Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут (библиотека электронных книг TXT) 📗

— Верно, — согласился с ним фенрих Вебер и слегка кивнул головой в сторону Хохбауэра. До Редница только теперь дошел закулисный, так сказать, смысл всего этого инцидента. Выходит, он был всего лишь подсадной уткой и сам попался в ловушку.

— Теперь все верно, — довольным тоном констатировал обер-лейтенант. — Так и нужно было докладывать.

Между одиннадцатью и двенадцатью часами генерал совещался с начальниками обоих курсов военной школы, отведя для каждого из них ровно по полчаса. Однако начальник 1-го курса провел у генерала всего лишь двадцать минут, поскольку заранее угадывал все желания своего начальника, а начальнику 2-го курса майору Фрею удалось удлинить аудиенцию на целых пять минут.

Сам генерал, разумеется, не обмолвился об этом и словом, он лишь один раз бегло взглянул на часы, отчего брови его полезли вверх. Уже одно это следовало рассматривать как уничтожающий укор. Майор сразу же заметил это, и ему стало как-то не по себе.

Господин генерал вообще не любил много и долго говорить, однако на этот раз он молчал целых семь минут. Казалось, все внимание генерала было приковано к одной-единственной цифре: 63 процента. Он, видимо, сравнивал эту цифру с другими, а все они фигурировали между 81 и 87 процентами, а это означало, что все учебные отделения добились нужного процента и только учебное отделение «X» не достигло необходимого уровня.

— Как вы объясните эту разящую разницу, господин майор? — спросил генерал.

Майор Фрей попытался было сказать, что этому вообще нет никакого объяснения, по крайней мере смягчающего. Он, разумеется, получил все эти цифровые выкладки, а затем передал дальше, как обязывает его долг. Он, правда, был несколько удивлен этими цифрами, однако у него и мысли не было оспаривать их.

— Поскольку это, так сказать, промежуточные, а далеко не окончательные данные, то я полагаю, что они могут еще измениться, — этими словами майор Фрей закончил свое выступление.

— И это все, что вы полагаете, господин майор?

Постепенно майору начало казаться, что в кабинете генерала чересчур душно.

— Довольно оригинальное толкование утвержденных методов оценки работы, как мне кажется. А что вы еще думаете, господин майор?

— Я думаю, что к концу учебного года эти цифры изменятся.

Генерал сузил глаза и сказал:

— Вы думаете, вы полагаете, а что вы знаете?

— Господин генерал, — начал майор с мужеством человека, которому нечего терять, — капитан Федерс успехи фенрихов каждого потока постоянно оценивает оригинальным, свойственным только ему способом. А сейчас, когда вместе с ним работает и обер-лейтенант Крафт, выставленные им показатели стали еще хуже. Более того, я даже могу сказать, что оба этих офицера вместе саботируют нашу работу; они сбивают нас с толку, о чем, собственно, и свидетельствуют приведенные здесь цифры.

— Капитан Федерс, — холодно начал генерал, — является признанным педагогом по тактике в нашей школе. Не кто иной, как он, разработал методическое пособие для преподавания тактики в военных школах. Да и обер-лейтенант Крафт кажется мне чрезвычайно эрудированным офицером.

— Безусловно, — сразу же, как только генерал замолчал, заговорил майор, — оба они хорошо знают свое дело, этого я не собираюсь оспаривать.

— А если два таких офицера в один голос и со всей ответственностью утверждают, что в вашем курсе лишь шестьдесят три процента всех фенрихов достойны быть офицерами, а не восемьдесят четыре, как у других, какой вы, господин майор, делаете из этого вывод? — спросил Фрея генерал.

Майор Фрей опасался делать скоропалительные выводы, тем более что он не догадывался о том, куда клонит генерал. Поэтому он неопределенно сказал:

— Недоразумения везде и всегда возможны.

Генерал на миг закрыл глаза, чтобы не показать своего пренебрежения.

— Подумайте, пожалуйста, господин майор, о том, что будет, если оба эти офицера со своими выводами окажутся правы, а остальные нет? Быть может, вы считаете, что вся наша система несовершенна и лжива и, следовательно, требует улучшения? Быть может, мы из каждого потока выпускаем двадцать процентов офицеров, которые по своей подготовке не заслуживают этого? Знаете ли вы, господин майор, что бы это могло означать? Вы хоть раз задумывались над этим, господин майор Фрей?

