Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Всем уйти в укрытие! — приказал обер-лейтенант. — Хохбауэру остаться со мной.
Фенрихи удалились в укрытие. Разумеется, все они были рады тому, что их как бы исключили из этой игры. Однако деловитость, с которой обер-лейтенант пытался восстановить события, произошедшие тогда, действовала им на нервы. Все они поглубже спрятались в укрытие.
Крафт и Хохбауэр остались вдвоем. Обер-лейтенант внимательно поглядел на фенриха. Тот не выдержал этого взгляда и отвел глаза. Оба долгое время молчали, хотя ни один из них и не показывал признаков нервозности.
— Теперь мне ясно, как вы тогда все сделали, — проговорил обер-лейтенант Крафт после паузы. — Лейтенанта Баркова позвали к Амфортасу. Он осмотрел его ногу, а затем вернулся на свое место. На все это ему потребовалось немногим более четырех минут. А за четыре минуты здесь многое могло произойти. Посмотрите на свои часы, Хохбауэр.
После этого Крафт быстрыми движениями разрыл землю, вытащил из углубления кирпичи, которыми была прикрыта сверху взрывчатка. Затем вынул шнур с взрывателем из заряда и заменил его другим, который он вынул из кармана шинели. Затем снова заложил взрывчатку кирпичами и засыпал ямку землей.
— Ну, сколько времени мне потребовалось на замену взрывателя и шнура?
— Немногим менее трех минут, — ответил Хохбауэр слегка дрожащим голосом.
— Следовательно, так, — констатировал Крафт.
Фенрих Хохбауэр попытался было улыбнуться, однако улыбки не получилось.
— Прекрасный опыт, господин обер-лейтенант, — сказал он.
— Остальное могло происходить следующим образом, — проговорил Крафт, прижав конец бикфордова шнура к спичечной коробке, из которой он вынул одну спичку. Бросив на Хохбауэра беглый взгляд, обер-лейтенант чиркнул спичкой по коробку. Спичка загорелась, и в тот же миг загорелся и бикфордов шнур. А пока тот горел, Крафт внимательно следил за выражением лица фенриха.
А Хохбауэр с широко раскрытыми глазами следил за маленьким огоньком, который все быстрее и быстрее пожирал бикфордов шнур, приближаясь к заряду. Лицо его побледнело и стало белее снега. Пальцы невольно сжались в кулаки. И вдруг он вскочил и судорожным движением вырвал шнур из заряда.
Выдернув шнур, фенрих, словно ослабев, устало опустился на землю. Все его тело дрожало мелкой дрожью, и лишь в глазах застыло выражение неприкрытого гнева.
— Даже в том случае, если это сделал я, вы все равно никогда не сможете доказать, — проговорил он, тяжело дыша.
— Вы это и сделали, — тихо сказал обер-лейтенант.
— Так точно, я это сделал, — все еще не владея полностью собой и в то же время с некоторым триумфом сказал Хохбауэр. — Я имел на это право. По крайней мере, точно такое же право, как и вы сейчас, когда пытались взорвать одного из нас, а может, и обоих. Я признаюсь в своем поступке, но только перед вами, с глазу на глаз. Никому другому я об этом ни слова не скажу. Да никто и не сможет доказать моей вины. Никто. Это прекрасно знаете и вы, обер-лейтенант Крафт!
— Мне вполне достаточно вашего признания, — тихо произнес Крафт. — А сейчас я имел возможность лично убедиться в том, что у вас слабые нервы, Хохбауэр. Вы не выдержали испытания. Рано или поздно вы все равно раскололись бы. В данный момент я нащупал в вас несколько слабых пунктов: двумя из них являются Амфортас и Андреас. Могу вам посоветовать только одно — пишите завещание.
— Меня вам не расколоть, — огрызнулся Хохбауэр, весь собравшись в комок в готовности броситься в бой. — А нервы у меня стальные.
— Ваши нервы, Хохбауэр, никуда не годятся. А здравого ума у вас меньше, чем у комара. Вы, видимо, считали меня идиотом, который из-за вас способен рисковать собственной жизнью и готов взлететь на воздух. Но я не дурак и не самоубийца. Посмотрите повнимательнее на вставленный мной запал — ведь он пустой. Взрыва сейчас никак не могло быть. Вот вы и попались!
