Экстремальный автотренинг - Горбачев Михаил Георгиевич (мир книг txt) 📗

Михаил Георгиевич Горбачев

Экстремальный автотренинг

Вступление: Гоночные секреты Михаила Горбачева

Выход новой книги по вождению! Это ли не повод взять интервью у автора, ведущего теоретика и практика безопасного вождения автомобиля?

Вопрос. Как получилось, что после успешного окончания МГИМО Вы серьезно занялись гонками?

М. Г. Был просто инфицирован ими на все 100 процентов. Гонки – это наркотик, и самый сильный, по-моему, из всех известных человечеству. Я буквально спал и видел себя за рулем гоночного автомобиля – так хотелось попробовать свои силы. Ничего и слышать не хотел о карьере в Министерстве внешней торговли. Но сначала я очень опасался автомобиля, будучи отчасти под сильнейшим впечатлением от советских фильмов по безопасности движения, увиденных в школе. Если кто помнит, это было страшнее Хичкока, просто кровь в жилах стыла! Я очень четко понял, что автомобиль – штука серьезная и опасная и с ним шутить не надо. Короче, автомобиля я побаивался, но ездить научился сразу, как только в семье появилась машина – «Москвич-426», а было это в 1972 году, когда мне исполнилось 17 лет.

Вопрос. Как вы получали водительские права?

М. Г. Помог сосед по даче Дима, по тем временам продвинутый автомобилист; он советовал никогда не включать на ходу «нейтраль» и тормозить двигателем. Тогда это был более чем прогрессивный стиль вождения. Вот я и колесил по дачному поселку Николина Гора по делу и без дела все лето. Зимой, когда машина стояла у знакомых в гараже, я ездил с фонариком в 5 утра на нелегальный рынок, что у МКАД. На деньги, с трудом скопленные, приобрел дефицитнейшую деталь – напольную кулису КПП. Просто не мог успокоиться, что на нашем «москвиче» «переключалка» была на рулевом валу.

Рис. 1. Эта книга заменит вам любую школу повышения водительского мастерства

В ледяном гараже, поддомкратив машину и протиснувшись в щель между днищем и бетонным полом, я поменял крышку коробки и установил напольную кулису – восторга было хоть отбавляй! Мне как раз той зимой стукнуло 18, и я, едва дождавшись весны, улучил момент и отправился с дачи в ГАИ (само собой, на машине и без водительских прав) сдавать экзамены. Теорию сдал с первого раза– все билеты выучил наизусть! Ну, а вождения я не боялся. Таким образом, оттуда я уехал уже с правами. Но без доверенности. Мама и слышать не хотела о том, что я буду водить машину.

Вопрос. Как удалось побороть страх перед автомобилем?

М. Г. Ездил очень аккуратно: никогда не наезжал колесом на сплошную линию разметки, строго соблюдал скоростной режим. А что было делать? Доверенность мне так и не давали! Позже мама согласилась, чтобы я возил ее на дачу и обратно в Москву. Вот я и старался «раскочегаривать» по извилистому Рублево-Успенскому шоссе наш «москвичок» до 120 км/ч, но так, чтобы мама ничего не заподозрила, с точностью до миллиметра выписывая траекторию прохождения поворотов и ведя машину так, чтобы она даже не качнулась. Мама была уверена, что мы едем со скоростью 60 км/ч. Из центра Москвы до Николиной Горы (это 45 км) я долетал за 30 минут! Сейчас я понимаю, что я чисто интуитивно делал важнейшие упражнения, позволяющие освоить искусство ведения машины на большой скорости в балансе. Тогда это придавало уверенность, а позже здорово помогло во время гонок.

Вопрос. Так Вы были злостным нарушителем?

М. Г. Нет, скорее наоборот. Ездил я очень аккуратно, никогда не наезжая колесом на сплошную линию разметки, увидев знак «40», я ехал со скоростью точно 40 км/ч, а в населенном пункте – ровно 60 км/ч. Это очень хорошие упражнения, чтобы почувствовать автомобиль. Скорость же езды вне населенных пунктов тогда не ограничивалась, чем я и пользовался. В 1973 году я попросил маму прислать мне из США (мама там работала в ООН) привязные ремни, хотя в СССР, кроме гонщиков, мало кто знал, что это такое. Как раз годом раньше ФАС СССР обязала применять на соревнованиях ремни безопасности. Гонщики отвинчивали их в самолетах ТУ-104 во время полета и выносили потихоньку, чтобы установить в своей спортивной машине, а у меня в «москвиче» появился шикарный фирменный ремень безопасности красного цвета. На Рублево-Успенском шоссе меня остановил как-то гаишник и спросил, что это такое. Я объяснил. А он говорит: значит, ты гоняешь, давай талон!