— Так точно, господин генерал, думал, — ответил майор, и при этом с такой твердостью, что стан его выпрямился, отчего рыцарский крест у него на груди заметно закачался. Естественно, что он еще никогда в жизни не высказывал подобных мыслей. Интересно, что думает этот генерал? Выпускать лишь сорок процентов офицеров от общего числа фенрихов, и это в середине войны, незадолго до окончательной победы? Да это равносильно катастрофе! Настоящему немцу подобная мысль и в голову не придет! Это равносильно недооценке самого смысла существования офицерских школ.

— Ведь мы же фабрика офицеров, Фрей! — воскликнул генерал.

Майор и без того был недалек от мысли утверждать то же самое, да в известном смысле так оно было и на самом деле. Они здесь штамповали офицеров, как в гончарной мастерской изготовляют горшки или другую посуду, как на военном заводе изготовляют каски или гранаты. С той только разницей, что их деятельность здесь, в стенах школы, намного сложнее, ответственнее и важнее. На заводах и в мастерских работают машины, рабочие и инженеры, здесь же трудятся, и трудятся творчески, офицеры-преподаватели, конечным продуктом деятельности которых являются свежевыпеченные офицерики в звании лейтенантов.

Однако говорить об этом генералу было бессмысленно и далеко не безопасно, не тот у него был характер. Но майор Фрей был не робкого десятка: он не привык к позорному бегству и по-своему продолжал борьбу.

— Цифры, приведенные капитаном Федерсом и обер-лейтенантом Крафтом, свидетельствуют лишь о поверхностном подходе к подведению итогов и являются, так сказать, их личным заблуждением, — пояснил майор.

— Это еще одно из ваших предположений? — спросил Модерзон. — Или же на этот раз вы располагаете конкретными доказательствами?

— Я позволю себе сослаться на точку зрения капитана Ратсхельма, — сказал майор, не собираясь, естественно, излагать перед генералом все свои взгляды. — Взгляды и оценка капитана кардинально отличаются от взглядов и оценки вышеуказанных лиц. Особенно наглядно это можно проследить, если остановиться на результатах учебы фенриха Хохбауэра. Этот фенрих оставляет о себе самое лучшее мнение. Родом он из авторитетной семьи военного. Его отец даже был командиром СС…

— Господин майор, меня в данный момент нисколько не интересует, кто из какой семьи происходит. Для меня решающим является то, что человек делает, чего он достиг.

— Я тоже, господин генерал, придерживаюсь точно такого же мнения. Я позволю себе критиковать слова капитана Ратсхельма. Для нас с вами представляет интерес не столько сам Хохбауэр, сколько чрезвычайно противоречивые мнения о нем. Обер-лейтенант Крафт, например, считает, что Хохбауэр не имеет качеств, необходимых офицеру, и, следовательно, не может и не должен стать таковым. Капитан Федерс, со своей стороны, утверждает, что в вопросах тактики Хохбауэр разбирается великолепно, а в остальном он придерживается оценки обер-лейтенанта Крафта. Капитан же Ратсхельм утверждает, что Хохбауэр во всех отношениях заслуживает офицерского звания, и притом с похвальным отзывом.

— Это довольно любопытно, — проговорил генерал. — Прошу оставить мне все цифровые выкладки, самое позднее, до сегодняшнего вечера.

С двенадцати до четырнадцати часов по расписанию занятий в школе значился «перерыв на обед». Однако эти два часа не имели ничего общего с понятием «перерыв», так как в этих стенах даже принятие пищи являлось служебной обязанностью и было строго регламентировано.

Однако прежде чем попасть на обед, фенрихи должны были устранить, так сказать, самые грубые следы своей дообеденной деятельности. Если до обеда состоялись классные занятия, то нужно было немедленно восполнить возможные пробелы, с тем чтобы затем спрятать эти записи. Если же фенрихи перед обедом возвращались с занятий на местности, то им надлежало почистить свои «тряпки», как они выражались. Переодеваться перед обедом они должны были в любом случае, так как фенрихи принимали пищу только в выходном обмундировании, если, разумеется, речь шла о так называемом офицерском обеде. А таких обедов насчитывалось пять в неделю, начиная с понедельника и кончая пятницей.