В семнадцать часов учебное занятие в военной школе заканчивалось, однако до девятнадцати часов никто из школы официально не мог выходить. Но на самом деле большинство офицеров из числа преподавателей и воспитателей всякими правдами и неправдами удирали домой.
В течение этих двух часов фенрихи могли немного передохнуть, так как чувствовали, что за ними никто не следит. Согласно распорядку дня в эти часы проводилась уборка помещений, чистка оружия, всевозможного рода работы, спевка сводного хора, урок закона божьего; последнее мероприятие проводилось довольно редко, и только для добровольцев, когда даже самые верующие были сильно уставшими.
Правда, в течение этих двух часов иногда можно было увидеть и некоторых офицеров. По крайней мере, фенрихи в любой момент могли ожидать их появления. Учебными отделениями в это время, как правило, руководили командиры из фенрихов.
В тот день возможность появления офицеров в подразделении была сведена до минимума, поскольку генерал-майор Модерзон собирал их перед ужином на совещание, на которое обычно уходило немало времени. Во всяком случае начало совещания было назначено на семнадцать часов тридцать минут, а ужин для офицеров обычно накрывался в казино в девятнадцать часов пятнадцать минут, однако ужин мог начаться и в двадцать один час, и даже позднее, если бы генерал захотел этого и своевременно не распустил офицеров.
— Надеюсь, сегодня это будет длиться не слишком долго, — нервно заметил капитан Федерс. — У меня совсем нет времени: мне нужно срочно попасть на виллу Розенхюгель, пока там не случилось большого несчастья.
Крафт по голосу капитана понял, что тот чем-то чрезвычайно обеспокоен.
— Неужели дело так серьезно, Федерс? — спросил Крафт.
— Возможно, Крафт! Я должен уехать отсюда. А если говорильня, затеянная господином генералом, затянется, то я просто встану и выйду из зала, так как мне теперь уже все равно.
— Ну, я посмотрю, как ты это сделаешь, — заметил Крафт.
Проговорив это, обер-лейтенант вышел в коридор из большого зала казино, где собралась большая часть офицеров. Там он и дождался генерала, который появился через несколько минут в сопровождении своего адъютанта.
Обер-лейтенант отдал честь и, посмотрев в холодные, настороженные глаза Модерзона, сказал:
— Я прошу вашего разрешения, господин генерал, покинуть зал совещания до его окончания вместе с капитаном Федерсом в связи с хорошо известным вам делом.
Адъютант генерала Бирингер, шедший позади своего начальника, энергично закачал головой и закатил глаза, показывая всем своим видом невозможность подобного, как-никак ему такого никогда ранее видеть не приходилось, чтобы обер-лейтенант на глазах всех офицеров остановил генерала!
Генерал Модерзон несколько мгновений изучал Крафта своими серыми холодными глазами, а затем сказал:
— У вас неопрятная прическа, господин обер-лейтенант. — Вымолвив эти слова, генерал как ни в чем не бывало проследовал в зал в сопровождении адъютанта, пройдя мимо застывшего по стойке «смирно» обер-лейтенанта, которому ничего не оставалось, как последовать вслед за ними.
Генерал молча выслушал рапорт старшего по должности офицера, а им был начальник первого курса. Затем он кивком головы дал знак, означавший, что офицеры могут сесть на свои места. После этого Модерзон подошел к столу, стоявшему посередине, опустился на стул и молча ждал до тех пор, пока в зале не установилась полная тишина.
— Господин обер-лейтенант Бирингер, прошу вас, начинайте, — произнес он после долгой паузы.
Сорок пар глаз уставились на адъютанта, громко возвестившего:
— Тема нашего сегодняшнего занятия: пожар в казарме. В третий раз.
— Черт знает что придумали, — тихо шепнул капитан Федерс на ухо Крафту. — Старик старается держаться в форме. Что-то он придумал на сегодняшний день?
Капитан подошел к доске, стоявшей позади, и развернул большую схему, которая, судя по всему, была специально изготовлена для данного случая. На огромном листе ватмана была вычерчена схема казармы в масштабе 1:100. Контуры всех зданий были вычерчены черной тушью, а в центре — множество красных кружков, волнистых и прямых линий, обозначающих очаги пожара, и притом в опасной стадии.
