Признайся (ЛП) - Гувер Колин (библиотека книг TXT) 📗

Что лучше: находиться на смертном одре, имея в запасе всего несколько недель или оказаться в моем трудном положении?

Бывает, в действительно плохие дни, когда вспоминая, что никогда не увижу брата, я думаю, что лучше оказаться на месте Адама.

Но в моменты, когда я слышу, какие слова она ему говорит, то думаю: мне повезло, что я не на его месте.

Потому что у меня все еще есть шанс быть настолько любимым. И мне жаль Адама, ведь он знает, как сильно она его любит, и знает, что это не продлится долго. Ему, должно быть, очень трудно.

Но также это означает, что ему хватило удачи найти ее, прежде чем его время истекло. Это помогает считать смерть не такой бессмысленной, хоть чуточку.

Я возвращаюсь в коридор и соскальзываю на пол, ожидая ее сегодняшнего смеха, но его нет. Я подбираюсь ближе к его двери, удаляясь от палаты отца, и пытаясь понять, почему сегодняшний визит отличается от предыдущих.

Почему сегодняшнее свидание не самое счастливое.

- И то, что родители не захотели нас понять, полагаю, тоже сыграло не последнюю роль, - слышу голос Адама. - Ибо не позволили мне побыть с тобой. Это единственное, в чем я нуждаюсь..

Как только я понимаю, что это их прощальное свидание, мое сердце разрывается за нее и за Адама, хотя лично я их не знаю. Я слушаю в течение еще нескольких минут, пока до моего уха не доносится, как он произносит:

- Скажи мне о себе то, что никто не знает. Что-то, что я смогу сохранить для себя.

Чувствую, что эти признания должны принадлежать им двоим.

Чувствую, что если я услышу хоть одно из них, Адам не сможет сохранить его только для себя. Именно поэтому я всегда встаю и ухожу в такие моменты, несмотря на то, что хочу узнать ее секреты больше всего на свете.

Я иду в зал ожидания рядом с лифтами и занимаю свободное место. Как только сажусь, двери лифта открываются, и входит брат Адама. Знаю, что это его брат, и знаю, что его зовут Трей. А также знаю, просто на основе его кратких визитов, которые он наносит своему брату, мне он не нравится. Я видел, как он пару раз провожал ее в коридоре, и мне не понравилось, как он оборачивался и смотрел ей в след.

Он смотрит на часы и в спешке направляется в палату, где она и Адам говорят друг другу прощальные слова. Я не хочу, чтобы он услышал признания и прервал их, так что ловлю себя том, что следую за ним, прося остановиться. Он заворачивает за угол в коридор, прежде чем осознает, что с ним говорят. Он оборачивается и меряет меня глазами сверху до низу, оценивая.

- Дай им несколько минут, - прошу я.

Судя по его взгляду, понимаю, что разозлил его. Я, конечно, не настаиваю, но мне кажется, он из тех парней, что злятся по любому поводу.

- Кто ты, черт возьми?

Я сразу невзлюбил его. Мне также не нравится, что он выглядит очень злым, потому что он, очевидно, старше меня, и больше, чем я, но на много, много обозленнее меня.

- Оуэн Джентри. Я друг твоего брата, - лгу я. - Я просто… Указываю вниз по коридору на комнату, в которой находятся она и Адам.

- Дай ему побыть с ней несколько минут.

Трей похоже совершенно не собирается давать Адаму и минуты.

- Ну, Оуэн Джентри, у нее самолет, - бросает он, не скрывая своего раздражения тем, что я трачу его время.

Он продолжает идти по коридору и заходит в комнату.

Слышны рыдания. Я впервые слышу ее плач, и мне тяжело слышать эти всхлипы. Поворачиваюсь и иду обратно в зал ожидания, чувствуя ее боль и боль Адама в своей собственной груди.

Следующее, что я слышу - это мольбы дать ей больше времени и ее «я тебя люблю», когда Трей тянет ее по коридору за руку.

Никогда в своей жизни я не испытывал такой жажды причинить кому-то боль.

- Прекрати, - досадует Трей, злясь, что она все еще пытается вернуться в палату Адама.

Он обхватывает руками ее за талию и притягивает к себе, так, что она не в состоянии убежать.

- Мне очень жаль, но мы должны идти.

Она позволяет ему держать себя, и я знаю, что это только потому, что сейчас ей очень плохо. Но то, как его руки перемещаются ниже, вынуждает меня схватиться за подлокотники кресла, чтобы не подбежать и не вырвать ее из его объятий. Она стоит ко мне спиной, а значит, теперь он обращен ко мне лицом, обвивая ее руками. Увидев гнев на моем лице, он одаривает меня легкой ухмылкой и подмигивает.

Ублюдок только что подмигнул мне?

Когда двери, наконец, распахиваются, он выпускает ее, и она оглядывается в сторону комнаты Адама. Я вижу ее сомнения, в то время, как Трей ждет, что она первой войдет в лифт. Девушка делает шаг назад, желая вернуться к Адаму.

Она боится, потому что знает, что никогда не увидит его снова, если войдет в этот лифт.

Она смотрит на Трея и просит:

- Пожалуйста. Просто дай мне попрощаться. В последний раз .

Она шепчет, понимая, что если попытается говорить громче, то голос ей не подчинится.

Трей качает головой и отрезает:

- Вы уже попрощались. Нам надо идти.

У него нет сердца.

Он держит для нее двери, и она решается сделать шаг, но затем, в следующую секунду, убегает в другом направлении. Мое сердце радуется за нее, потому что я хочу, чтобы она смогла снова попрощаться с ним. Знаю, и Адам тоже хочет этого. Я знаю, насколько важно для него - увидеть ее, прибежавшую в последний раз обратно в палату, чтобы подарить последний поцелуй и позволить ему в последний раз сказать:

«Я буду любить тебя вечно. Даже когда не смогу».

Я вижу в глазах Трея, что он намерен остановить ее. Он поворачивается, чтобы пуститься вслед за ней, притащить ее обратно, но вдруг я оказываюсь перед ним, преграждая путь. Он отталкивает меня, и я ударяю его. Знаю, это не лучшая идея, но все равно бью, понимая, что получу ответный удар. Но оно того стоит, потому что это даст ей достаточно времени, чтобы вернуться в палату Адама и попрощаться с ним еще раз.

Как только его огромный кулак летит мне в челюсть в ответ, я падаю на пол.

Больно, черт побери!

Он переступает через меня и бежит за ней. Я хватаю его за лодыжку и тяну, наблюдая, как он падает. Медсестра слышит шум и выбегает из-за угла, в то время как он пинает меня в плечо, с криками отвалить на хрен. Он снова вскакивает на ноги и бежит по коридору, но я уже не следую за ним.

Я нахожусь практически в палате отца, когда слышу, как она говорит Адаму:

- И я буду любить тебя вечно. Даже когда не должна буду этого делать.

Это заставляет меня улыбнуться, хотя мой рот болит и кровоточит.

Я захожу в комнату отца и иду прямо к тумбочке, где сложены художественные принадлежности. Хватаю пустой холст и роюсь в коробке, осматривая содержимое.

Кто бы мог подумать, что моя первая драка будет из-за девушки, которая даже не принадлежит мне?

Слышу, как она до сих пор плачет, медленно идя по коридору, действительно в последний раз.

Я сажусь в кресло, глядя на коробку, полную его инструментов. Один за другим начинаю вытаскивать их оттуда.

Прошло восемь часов и почти рассвело, когда я, наконец, закончил картину. Я отставил ее в сторону, чтобы высушить и уснул, проснувшись, когда уже стемнело.

Знаю, сегодня она не придет в его палату, и мне становится грустно за них обоих, и даже немного эгоистично грустно за себя.

Некоторое время стою у двери, думая постучать и желая удостовериться, что там нет его брата. После нескольких минут тишины, тихо стучу в дверь.

- Входите, - отзывается он, хотя сегодня его голос настолько слаб, что мне приходится напрячься, чтобы услышать его. Открываю дверь и делаю несколько шагов внутрь комнаты.

Когда он видит меня и не узнает, то пытается сесть, приподнявшись всего на несколько сантиметров. Видно, что ему крайне тяжело.

Боже, он так молод.

Я имею в виду, я знаю, что он примерно того же возраста, что и я, но приближающая смерть заставила его выглядеть моложе, чем он должен.

Смерть должна приходить только к старым.