Вопрос. А как вы оказались за рулем спортивной машины?

М. Г. Это было совсем не просто в то время. Но я не собирался сдаваться, даже мысли об этом не допускал. После долгих мытарств, намаявшись во всех мыслимых и немыслимых любительских и полулюбительских ралли и «фигурках», я нашел секцию автогонок на автобазе «Совтрансавто», где мое желание помочь в любой работе было принято. Я стал мыть полы, раскладывать инструменты, глазея с замирающим сердцем по сторонам, на грозные «Жигули» с уширенными крыльями и каркасами безопасности, на «Вебера» (спортивно-гоночный карбюратор итальянского производства) под капотом и на слики на стеллажах. Потом выезжал на гонки помощником механика. В общем, я буквально прописался там. Даже принял участие в чемпионате СССР по шоссейно-кольцевым гонкам в классе серийных автомобилей. Сказал маме, что поеду в Киев смотреть гонки, а сам занялся подготовкой автомобиля: вытащил сиденья, установил каркас безопасности и короткие пружины. Дорожные шины «Мишлен» позаимствовал у друга, а литые диски у меня были. Занял 18-е место из 39 стартовавших. Это притом что первые десять мест оккупировали гонщики на гоночных шинах. Мое рвение было вознаграждено: мне предложили создать с нуля такую же секцию на другом предприятии «Совтрансавто». Это было настоящим ударом под дых. Никак я не ожидал, что меня попросят оттуда, где есть буквально все самое лучшее для гонок (и что практически нереально тогда было достать в СССР). Пришлось взять лопату и начать занятия спортом с рытья смотровой ямы – о подъемнике для спортбокса я тогда даже не мечтал. Обиды прошли, как только я получил первую машину и начал обрастать всем необходимым. Хотя на первый «ипподром» «Вебера» и гоночный распредвал взял взаймы.

Вопрос. Трудно было без технического образования и автомобильных навыков?

М. Г. Очень трудно, но безумно интересно! Я находился в статусе бизнес-драйвера, как сказали бы сегодня. «Что тут делает этот очкарик-студент?» – вопрошали гоночные волки, видя меня в числе стартующих на профессиональных гонках. Откуда им было знать, что я не только упорно тренируюсь, но и чувствую баланс автомобиля. Кроме того, я очень серьезно готовил свои автомобили. Для участия в чемпионате СССР 1980 года по ипподромным гонкам мы с механиком от Бога Николаем Трепыхалиным подготовили ВАЗ-2101, с объемом двигателя 1600 см³, буквально напичканный маленькими хитростями (в пределах техтребований, конечно). Например, более 50 процентов веса приходилось на заднюю ось, а 140-сильный мотор ровно тянул с самых «низов». Из сорока участников я стал третьим, выиграв бронзу. Для меня это было супердостижением, так как я, гуманитарий, опередил многих профессиональных технарей, заводских гениев руля и педалей. И на Раменском ипподроме я выигрывал, а коллеги откровенно удивлялись: как можно уходить со старта, словно вылетев из рогатки? Коля Трепыхалин мечтал стать раллистом и посвятил воплощению мечты уйму времени, но так и не состоялся как гонщик, а мог бы из механика вырасти в выдающегося гоночного инженера. Не сложилось.

Вопрос. Много гонок удалось Вам выиграть?

М. Г. Не так уж много. В гонке звезд журнала «За рулем», например, участвовал пять раз, но призером так и не стал. Выше четвертого места (в перезаезде за третье) не поднялся, но это в отчаянной борьбе с заводскими гонщиками! Для гуманитария из маленькой секции на автобазе – результат выдающийся! Мне нравился олимпийский принцип: главное участие. Любил и сейчас люблю дышать гоночным воздухом! Это одна сторона медали. Опуская забрало шлема-интеграла, я как бы отгораживался от реалий Страны Советов, где в брежневские годы всеми способами одни делали карьеру, сулящую благополучие, при этом поступались собственным достоинством и совестью, а другие влачили жалкое нищенское существование рабов-пролетариев. Я не хотел принадлежать ни к тем, ни к другим, поэтому занимался гонками. Это вторая сторона той же медали. Один мой преуспевающий родственник так и не смог понять, зачем заниматься гонками, если это не приносит денег. Я не стал объяснять ему, что гонки для меня были в какой-то степени осознанным политическим протестом против уродской игры в строительство коммунизма. Кроме того, я это дело просто люблю.