Револьвер для Сержанта Пеппера - Алексей Парло (читать книги .TXT) 📗
Шура вдруг заметил, что сигарета Джона сгорела только на треть и уменьшаться не собирается, хотя курил Джон яростно, глубоко затягиваясь и поминутно стряхивая пепел. Леннон перехватил его взгляд и усмехнулся.
– Ничего, привыкнешь.
– К чему? – спросил Шура, мысленно прикидывая, сколько водки он смог бы купить на деньги, сэкономленные с помощью такого вот сигаретного perpetuum mobile.
– Неважно... Потом поймёшь, – отмахнулся Джон. – Так вот. Уж не знаю, как он до этого дошёл, но в какое–то время посетила его одна идея, он нам все уши прожужжал этими своими мыслями. Короче говоря, задумал он создать свой собственный мир.
– Как это?
– А вот так! Пол, понимаешь ли, рассуждал следующим образом: если мир, в котором все мы родились и стали суперзвездами, в ответ на его звёздность повернулся к нему такой вот своей задницей, значит, надо создать другой мир, в котором всё будет наоборот: он будет не только звездой, но и абсолютным хозяином. Захотел – толпы поклонниц и журналистов, захотел – никто не замечает, не мешает любимыми делами заниматься, в общем, все делают только то и только тогда, что и когда ты САМ хочешь. Опять же, регулирование, так сказать, финансовых потоков. А знаешь, когда ему эта мысль в голову пришла?
– Когда?
– Когда он «Yesterday» сочинил. Это он сам мне рассказывал. Ходил, понимаешь, месяц или два, что–то про яичницу из взбитых яиц напевал, и тут его осенило! Вот тебе и "Scrambled eggs, oh, my baby how I love your legs... [15]"!
– Что осенило?
– Ну, про время, про то, как свой мир сотворить... Мир сотворить ему, понятно, не дали, даже какой–нибудь захудалый маленький мирок, а вот позабавиться с временем и некоторыми деталями позволили.
– Так что, получается, наш мир – это не реальность, а чьи–то забавы?
Шуру даже передернуло от такой мысли. Вот так вот, живёшь, бухаешь, на работу ходишь, с Тамаркой... это самое... И вдруг – на тебе! Это всё не жизнь, а чья–то песенка про яичницу! В тот момент он был готов взболтать яичницу из самого Маккартни, точнее, из некоторых его, так сказать, составляющих.
– Нет, всё не так. Мир – он мир и есть. Просто некоторые его стороны людям не видны, они их не осознают, им не до этого. Но они всё же есть. И знающие люди могут этими сторонами пользоваться. Если на то есть Высшая воля. Ему – позволили.
– А почему?
– Не знаю... Он же продуманный весь. И здесь вся его продуманность максимально использовалась.
– Как? Я что–то вообще ничего не понимаю.
– Да я бы и сам ничего не понял, если бы Пол не рассказал. Понятно, что всего он мне не докладывал, но основное поведал. Словом, для начала ему требовалось исчезнуть. Но перед этим должна была возникнуть некая буферная зона. Она должна была быть на сто процентов выдуманной. И он придумал. И назвал её Пепперлэнд. Очень он всегда перец любил. Они с Ринго вечно по этому поводу ругались, тому острого нельзя было, с желудком проблемы, а Пол, как нарочно, всё с перцем заказывал.
– Не отвлекайся, давай по делу!
– Так я по делу! Страна Пепперлэнд, а самый главный гражданин этой страны – сержант Пеппер.
В этот момент сигарета в руке Леннона вспыхнула и мгновенно догорела до пальцев. Джон вскрикнул и дёрнул рукой. Сигарета вылетела из пальцев по широкой дуге и растворилась в воздухе.
– Больно? Солью намазать надо. – участливо сказал Шура.
– Да нет, я же боли не чувствую. Хотя иногда хочется. Просто привычка.
В этот момент кто–то легонько прикоснулся к Шуриному плечу. Он обернулся. Сзади стоял высокий усатый мужчина в чёрном мундире.
– Простите, сэр, вам пора. Я провожу вас. – почтительно произнес он.
– А вы?..
– Сержант Пеппер, к вашим услугам, сэр.
И Шура отключился. Не то, чтобы совсем, он всё видел и воспринимал, но как бы сквозь замутнённое стекло, как в тумане. Они вышли из комнаты в коридор, которого, кстати, не оказалось. Была обычная лестничная клетка, старые латунные перила на лестнице, кашпо с кактусом на стене, паутина в углах на закопчённом сером потолке, потрескавшиеся мраморные плиты на полу. Был микрофон в дальнем тёмном углу, и кто–то растрёпанный, похожий на Джима Моррисона, ломаясь, хриплым голосом пел «The End». Аккомпанемент обрушивался каскадом откуда–то сверху. Серебристый шеврон на рукаве Сержанта Пеппера сверкал при каждом его шаге, и это Шурочку почему–то пугало. Он попытался что–то спросить, но Сержант, обернувшись, прижал к губам указательный палец. Они вышли из подъезда, дошли до ворот, и тут Сержант произнёс:
– Теперь можно. Спрашивайте, сэр.
– Почему Джим пел на лестничной клетке?
– Что вас так удивило, сэр?
– Ну... Странно, согласитесь, что человек стоит на лестничной клетке перед микрофоном и поёт...
– А что в этом странного?
– Мне кажется, это неудобно... Мог бы петь у себя в комнате.
– У него нет своей комнаты, сэр.
– Как?
– Видите ли, сэр, всё дело в дверях. Он не нашёл двери в свою комнату. До этого он не нашёл её там, при жизни. Теперь не нашёл её здесь.
– Где здесь?
– В Пепперлэнде, сэр. Вас ещё что–то интересует?
Но все остальные вопросы уже вылетели из Шуриной головы вместе с пронизывающим осенним ветром, и он только отрицательно помотал головой.
– Ну, вот и славно. До встречи, сэр! До скорой встречи. – Пеппер козырнул Шурочке, и вот тогда он отключился окончательно...
(Импровизация Майлза Дэйвиса на тему Велимира Хлебникова) Как обычно – осень, как обычно – дождь. И, сквозь рваное одеяло листьев –Как обычно, солнце редкими холодными брызгами. Я прохожу по мертвеющему ковру,Шуршащему: «Умру...»Перед глазами – твоё лицо. Кто ты, в конце концов?Осень, несущая снег?Отчаявшийся человек?Привычную синь отринув,Тридцать три розовых разаГонишь глазами глазурьБитого бытия. Камни меняя на манкуНегодного снегаГиннессовой неги,Раздражая разводами ранку,Нет, чтоб лечить чело!Дешёвые выи, шейки шершней,Пахнущий луком cool...Где ты, Лукулл?Ладовый младенец,Дитя тягомотины!Но снова:Розовые розвальни,Геенна снега,Лошадиные шаги,Туман обмана (обман тумана?),Как? Обычно?! Как!? О, бычно! Рождаясь,Мы знаем, когда умрём,Но не можем сказатьИ от этого плачем... А вырастая – забываем.Глава 13
WITH A LITTLE HELP FROM MY FRIENDS – IV– Ну, наконец–то очнулся! Ты прямо как барышня! Чуть что – сразу в
