Да обойдут тебя лавины - Бершов Сергей (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Альпинизму благодарен и за друзей. Самые близкие - Вячеслав Антипов, Михаил Туркевич, Вячеслав Онищенко, Геннадий Василенко. С ними ходил или хожу на восхождения, знаю, что в любой ситуации могу рассчитывать на каждого. Со Славой Онищенко мы прошли в одной связке мои первые маршруты за границей - в Швейцарских Альпах. В отличие от меня, хоть и чемпиона страны, но о многом еще понятия не имеющего, Слава уже был асом международного уровня. О нем много сказано и написано. О его выдержке, мужестве на стене Су-Альто в Доломитовых Альпах: легендарный Миша Хергиани, "тигр скал", его друг и постоянный партнер по связке, сорвался, погиб, а Слава до утра стоял на узкой скальной полочке один... А кто был впереди, когда в Узунколе на Кавказе получил тяжелые травмы наш американский друг Майк Ворбуртон? Слава - врач, альпинист. Он был рядом и в 74-м, когда погибла Тамара, моя жена. Не прозвучало никаких слов утешения. Я в глазах читал все его сочувствие. Вместе мы ходили на восхождения в Швейцарии и Италии, Франции и США, были в одной гималайской команде. Слава очень немногословен, внешне даже как будто суров, но именно вокруг него объединяются люди, возникает особая прекрасная атмосфера товарищества.
Или вот еще штрих. В Штатах во время одного из восхождений стало плохо Валентину Граковичу (жара стояла сумасшедшая). Кто-то должен был спустить Валю вниз. Кто? По идее я - самый младший, или Толя Непомнящий, альпинист-переводчик. Но пошел с Граковичем Онищенко. Объяснил свое решение так - у меня уже есть звания, сложные маршруты: А у вас они впереди.
Недавно такой же выбор - кому спускаться? - потребовалось сделать мне, "играющему" тренеру команды, участвовавшей в чемпионате Союза. Гора была очень красивая. И так не хотелось уходить с маршрута, который "пережил", к которому отлично готов и вот сейчас можешь пройти. Но я вспомнил Славу. Зачетные "мастерские" баллы нужны были ребятам, я мог без них обойтись. И поступил, как он когда-то.
Вот такие у меня друзья. Надеюсь, во мне они уверены так же, как я в них. Но знаешь, даже малознакомых, а то и вовсе не знакомых между собой восходителей связывают особые отношения. Чувство альпинистского братства не раз помогало многим находить выход в трудных жизненных ситуациях.
Во взаимоотношениях альпинистов нет и тени национальной розни. И не было никогда. Литовцы Дайнюс Макаускас и Валдае Усас, грузины Томаз Баканидзе, Хута Хергиани, Ладо Гурчиани, Эйдус Бенно из Риги, Сергей Рувинов из Баку, татары Зинур Халитов и Ринат Хайбулин, балкарцы Володя Лукьяев, Бахат и Боря Тиловы. Русские, украинцы, евреи... Мы одинаково любим горы, мы - в одной связке, в буквальном смысле держим в руках жизнь друг друга.
Товарищество, коллективизм, умение поступиться чем-то ради других - без этого невозможно обходиться в горах. Трудно и внизу.
Недавно услышал прекрасное пожелание - любви и путешествий. Что может быть лучше?
А. П.- Ты знаешь "в лицо" сотни вершин, побывал во многих странах. И наверное, нет в бывшем Союзе горных районов, где бы ты не побывал?
С. Б.- Представь, есть. Знаешь, всегда казалось, что уж где-где, а дома успеется. Ни разу не пришлось побывать на Камчатке, а ведь там есть альпинистские маршруты на вулканы, очень привлекает хребет Черского в районе БАМа, там очень интересные скальные маршруты, которые хотел бы пройти. А какой интересный и мало освоенный альпинистами район Алтая!
А. П.- Да, завидую. Хоть и мы, журналисты, народ непоседливый. Но тебя мне никогда не догнать. Не спрашивала раньше, мечтал ли ты в детстве именно о такой судьбе? Кем себя видел в будущем?
