Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна (полная версия книги txt) 📗
Таким образом, ранней весной следующего года батрак Юри переехал в этот самый сарай, где сейчас скрывались «лесные братья», перевез жену, детей и стал налаживать новую жизнь. На это стоило посмотреть. Вдоль стены Юри набил нары из жердей, перед дверью сложил из камней очаг и соорудил над ним навес из еловых веток, защищающий от дождя. Лето выдалось жаркое, ветки то и дело приходилось менять — хвоя осыпалась и крыша редела. В деревне смеялись, что новоземельцы кормят своих детей супом из еловых игл, которые подобно манне небесной сыплются прямо в котел.
Много ли они успели сделать за пол-лета — очистили лоскуток земли от деревьев и кустарника, построили за сараем хлевок для коровы и лошади — этот Юри ведь не был Юркой из Пыргупыхья [6]. Война быстро прошла через те края, и, когда подули резкие осенние ветры, Юри перебрался обратно в Койги. Его корова заняла привычное место в койгиском хлеву, и до того, как дороги окончательно раскисли, Юри привез хозяину несколько возов дров. Другие хуторяне, которые нельзя сказать чтоб были богаты, но которые все же имели за душой свои двадцать гектаров хорошо обработанных полей, предвидели, что из планов Юри ничего путного не выйдет. Не те времена, одного желания было мало для того, чтобы наладить хозяйство. Бобыль — он бобылем и останется, говорили они с презрением, если нет у тебя необходимых орудий, удобрения и хороших построек, лучше и не берись хозяйничать на земле. Не зря ведь народ разводил племенной скот, приобретал машины и ходил в народный дом послушать речи умных людей. Хочешь иметь с хозяйства доход — трать деньги, заглядывай в книги, одной голой силой тут не прошибешь.
Идя по росистой траве к сараю, Бенита на какое-то мгновение почувствовала щемящую боль в груди — пусть незнакомец как угодно превозносит Рихву, но ведь и она, Бенита, порой ощущала себя задавленной этим хутором. Шаришь как впотьмах: науки, усвоенные в колледже, оказались ненужными для того, чтобы вести хозяйство.
А Йоссь останется Йоссем, от него совета не жди!
Бенита часто ловила себя на мысли — не из-за девчоночьей ли бравады стала она хозяйкой Рихвы. Да что за муж, которому каждый божий день, словно больному, таскай в корзинке еду! А любовь? Когда цветет смолянка, то и пылинка находит пылинку. У них с Йоссем ребенок, и ведь все-таки она привязана к мужу. Почему при виде того, как Элла увивается вокруг Йосся, Бенита ощущает болезненный укол в сердце. Говорят, ревность и любовь — неразлучны. Да и вообще, разве можно требовать во время войны, чтобы у тебя был спокойный сон и муж рядом. У скольких жизнь в этом отношении сложилась еще хуже. Йоссь, приходя домой, хоть иной раз приносил жене охапку рогоза с речной излучины.
— Бенита!
Бенита остановилась, она узнала голос Эльмара, но самого его видно не было. Сзади послышались шаги, и руки Эльмара легли ей на глаза.
— Не паясничай, — сказала она, вырываясь.
— Ты сегодня запоздала, — прошептал Эльмар, обдавая Бениту запахом сивухи.
— Снова нализались, — грубо сказала женщина.
— Один-единственный поцелуй. Твой Йоссичек заждался!
— Не испытываю ни малейшего желания, — зевая ответила Бенита.
— Бенита! — прошептал ей прямо в ухо мужчина.
— Мало вам Эллы?
— Бениточка, — с пьяной настойчивостью клянчил Эльмар.
— У тебя борода, точно борона, — ответила Бенита и оттолкнула пристающего к ней Эльмара.
— Ах, женщины, женщины, — затянул Эльмар и, как лопоухий пес, поплелся вслед за Бенитой к сараю.
— Эгей, вы, лесные жители, вылезайте на кормежку, — крикнула Бенита и, расставив ноги, встала в дверях сарая.
Она вовремя успела закрыть глаза: как всегда, свет карманного фонаря ударил ей прямо в лицо, и, как всегда, Бенита разозлилась.
— Пора бы уже узнавать по голосу!
Эллы здесь не было, и Бенита почувствовала облегчение.
Она ждала, что Йоссь что-нибудь спросит про хутор, как там и что, но он запустил руку в корзинку и принялся с аппетитом уписывать принесенную Бенитой еду.
