Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут (библиотека электронных книг TXT) 📗
Распорядок дня фенрихов был чрезвычайно плотным, так как в нем была расписана буквально каждая минута. Например: двенадцать часов пять минут — возвращение с занятий. От двенадцати часов пяти минут до двенадцати пятнадцати — последний предобеденный осмотр оружия, боевой техники, конспектов и повседневного обмундирования. От двенадцати часов пятнадцати минут до двенадцати двадцати — переодевание для обеда, включая причесывание и чистку ногтей. С двенадцати двадцати до двенадцати тридцати — построение на обед, осмотр обмундирования и столовых приборов командирами учебных отделений, следование в столовую, усаживание за столы, накрытые бумажными салфетками. Ожидание прихода офицера-воспитателя.
Офицеры-воспитатели в столовой появлялись, как правило, в двенадцать двадцать пять, самое позднее, в двенадцать сорок. Они тотчас же становились на свои места во главе стола и принимали рапорты командиров учебных отделений, а выслушав их, говорили:
— К застольному тосту, становись!
Команда «К застольному тосту, становись!» была традиционной. Появилась она в армии еще во времена кайзеров и состояла преимущественно из застольных тостов в честь его императорского величества. Во времена Веймарской республики прежние тосты были заменены тостами в честь «великих германских солдат», недостатка в которых, разумеется, не было. Позже, непосредственно перед обедом, вслух зачитывались цитаты из высказываний фюрера. В учебном же отделении обер-лейтенанта Крафта в этом отношении царила некоторая свобода: он заставлял всех фенрихов (по очереди, разумеется), так сказать, экспромтом произносить то, что им приходило в голову. Очередность устанавливалась по алфавиту, по указанию командира отделения или же по настоятельному желанию кого-нибудь из фенрихов.
В этот день очередь дошла до Бемке, поэта, коллеги которого порой охотно предоставляли ему такую возможность. А Бемке, как правило, цитировал каждый раз что-нибудь из своего любимого «Фауста». И на этот раз он прочел оттуда четыре строки, после чего обер-лейтенант Крафт сказал:
— Приятного аппетита! — и сел первым.
Следуя примеру своего офицера-воспитателя, фенрихи тоже рассаживались по местам и хлебали суп. В самом начале обеда никто никаких разговоров не заводил, что, однако, совсем не означало, что все фенрихи про себя обдумывали только что произнесенный застольный тост. Откровенно говоря, они попросту утоляли голод. И даже жиденький картофельный суп сомнительного вкуса казался им чрезвычайно аппетитным.
Справа от Крафта сидел Крамер, слева занимал свое место Редниц. Так получилось не по воле слепого случая, не по чьему бы то ни было заранее обдуманному расчету — это был результат каждодневной смены мест за столом. И только сам офицер-воспитатель никому своего места не уступал.
В то время как на противоположном конце стола фенрих Меслер распространялся о Гете, обер-лейтенант Крафт спросил у командира отделения:
— Слышали что-нибудь новенькое о гомосексуалистах, Крамер?
— Так точно, господин обер-лейтенант, — ответил он. — Такое встречается все чаще, но ведь это наказуемо.
— А разве тот, кто знает об этом, но не докладывает, не подлежит уголовному наказанию? — спросил Редниц.
От ответа на этот довольно щекотливый вопрос удалось увильнуть, к счастью, и самому обер-лейтенанту Крафту, и командиру отделения, так как в этот момент в столовой появился ординарец, который сообщил, что господина обер-лейтенанта срочно и по очень важному делу вызывают к телефону.
Крафт не стал тянуть время, однако, прежде чем выйти из столовой, он распорядился, чтобы фенрихи продолжали трапезу, на практике же это означало, что если он не вернется к моменту, когда фенрихи съедят суп, то они смело могут приниматься за жаркое, более того, им даже разрешается съесть вишневый пудинг с сиропом.
Оказалось, что к телефону Крафта звал капитан Федерс. Его голос звучал в трубке менее спокойно, чем обычно, скорее в нем чувствовались настойчивость и решительность.