С. Б.- Если думаешь, что, как большинство мальчишек, хотел быть летчиком или криминалистом, то ошибаешься. Видел себя рабочим - строителем, например, или станочником. Вообще говоря, об этом особо не задумывался. Ну, а горами интересовался не больше, чем прошлогодним снегом. И с уроков физкультуры убегал. Не потому, что не любил, а потому, что формы не было. В нашей многодетной и не самой благополучной семье имелись проблемы и посерьезнее. На улице Спортивной в маленькой, тихой Мерефе на Харьковщине, где я рос, не было ни стадиона, ни спортплощадок. Но без футбола, лыж, коньков детство свое представить не могу. В 15 лет перешел в вечернюю школу, стал учеником электрослесаря. И к моему счастью, в ту же "фирму" молодым специалистом был направлен выпускник политехнического Володя Поберезовский. Конечно, не догадывался, что встреча с ним определит всю мою дальнейшую судьбу.
Володя распахнул перед нами, заводскими пацанами, необъятный, таинственный мир. В этом мире сияли вершины, гремели лавины и камнепады, таили бездну трещины ледников. Он был населен удивительными людьми, сильными, смелыми, честными, способными не раздумывая отдать жизнь ради товарищей. Этот мир ждал нас! И мы тренировались на развалинах разрушенного в войну крематория, бегали кроссы, лазали по скалам в Крыму... А потом была первая поездка в альплагерь, в Приэльбрусье. И первая в жизни вершина - Виа-Тау, 1-Б категории трудности.
А. П.- А сколько всего у тебя было в жизни вершин?
С. Б.- Не могу назвать точную цифру. Что-то около двухсот. Давно уже записываю в личную карточку для участия в соревнованиях только сложные восхождения - "пятерки", "шестерки". Даже такую экзотическую, как Фудзияма, не внес в этот список - несложная, на нее почти каждый японец раз в жизни поднимается. И потом, разве в количестве дело? Суть в другом - занятия альпинизмом, причем, заметь, на любом уровне, дарят человеку такой заряд жизненной энергии, такие впечатления и эмоции, которые ни с чем не сравнить.
А. П.- Но есть, наверное, среди сотен вершин одна, самая-самая. Какую из них считаешь главной в своей жизни?
С. Б.- Трудный вопрос. Шуму больше всего было вокруг Эвереста: все-таки третий "полюс" Земли. Наверное, из высотных восхождений это в то время было пока наиболее серьезным. Но я ведь по альпинистской специализации не высотник - "технарь". Каким особенно горжусь из технически сложных? Кроме Ахоцзе, это вершина, которую "подарил" мне Слава Онищенко, отказавшись от восхождения.
А. П.- Эль-Капитан известен альпинистам всего мира как своеобразное мерило восходительского мастерства. А ведь высота горы всего около полутора километров. Вот как описывает ее американский альпинист Ройял Роббинс: "Среди скальных образований Йосемитской долины Эль-Капитан доминирует над всем. Положение, высота и отвесные полотнища стен делают его главой. Белизна скал, купающихся в солнечных лучах, создает впечатление невесомости. В дождь, в бурю, когда вдруг через разрывы в тучах прорывается солнце, он мерцает и струится светом, как ни один из отвесов в Йосемитах..."
С. Б.- Маршрут Салатэ, который мы выбрали для восхождения, и сейчас у меня перед глазами. Раскаленный калифорнийским солнцем гранитный отвес, над которым нависает стена. Характер скал, совершенно непохожий на все, с чем приходилось иметь дело по нашу сторону океана. Убийственная жара. И нет воды. Неимоверное напряжение каждого шага. Срыв. Еще один... Радость, что все же прошел по глянцу этих плит. Такое не забывается. Даже теперь, когда за плечами немало сложнейших маршрутов - и чисто скальных, и комбинированных, Эль-Капитан занимает в моем сердце особое место. Не стал бы задумываться, если бы предложили подняться по одной из его стен еще раз. Но хочу верить: самые-самые вершины еще ждут меня, моих друзей.
А. П.- Когда мне довелось путешествовать в Гималаях, высоко в горах, в Памаянгтзе, любовались в буддийском храме огромным филигранной работы многоэтажным изображением рая. Чего и кого там только не было! Птицы, драконы, люди, божества обитали в розово-бело-голубом великолепии. А за стенами храма сияла снегами Канченджанга - священная для индийцев и непальцев гора. Подумалось тогда - если бы изобразить рай попросили альпиниста, он бы изобразил мир вершин. Интересно, а чем можно объяснить популярность поговорки "Умный в горы не пойдет"?
