Когда причиняют добро. Рассказы - Ихен Чон (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
* * *
Школьная форма дочери не казалась на ней обвисшей — запоздалое подтверждение того, что за время беременности девочка почти не прибавила в весе. У неё продолжались послеродовые выделения, но в таком количестве, что их вполне можно было выдать за обильные месячные. Дочь жаловалась, что ей тяжело подолгу сидеть. Даже если так, больше пропускать занятия было нельзя. Ей предстояло узнать о ценности ежедневного труда, о долге и ответственности. Чивон посадила дочь на пассажирское сиденье рядом с собой и отвезла в школу. Потом она ещё долго не трогалась с места, пока не убедилась собственными глазами, что Поми зашла в школу. Чивон планировала снова приехать сюда к концу уроков, чтобы забрать дочь. Конечно, было уже поздно принимать такие меры, но всё равно Чивон была полна решимости делать так и дальше. Доставив дочку в школу, на обратном пути Чивон заехала в гипермаркет. Вечером муж должен был вернуться из командировки. Она не была готова к разговору с ним. Она не собиралась всю жизнь скрывать от него правду, но ещё не решила, когда будет лучше обо всём рассказать. Сейчас ничего не изменится, даже если муж в запале найдёт Сынхёна и сделает из него отбивную. Больше всего Чивон боялась, что муж расскажет всё своим родителям. А после этого от свёкра и свекрови к сёстрам мужа, к их мужьям, к друзьям их мужей, к друзьям тех друзей по очень большому секрету расползётся по всему миру такая смачная сплетня.
Телефон зазвонил, когда она выбирала груши. По отобразившемуся городскому номеру Чивон сразу заподозрила, что звонят из больницы. Она быстро отложила груши в сторону и оглянулась по сторонам. Сегодня пошли пятнадцатые сутки пребывания ребёнка в инкубаторе. А она всё откладывала операцию по сшиванию артериального протока. Три дня назад ей уже звонили из больницы, чтобы узнать, приняла ли она решение. И тогда она тоже ответила «ещё нет». Сама для себя Чивон решила, что во что бы то ни стало примет решение к пятнице этой недели. Но опять же в глубине души она знала, что ничего не сможет поделать, если установленный ею срок сам собой отодвинется дальше. Она прикрыла рот рукой, чтобы посторонние не услышали разговора, и ответила на звонок.
— Вам надо немедленно приехать!
— Что случилось?
— Ещё ночью всё было хорошо, и ребёнок справлялся, но с самого утра резко снизилось количество кислорода в крови. И сердцебиение вызывает беспокойство. Едва ли ребёнок переживёт ещё один день.
Чивон зажала рот рукой — ни протяжный вздох, ни улыбка не коснулись её губ. Она снова выехала на шоссе. Движение было очень плотное, возможно, где-то впереди случилась авария. Одна из машин посигналила, и этот гудок словно стал отмашкой, после которой все водители стали беспрерывно жать на клаксон. Чивон подумала, что не вытерпит этот ужасный звук. Ей хотелось уронить голову на руль и разрыдаться, но она не могла этого сделать. Небо было необычайно синим. Как будто сапфировый купол накрыл этот мир, словно крышка. Огромная крышка.
Ангел внутри нас
Тогда мы жили вместе. Как-то в воскресенье я делала себе педикюр, расстелив выпуск «Блошиного рынка» на полу комнаты. Наму лежал на кровати и созерцал потолок. Я услышала его бормотание. Он сказал, что кто-то умирает или уже умер — что-то типа того. Он повернулся в кровати, и та заскрипела под тяжестью его тела. Неожиданно он с силой ударил кулаком по матрасу. На тот момент это было самое яркое проявление злости, которое я у него видела за всё время нашего знакомства. Я оставила своё занятие и подняла голову.
— Кто, говоришь, умер?
— Никто, — замялся он. Мне стало не по себе. Совершенно точно, что-то в нём неуловимо изменилось в последнее время. Ещё года не прошло с тех пор, как мы с ним съехались и стали жить вместе. Мы были по уши влюблены друг в друга, когда принимали это решение. До этого Наму жил со своим старшим приятелем, а я снимала комнату вместе с коллегой с прошлой работы, и мы всё время старались урвать любую возможность уединиться, когда кого-нибудь из наших соседей не было дома. Как-то раз занимаясь любовью, мы услышали, что кто-то набирает код на входной двери. Я молниеносно шмыгнула в туалет, не успев даже накинуть на себя хоть какую-то одежду, и смогла покинуть своё убежище только после того, как сосед Наму убрался восвояси, сообразив наконец, что происходит в квартире. Потом как-то так совпало, что почти одновременно моя соседка вышла замуж и переехала к супругу, а сосед Наму уехал за границу, и, вместо того чтобы искать себе новых соседей, мы с Наму решили съехаться.