— Вы должны подменить меня сегодня после обеда на занятиях, Крафт, — сообщил капитан. — Дело в том, что у меня нет времени на эту пустую болтовню: мне нужно побывать на вилле Розенхюгель.
— Там что-нибудь случилось? — поинтересовался обер-лейтенант.
— Пока нет, — быстро ответил Федерс. — Но час назад там распоясался один профессиональный убийца — бригадный генерал медицинской службы, который творит там черт знает что, и я не знаю, что там может случиться.
— Хорошо, Федерс, — не медля ответил Крафт, — я, разумеется, заменю вас на занятиях после обеда. Если я могу быть вам чем-нибудь полезным, дайте мне об этом знать.
На этом телефонный разговор закончился, и обер-лейтенант направился обратно в столовую. Когда он вошел туда, фенрихи, ожидавшие его какое-то время, уже принялись есть второе, то есть жаркое. Каждая порция жаркого, согласно калькуляции, должна была состоять из ста граммов мяса и двухсот пятидесяти граммов картофеля, политого соусом с сильным запахом, короче говоря, это был типичный продукт питания военного времени.
Обер-лейтенант Крафт зубами разорвал кусок мяса, лежавший у него на тарелке, а затем сказал:
— Занятия по тактике, которое по расписанию должно было состояться сегодня после обеда, не будет. Вместо него мы проведем занятие на местности.
— А по какой теме, господин обер-лейтенант? — не без любопытства спросил Редниц.
— Повторим что-нибудь из пройденного, — задумчиво ответил Крафт. — Наверняка найдется тема, которую мы до конца не проработали, и вот сегодня мы как раз ее и закончим.
Крамер посмотрел ничего не понимающим взглядом на своего офицера-воспитателя.
Однако его хорошо понял Редниц, который тут же заметил:
— Занятие по подрывному делу. Взрыв бункера. То самое занятие, во время которого погиб лейтенант Барков.
— Точно, — проговорил обер-лейтенант Крафт и принялся за свой картофель. — Подготовьте необходимую материальную часть для проведения занятия на эту тему.
Ровно в четырнадцать часов начинались послеобеденные занятия, которые продолжались, как правило, до семнадцати часов.
Точно в положенное время учебные отделения снова выстроились на плацу, а затем согласно расписанию занятий их развели по учебным аудиториям, на плац, в спортивный зал или же по учебным полям.
Учебное отделение «X» получило на складе боепитания № 3 все необходимое: лопаты, кирки, молотки, взрывчатку и взрыватели. Выделенные для получения всего этого фенрихи не забыли ничего, вплоть до изоляционной ленты. На эти приготовления ушло не менее тридцати минут, и только после этого учебное отделение «X» могло двинуться к месту занятий.
Когда же фенрихи прибыли на Хорхенштанд, началась живая работа, так как бункер, который им надлежало подорвать, прежде всего нужно было построить.
А для того чтобы построить солидный бункер, необходимо немало времени. Сорок человек в течение полутора часов занимались созданием того, что должно будет взлететь на воздух в течение каких-то долей секунды. Фенрихи старались вовсю, а обер-лейтенант приказал помимо бункера еще отрыть дополнительно траншею.
А тем временем в казарме продолжались классные занятия с фенрихами. Офицеры спрашивали их, выставляя в своих блокнотах отметки или же просто запоминая все плюсы и минусы в их ответах. А в это же время в классных комнатах составлялись письменные работы по таким темам, как: проведение промежуточной аттестации № 1, проведение промежуточной аттестации № 2; писалась большая работа по тактике, две небольшие работы по тактике, сочинение по внешней политике, составлялись таблицы для проведения занятий по строевой подготовке и гимнастике; проводился врачебный осмотр фенрихов, перепроверялись списки на вооружение и материальную часть. Для каждого фенриха существовала толстая папка. На четверых фенрихов полагался один солдат, который обслуживал их. На сорок фенрихов приходилось по два офицера, а на пятьдесят фенрихов приходилась одна женщина.