— Мужики, давайте-ка поближе, — с набитым ртом сказал Йоссь.
С нар, сбитых новоземельцем Юри, один за другим посыпались дружки Йосся, и Бенита испугалась, что какой-нибудь верзила упадет ей прямо на голову.
— Чертовски жесткие нары, — потягиваясь, произнес заморыш Карла. — Все кости ломит.
— На, глотни и ты. — Эльмар сунул под нос Бените бутылку с самогоном.
— Эта живительная влага, которую вам принесла Элла, не согреет меня, — огрызнулась Бенита.
Мужчины заржали, но как-то вяло, видимо, спросонья.
— Сегодня неплохой вечер, темно, — протянул Карла.
— Не отправиться ли нам в деревню? — оживился Эльмар.
— Верно, а что, если пойти спать домой? — шепнул Йоссь Бените.
— У нас в доме посторонний, — громко сказала Бенита.
— Кто? — спросили мужчины.
— Из-под Тарту один. Утром отправляется дальше, к морю.
— Хочешь не хочешь, а фронт, леший его возьми, все время движется, — засмеялись мужчины.
— Вас, лесных жителей, это не касается, — насмешливо сказала Бенита.
— Черт его знает, — подал голос Кустас, самый пожилой и тихий из мужчин. — Сиди тут и думай, что делать, пока ум за разум не зайдет.
— Припустить бы к берегу, да и махнуть на какой-нибудь скорлупке через море, — произнес Карла.
— Чем дома плохо, ежели у нас такие замечательные женщины, — все еще усердно жуя, пробормотал Йоссь и в подкрепление своих слов похлопал Бениту по спине.
— Сходить бы в деревню, узнать, какие новости, — заметил Карла.
— Лень, — зевнул Кустас. Слышно было, как он носком сапога почесал голень.
— Если фронт будет двигаться, жизнь станет привольнее. Никто не будет рыскать по лесам, — обрадовался Эльмар.
— Кому вы нужны, — бросила Бенита.
— Женщинам, только женщинам, — кольнул ее Йоссь. — Ты почему каждый вечер приходишь с корзинкой?
Мужчины засмеялись.
— Ты, Йоссь, помолчи, — предостерег его Кустас.
Бенита молча собрала тарелки и сложила их в корзинку.
— Ладно, — сказала она, вставая. — Йоссь, приходи утром на реку, наловим рыбы.
— А что, бочка с мясом уже пуста? — буркнул Йоссь.
— Долго ли ей опустеть, таскай тут всяким обжорам.
— Ну что ты, Бениточка, — подошел к ней Эльмар.
— В картишки бы сразиться, — протянул Карла, — а где взять батарейки…
— Берегите свой фонарь, — посоветовала Бенита и со злорадством добавила — Дни становятся все короче, скоро прошибете себе головы о стенку, дверного проема не сумеете отыскать.
— Сразиться бы в картишки, спать больше нет мочи, — протяжно повторил Карла.
— Неохота, — сладко зевнул Кустас, — зароюсь-ка я лучше в солому.
— Примем вместо снотворного самогончику, глядишь, и ночь пройдет, — предложил Эльмар.
— Ты к Элле ступай, — хихикнул Карла. — Потом на недельке отдохнешь.
— Уж Элла нас в беде не оставит, — поддразнил Йоссь Бениту. — Как кончатся рихваские припасы, так, смотришь, Элла бежит, за спиной бидон, в руках — кадушка с маслом.
— А мне и впрямь осточертело таскать, — едва сдерживаясь, ответила Бенита. — Пусть Элла побегает, да так, чтоб ее между ляжками пот прошиб.
— Какая муха тебя сегодня укусила, — удивился Эльмар.
— Кто ее разберет, — сердито бросил Йоссь.
Бените нравилось, когда Йоссь сердился, он тогда гораздо больше походил на мужчину.
— Пусть Элла таскает вам подачки, а я принесу пакли. На зиму утеплите свою берлогу, не то превратитесь в сосульки, — сказала Бенита и стала ждать, что ответит Йоссь, потому что единственное, что по-настоящему тревожило Йосся — это приближение зимы.
— С морозами вернемся домой, — высокомерно бросил Йоссь.
— Чем плохо греться у печки, когда зерно в закромах, — съязвила Бенита.
— У тебя земные заботы! — свысока рассмеялся Йоссь.
Бенита стояла как воды в рот набрав, ей не хотелось раздувать ссору.
Не попрощавшись, она пошла, и Йоссь отправился проводить ее.