В первую очередь мы с ним установили правила касаемо совместных трат. Аренду квартиры и коммунальные платежи мы договорились делить пополам, а на продукты и еду вне дома скидываться поровну и переводить эти деньги на нашу общую банковскую карту. Но довольно быстро жизнь нам подбросила проблемы, которые эти основные правила не предусматривали. Например, оплата счёта в ветклинике за лечение Эни, собаки Наму. У старой Эни частенько что-нибудь болело, и каждый раз Наму нёсся с ней в клинику. И каждый раз, как будто так и должно быть, оплачивал её лечение нашей картой, где лежали общие деньги. С недавнего времени Эни стала как будто прихрамывать на заднюю ногу при ходьбе, а потом однажды вечером просто не смогла подняться на ноги. Ветеринар сказал, что внутри позвоночника развилась злокачественная опухоль, которая продолжает расти и пережимает нерв. Он добавил, что если не прооперировать собаку прямо сейчас, то она не протянет и недели. От его слов у меня мурашки побежали по телу. Наму всхлипывал, отвернувшись к стене кабинета. Я впервые видела, чтобы он плакал. Я спросила, сколько будет стоить операция. Ответ был: около двух миллионов вон. Больше, чем я получаю в месяц. Наму уточнил: «Сможет ли операция её спасти?» Врач объяснил, что сейчас невозможно точно сказать, и только операция покажет истинную картину, но надежда определённо есть — пятьдесят на пятьдесят, что всё закончится хорошо. Наму усиленно закивал. Он был похож на человека, отыскавшего спасительный луч света в темноте. Меня же охватило чувство, что ситуация поворачивает не в то русло.
— Вы хотите сказать, что вероятность плохого исхода пятьдесят процентов?
Мои контраргументы не нашли отклика ни у кого в кабинете ветклиники. Кажется, Наму уже не слышал ни моих слов, ни чего-то другого. Я поняла, что из всех присутствующих я оказалась в самом отчаянном положении. Если «спасите её!» можно запросто крикнуть во всё горло, то «дайте ей умереть» так громко уже не скажешь. Я попыталась убедить Наму, что в данном случае нельзя так однозначно судить. Я намекнула, что не в нашей власти бесконечно продлевать жизнь вопреки природе.
— Возможно, нам удастся на некоторое время вывести её из критического состояния, но это лишь продлит её муки дальше по жизни.
Наму пристально посмотрел мне в глаза. Потом взял меня за плечи обеими руками и процедил:
— Эни — это единственная семья, которая у меня есть. Я сделаю вид, что не слышал твоих слов сейчас.
Экстренная операция прошла успешно. Опухоль благополучно удалили, но Эни больше не могла бегать. А я не могла выдавить из себя улыбку, стоя перед комнатой, куда перевели Эни после операции. Я смотрела, как нежно Наму обнимает пришедшую в себя после наркоза собаку, но беспокоилась только о том, как он собирается расплачиваться за операцию. Какой картой? И оттого что мне не с кем было поделиться своими переживаниями, я почувствовала себя глубоко одинокой. Наму достал из кошелька свою личную карточку и одним платежом перевёл всю сумму в два миллиона вон за лечение Эни. Он работал тренером в одном фитнес-клубе неполный рабочий день и зарабатывал примерно как я, а то и немного меньше. Я попыталась представить, как Наму, ни секунды не колеблясь, отдаёт два миллиона вон ради меня, но отбросила эти мысли. Не хотелось ставить свою жизнь и жизнь собаки на одни весы.
Той ночью мы сильно поругались. Формально причиной послужило то, что Наму залез рукой ко мне в трусы и даже не подумал остановиться, когда я сказала, что у меня период овуляции. Тогда я резко вскочила, села на край кровати и включила настольную лампу, стоящую рядом с изголовьем. Наму слепо сощурил глаза. Обычно мы пользовались ультратонкими презервативами местного корейского производителя, «Юнидус», которые покупали в интернете по самой низкой цене. Наму явно не собирался доставать презерватив из ящика или заканчивать ссору. Он сказал:
