Тщеславие - Лысенков Виктор (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Да, теперь не каждая и не по каждому поводу полезет в речку. Или под поезд. Уж на что Лариса была экзальтированной, а после того, что случилось с нею - ниго, выжила. Он помнит, как будучи главным распределителем денег он решил эту молодую особу, только что окончившую университет и мечтавшую стать драматургом (почему поэтессой? --она заколебала и его, и всех ребят в молодежной редакции деламированием) не громко, а чтобы просто показать свое восхищение поэтом. Она то целиком читала стихотворение Мюссе или Уитмена, Лорки или Китса, или, если думала поразить (как он думал) своими обширными знаниями) начинала цитировать что-нибудь из китайской или японской поэзии. Кстати говоря, она открыла ему мир корейской поэзии. Не ожидал, что у предков Ким Ир Сена были такие поэты! Многотомный роман о доблестной жизни вождя небольшим тиражом издавало какое-то наше издательство (или сами корейцы на русском языке?). Но ему удалось заполучить пару томов этого шедевра и он был поражен, как такое можно было написать. Кстати, там не было автора а было написано, что роман создался группой революционных писателей по решению ЦК Трудовой партии Кореи. А чему здесь удивляться? Его же любимый Маяковский одну из своих революционных поэм опубликовал без имени? Если бы эту дурацкую инициативу поддержали тогда большевики, сколько графоманов счастливо прожили бы свою жизнь! Но большевики не поддержали. Пришлось горлопану и главарю печататься под своим именем. А что до задания ЦК... Так гениальный Маяковский прямо просил, чтобы ЦК давал ему задание на год. Чтобы, так сказать, к штыку прировняли перо. Чтобы Сталин делал о нем доклады на Политбюро. Но как уследишь, кто и что из себя представляет за анонимностью авторов? Нет, пусть будут на виду. Время от времени мы будем (для порядка - чтобы знали свое место). Одних - отстреливать, других ссылать в Воронеж или подальше, третьих - загонять на Колыму. Сколько лет он пытался узнать имя автора песни, заставившей его содрогнуться: "Колыма ты моя Колыма". Совсем недавно ему сказали, что автор этой песни - Борис Ручев. Если это так, может, из поэтов советской эпохи будут знать только его эдак лет через пятьсот?

А Лариса... Он не понимал своего отношения к ней. Не хоотелось впутываться с нею в интимные дела - все ведь вскроется. К тому же она явно была старых правил - уж какие заезжие красавцы из Москвы кадрили ее. Эти разные сценаристы и режиссеры, операторы и поэты. Держалась. Наверное, хотела замуж. Или боялась огласки? Или кто-то был у нее, о нем сохло сердечко и другие были не милы? Тут он все узнает! Он решил дать ей заработать и отправил в командировку в соседнюю республику к строителям магистрального газопровода в Аганистан. Там одна бригада их, таджикского управления, ставила мировые рекорды под неимоверно раскаленным небом в песках, где-то между Денау и Термезом. Добраться до них можно было поездом. Там, от полустанка, ходила в бригаду машина - возила все - от оборудования до питьевой воды. Договорились. Созвонились. Лариса уехала, а через неделю он узнал, что героическая бригада - семь человек - изнасиловала ее. Он тогда сам выезжал на место происшествия, пытался найти правду и посадить в тюрьму всех этих мерзавцев. Но бригаду он не нашел - ребят в полном составе отправили куда-то отдыхать (кончилась их вахта), работали уже другие, которые не то что не хотели отвечать на вопросы о бригаде евсеева, ему никто ничего с казать толком не мог. Кроме одного - что в бригаде - отличные ребята. А один ему так просто и сказал: "да отъе...сь ты со своей журналиской!". - Сценаристкой!". - Зло отпарировал Сергей. "Ну, журналистка, сценаристка - не один хрен? Из-за чего весь сыр бор - никто не знает". Сергей добрался до самого большого начальства. Хотел узнать - возбуждено ли уголовное дело? Начальник строительства газопровода, мужик лет пятидесяти, был красив, умен и удивительно чист. Рубкашка - Сергей так свои не стирал. Журчал кондиционер. Александр Георгиевич посмотрел на Сергея и сказал: "Да вы что? - Думаете, мы - за беззаконие? Мы, как узнали об этом, провели экспертизу. Возили вашу корреспондентку (Сергей поправил его: драматурга. Начальник стройки чуть удивленно вскинул на него глаза - такая пигалица драматург? Как Шекспир? Или, на худой конец, Погодин?) в Термез. Никаких следов насилия. НИ КАКИХ!". Начальник помолчал и добавил: "Эксперты приезжали и на участок. Обследовали все. И ТОЖЕ-НИКАКИХ СЛЕДОВ". Он помолчал и сказал: "Это даже к лучшему. Мне из Москвы сам министр звонит чуть ли не кажду неделю - с газом - завал. А если бы арестовали эту бригаду - где я взял им замену? Да меня с работы бы поперли, несмотря на то, что я и на Запад строил газопровод, и два ордена имею... И не только бы поперли - из партии исключили. Стройка - на особом контроле в ЦК КПСС. Ясно? Министр говорил, что у него сам Брежнев несколько раз спрашивал о делах на стройке. Брежнев же бывал в Афганистане. У него к этой стране - особый интерес. Сергей вернулся ни с чем. Фильм о бригаде, конечно, не сняли. Лариса через какое-то время ушла от них, покормилась на местном Тв и уехала в Россию. Вот теперь Сергей может узнать, что ТАМ было двенадцать лет назад. Он почти и не понял, что напрягся на этой ситуации, как увидел пустыню, саксаулы, вагончики строителей, две огромных палатки (наверное, там держат всякие железки - сварочные аппараты и прочую муру. Странно: информация выдавалась стремительно, с картинками и словами, Сергею даже показалось, что он все узнал в течение трех секунд - не более. Вот он увидел, как Лариса приехала в бригаду. Вот он увидел, как ее познакомили с Евтеевым. Как тот представил ей бригаду: был вечер, все уже помылись и отдыхали. Вот Сергей заметил, как что-то блеснуло в глазах Ларисы, когда ей представили лучшего крановщика управления Дмитрия - негр и негр на это солнце. Красив, мускулист) в одной майке - жарко одевать рубашку. Сергей подумал, что руки у крановщика пожалуй, покрепче, чем даже у него. Он легонько пожал Ларисе руку и та вскинула на него удивленные глаза: таких мужских рук она еще не видала. ...Через два часа, когда Ларисе отвели отдельный вагончик (тут всегда было два-три вагончика, готовые принять высокое начальство. В них везде были даже кондиционеры. Как и в других вагончиках - иначе под Термезом наработают тебе люди после бессонных ночей, когда ночью - плюс тридцать два. Стол накрыт прекрасно. Лариса с удовольствием помогает ребятам. На столе было все - от икры, до дорогого коньяка и фруктов. Холодильники были тоже в каждом вагончике. Это Евтеев подсмотрел в Индии, когда работа рядом с англичанами и убедился, что те обходят наших по производительности только по одной причине - люди хорошо выспавшиеся, хорошо накормленные ну и в городе получившие нужную разрядку, куда их отпускали запросто - не то, что наших: в город только группой на экскурсию. А на отдых - вот вам наш городок. Ребята у Евтеева все крепкие и красивые. Да, классная одночастевка получилась бы! Играет музыка. Лариса танцует. Несколько раз - с Дмитрием. Потом все устали (или Лариса? - Каждый ведь хотел хоть чуточку прижать к себе молодое красивое тело - они на вахте - уже месяц без женщин. И вот Лариса предлагает: - "Давайте я вам почитаю стихи?". По сегодняшнему случаю - такая женщина приехала - все выпили больше положенного. Даже бригадир. Но все заопладировали , а Лариса, встав на табурет, начала читать любовную лирику от Есенина до Тушновой. Она не заметила, как встал и вышел бригадир - давно пора было спать, и он, едва дойдя до своего вагончика, лег и вырубился. Лариса заметила, что бригадира нет. Это ее почему-то встревожило. Да, вот почему: вот один из монтажников пытался обнять ее на необычном пьедестале, и рука легла чуть ниже спины. Она попыталась спрыгнуть, и тут же еще две пары рук подхватили ее и попытались подбрасывать, уму не постижимо как умудряясь коснуться груди, бедер, скользнуть рукой вдоль ее (она знала это хорошо ее задика. Она не знала, куда моежт завести такая привуазность, хотя сильные руки доставляи удовольствие, она попросила Диму проводить ее "домой" - до одного из четырех вагончиков, стоящих чуть дальше остальных. Лишь три были предназначены для жилья, а в четвертом располагалась кухня для высокопоставленных гостей с ванной и душем. Дмитрий, конечно, не стал сопротивляться. И, несмотря на протестующие возгласы остальных, вышел с Ларисой на улицу. Она была уверена, что Дима сейчас обнимет ее за талию, но тот аккуратно взял ее за руку и так повел в темноте к домику, над входом, в который горела слабая лампочка. У входа в домик он предложил ей войти и посмотреть - нет ли в домике случайно волка или еще какого чудовища. Она почти радостно согласилась, так как, говоря по правде, ей страшно было входить глубокой ночью в незнакомое помещение. Дима вошел первым, включил свет сначала в крохотной прихожке - показал, какие здесь запоры, потом открыл двери в спальню. Вернее, их здесь было две - через коридорчик была такая же. Телевизор. Холодильник. Широкая кровать. На столике - красивые искусственные цветы. Это ребята навезли из Индии. Лариса осмотрелась, и, как она наивно думала, один ее жест спровоцировал Дмитрия: она приподняла локти, сладко потянулась и сказала: "Ну сейчас, высплюсь!". И не успела размурить при сладкой месте глаза, как уже была на руках у Дмитрия. Она даже не знает точно - зачем она дрыгала ножками - то ли изобразить сопротивление, то ли сбросить туфли. И вот только теперь Сергей понял: у нее был опыт отношения с мужчинами. Если бы нет - она вела бы себя по иному. Наверно, она не только хотела мужчину, но и знала - что сегодня - МОЖНО. Ей так приятно было на Диминых руках, он не бросил ее сразу на постель, а закружил по комнате, целуя шею, щеки, плечи. Она все никак не давала поцеловать себя в губы, но когда их губы слились, Дима аккуратно положил ее на постель, отвернулся, щелкнул выключателем и, вернувшись к ней тихо шепнул: "Дай я тебе помогу раздеться. А то помнем твой сарафанчик". Она со смехом помогала ему и только самые интимные вещи сняли сама, тихонько оттолкнув его локтем. Он быстро разделся за это врем и оказался рядом с ней. Вот, все плывет перед ней. Сначала она даже не чувствует мужчины. И даже не поняла, почему все так быстро кончилось. Он только откинулся чуть в сторону, как в вагончике вспыхнул свет. В дверях стоял другой член бригады. "А-А! Вот вы чем здесь занимаетесь! А мы - хоть пропади?". И, несмотря на ее стыдливые просьбы, он начал сразу раздеваться. А Дмитрий встал, взял свои вещи, и, как она поняла, вышел в соседнюю комнату. Лариса уже села на кровати и пыталась найти свою "броню" - трусики и лифчик, как свет погас и парень (кажется, его звали Максимом) обнял ее и сказал ласково: "Ну, не отказывай! Мы тут изголодались, как черти! Ну не отказывай! Я тебе завтра из Термеза золотые часы привезу!". Она чувствовала, что он говорит искренне. И почти без сопротивления уступила нажиму его рук, и только голова ее коснулась подушки, как перед глазами все поплыло. "Много выпила, дура", отметила она про себя, почти не ощущая, что делал с ней в это время Максим. Она поняла только, что было все это очень быстро. Он начал нашептывать: "Ну, оставь меня у себя. Оставь! Я озолочу тебя". Она ответила ему сквозь наваливающейся сон: "Если ты меня уважаешь уходи. Что утром остальные скажут?". Максим ушел. Она все думала - встать ли ей и закрыть двери? Но, может, вернется Дима? С ним можно еще раз. Какой сильный и ласковый! И двери открылись, в просвет она увидела другую фигуру. Да, это был Илья. Она заметила, как на вечеринке он впивался в нее глазами. "Да разденься хоть ты!" - сказала она ему, когда почувствовала, как он прямо в брюках словно спрятал ее под собой. Он начал раздеваться и торопливо, пулупьяно говорить: "Я тебя еще у машины с начальником приметил. Точно решил, что будешь моя. Хочешь - женюсь. Я - холостой. Это у тех у всех есть жены. А я - холостой. Оттого меня и в Индию с ними не взяли, хотя я в бригаде с самого начала - уже девять лет". Она слушала эти признания и у нее не было желания сопротивляться. Удивило одно: и у Ильи все закончилось быстро. Как узнали другие, что половина бригады побывала у нее, она не знает. Но когда вошел четвертый, она сказала: "Я сейчас закричу". Он ответил ей спокойно: "Ну и кричи. Пусть все приходят и посмотрят. ТАМ же всего двое осталось. А я стою у дверей". Потом, сделав паузу, сказал: "Тебе, чтобы шум поднимать, пожалела бы мужиков. Мы здесь без женщин с ума сходим". Ей показались его слова убедительными. А главное - в них действительно звучала просьба о МИЛОСТИ, просьба пожалеть их. И она змолкла, ожидая, когда он войдет в нее. Она думала - это даже интересно - со всей бригадой. Каждый разный. И попыталась сосредоточиться, почувствовать этого мужчину, узнать, запомнить, чем он отличается от других. Да, его он азапомнит! Он, как и остальные, быстро пришел к финалу (бедные - у них действительно давно не было женщин. Только вот так сильно не делали ли бы. А то почти никакого удовольствия). Но этот, безымянный, не вышел из нее. Она чувствовала, как крепка его плоть, как он тут же, почти без передышки начал по второму разу. Он уже не торопился, и, как поняла она, то ли хотел доставить удовольствие ей, то ли самому взять от нее все. Она завелась и пришла одновременно с ним к финалу, почувствовав почти небесное блаженство. "Вот видишь - а ты чуть не выгнала меня!". Теперь она не удивилась, когда после безымянного (назавтра она узнает, что это был человек с редким русским именем Ирий), вошел уже пятый. Она и не собиралась сопротивляться, а только попросила его: "Возьми в соседней комнате или салфеток, или полотенце". Этот, его звали Миша, крепко впился ей в губы (тоже новенькое, мелькнуло у нее) и каким то чудом, не помогая себе, вошел в нее. Остальное она уже знала: несколько торопливых движений - и он сожмет ее тело, как и остальные, от блаженного чувства. Оен ушщел, даже не напрашиваясь на остаток ночи. И почти тут же появился последний. И когда он ушел, она вдруг усмехнулась про себя: не так все и страшно, как расписывают про изнасилование. И не успела она додумать эту свою мысль, как в комнату, не включая света, вернулся Максим: "Ты еще не спишь? Какие тебе часики купить - круглые или квадратные?". Он присел рядом с ней и она удивилась его глупости. Она обняла его, поцеловала и сказала: "Это я - не за часики. А милость к вам проявила. Как царица Клеопатра.". Она не знала, читал ли Максим про Клеопатру, но он тут же ее обнял и зашептал: "А я думал - ты второй раз откажешь. Мало же одного раза!". И действительно, по второму разу все было по другому. Максим уже не торопился и пытался доставить ей удовольствие, как он умел. Теперь она чувствовала все его движения и второй раз начала заводиться. И пришла к финалу даже раньше его. Максим встал на колени перед кроватью и начал целовать ей руки: "Ну что для тебя сделать, что?". Он еще стоял на коленях, как в дверь требовательно постучали. Максим быстро вышел и вместо него пришел Ирий. Она поняла, что теперь они все, наверное, захотят по второму разу. Но даже близко не предполагала, что по второму разу все будет не так. Ирий сначала вошел в нее1 как и все, и она подумала, что вот уже конец, и еще один уйдет, как тот вдруг вышел из нее, легко перевернул ее на спину и попросил: "Встань на коленочки!". Она посчитала это лишним - не проститутка же она, чтобы удовлетворять желания и прихоти каждого! Она сказала: "Не нужно. Я так не люблю!". "Ничего ты не понимаешь. Зеленая еще!".И он подсунув руку ей под живот, легко приподнял ее и ей ничего не оставалось, кеак только встатьна колени. И тут она поняла, что действительно еще многого не знает - у нее ведь был только один Марк - однокурсник. Жили они с ним стыдливо и торопливо. Марк уехал по распределение черт те куда и она с тех пор (уже два года прошло!) как не знала мужчин. Ирий сначала удерживал ее одной рукой, второй лаская груди, и когда почувствовал, что ей это нравится, отпусти живот и стал в такт своим движениям ласкать сразу обе груди. Она почувствовала необычность ласки и ответила ему на его финал. Лежа рядом с нею, он, манипулируя салфетками, сказал: "Мы в Индии у их женщин знаешь, какую науку прошли! Наши Маши и Дуни - чистые дуры рядом с ними". Она поняла, что придут все. И думала, что следующим будет Дима - но пришел другой. Он тоже кое-что привез из интимного опыта из Индии и очень хотел, чтобы она занялась с ним французской любовью. "Ну не дури! Еще понравится! Ну хочешь - я тебе дам денег. Хочешь?". Она почувствовала, как в темноте он суеет ей пачку и поняла, что там - много денег. Она слышала кое-что о "Кама Сутре" чтение этой, перепечатанной на машинке брошюры будоражило ее, и она решила: а почему бы не попробовать? Этот безымянный сунул деньги под подушку, а она встал возле постели на колени перед ним. Все кружилось у нее в голове, она может быть, и упала бы - но Ирий мягко держал ее голову обеими руками, помогая ей осваивать "Кама Сутру". Она даже не поняла - хорошо ли было ей, когда он закончил - ничего особенного, по другому лучше, - отметила она про себя. А Ирий решил показать ей еще несколько разных способов. И тут она поняла, какую глупость сделала, что взяла деньги. Вернее, не швырнула их на пол. Но и как швырнешь - он укрывал ее всю своим огромным телом. Она подчинялась его требованиям, но кое-что ей явно не нравилось. "Уходи. А то я буду кричать. Диму позову". И она крикнула, сколько хватило сил: "Д-и-им-а-а!!!". Странно, но он услыхал ее. Когда он включил свет, Ирий уже был в брюках. Дмитрий сказал: "Ну, блин! Решили по второму разу - но не до оборзения! Ты здесь уже целый час! На твою "Кама Сутру" и ночи не хватит!". Она быстро сообразила, что еще по Индии Дима все знает. Про все их приемы и кто что любит. А она, дура, не отказала второму же! Дима сел рядом с ней. Она разревелась и уткнулась ему в плечо. Он начал утешать ее: "Ну ты должна их понять. Мы здесь - как на фронте. Все же молодые. Хоть лекарство какое-нибудь давали, чтобы так не мучится". Он начал ласкатьее и ей самой захотелось, чтобы он еще раз побыл с ней. Они долго ласкались и она думала, как вот так странно можно любить мужчину, которого увидела только днем и потом, видимо, никогда не увидит. Она уедет к себе, он - в свой город к жене и детям. Уходя, Дима сказал: "там... все решили... что каждый - по второму разу - и все. Я скажу остальным, чтобы они не очень уж... Всего трое ничего страшного. Мы с женой иногда по десять-двенадцать раз занимались этим в твои годы. Поверь - это не страшно". Но те, видимо, не очень-то послушались Диму - не бригадир же он им! Следующие два тоже требовали от нее необычных ласк - тех, что познали в Индии, и когда она с одним из них, согласившись на многое, не захотела заниматься с ним французской любовью он сказал ей просто: "Да не прикидывайся девочкой! Нам Мишка сказал, что ты это умеешь классно делать!". Она поняла, что последних она будет обслуживать, как они захотят. Нет, ошиблась. Илья не требовал от нее никаких "Кама-Сутр". Он долго целовал ее живот и руки, спустился ниже и начал целовать ноги, дошел до ступни, она потом, дура, поймет, что самым ласковым был не Дима - а Илья. Но что делать - Дима глянулся ей сразу, а Илья - нет. И ласки Ильи ее почти не трогали, только чем дальше уходил этот день, она вспоминала все больше и больше каким нежным оказался Илья. Когда он стал целовать пальчики ног, она сказала: "Ой, мне щекотно!". Он тут же отступился и посидев секундочку, попросил ее лечь на живот. Она подумала, что узнает еще кое-что из знаменитой индийской книги, но Илья начал нежно целовать ей шею, плечи, нежно опускаясь с поцелуями все ниже и ниже. Она молча переносила его ласки - слишком перегрузили ее "Кама-Сутрой", и когда он целовал ей бедра и дошел до изгиба под коленками, она опять дернулась и сказала: "Ой, опять щекотно!". И предложила ему сама: "Ну давай, делай то, зачем пришел. А то вон и ночь на исходе!". К ее удивлению, Илья сказал: "Я люблю тебя. Я - не за тем пришел. Ты только никому не говори, что я не был с тобой второй раз. Можно - я только руки твои поцелую - и уйду. Она молча согласилась. Илья начал целовать ей руки от плеча и вдруг, у локтя, она впервые почувствовала его губы. Ей стало тепло. Она почувствовала, как желание вспыхнуло внутри. Ей не хотелось, чтобы Илья целовал руки дальше, а остановился здесь, у локтя. Но он целовал дальше - до мизинчика - сначала одну руку - а она уже ждала, будет ли такое же чудо на другой? Да, все оказалось так же, даже сильнее, поскольку она уже ждала, когда он приблизится к этой точке и сама чуть повернула руку, чтобы он не прошел мимо этого участка руки. Теперь она поняла, что у нее есть, помимо интимных мест, еще одна аэрогенная зона. Илья уже собрался уходить (что они там подумают) - там же еще двое, но она попросила еще раз поцеловать ее руки и сама подставила то место, от поцелуя которого по телу шла блаженная дрожь. Она уже начинала протрезвлятся и на все реагировала адекватно. И когда Илья пытался встать и уйти, она сама задержала его: "Ты что, рыжий, что ли? Иди ко мне. Тольк целуй здесь". И она указала на месте на рке. Илья вряд ли что знал о таких ме стах у женщин, но легко подчинялся ей и она отдалась ему легко, хотя ответить ему уже не могла.