История одной судьбы - Овалов Лев Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
LXI
Неужели капель? За окном отчетливо постукивает…
Анна проснулась. Она так в одежде и задремала на диване. Всю ночь не спала, только на рассеете напала на нее дрема. А тут вот капель…
Рановато! Не дай бог, ранняя весна. Тогда просчет, поверили метеорологам, колхозы еще не готовы к севу, две недели зимы нужны позарез!
Сон как рукой сняло. Анна вскочила с дивана, подошла к окну. Занавеска белела на фоне серого неба, рассвет только-только расползался. Никакой капели. Кажется, даже мороз. Анну разбудил воробей.
По подоконнику постукивал своим клювиком воробей. Это Колина работа. Он с вечера насыпал крошек, и каждое утро воробьи спозаранок прилетали на подоконник завтракать. Но это был какой-то сверхранний воробей. Он нахально поглядывал сквозь стекло на Анну.
«Дай только повадку, — подумала Анна. — К даровому хлебу привыкают легче всего».
Она все-таки решила с утра ехать в «Рассвет». Она давно там не была, пора посмотреть, что там делается. Анна умылась, позвала свекровь.
— Вот что, мама, — вежливо произнесла Анна. — Наши отношения с Алексеем вас не касаются, не тревожьтесь, у нас с вами все останется, как было.
Свекровь всхлипнула.
— Да я не мешаюсь.
— Вот и все, — сказала Анна. — Дайте чего-нибудь перекусить…
Свекровь не осмелилась спросить, куда Анна торопится.
— Я в колхоз, — сказала Анна. — Вы проследите, чтобы не проспали дети. Проводите их в школу…
Она поела, оделась потеплей, кивнула свекрови, вышла на крыльцо.
Расцветал неясный мартовский день.
Анна поглядела на небо. Небо было уже весеннее, все в полосах, розовых, голубых, лиловых. В самой вышине оно было сизо-голубым, а над горизонтом розовые полосы желтели и ширились, поблескивая золотом…
Вот-вот брызнет солнце. Земля еще схвачена морозом, еще хрустит под ногами ледок, а в небе уже весна, уже свирепствует розовощекий март.
Анна медленно спустилась с крыльца и пошла к райкому.
Навстречу спускалась по лестнице ее тезка — уборщица Нюра Силантьева. В руках корзина со скомканными газетами и ведро. Она улыбнулась Анне.
— Доброе утро, Анна Андреевна. С полным навстречу!
Анна тоже поздоровалась.
— Спасибо.
— Что рано?
— В «Рассвет» еду.
В райкоме еще пусто, один Чирков, инструктор отдела пропаганды, дежурный по райкому, с книжкою развалился на диване в приемной.
Он вскочил, увидев Анну.
— Доброе утро, Анна Андреевна.
— Вызовите Лукина, — сказала Анна. — Поедем в Мазилово.
Она прошла в кабинет, собралась было позвонить Челушкину, предупредить, чтобы агроном Аверина никуда не отлучалась, но потом раздумала.
Аверина приехала в «Рассвет» прошлым летом. Она кончила Тимирязевку и по путевке министерства была направлена в Пронск. Впервые Анне показали ее на совещании в райисполкоме, но поговорить им почему-то не удалась. Потом она мельком видела ее раза два. В колхозе ее не бранили и не хвалили. Присматривались. После Анны рассветовцам трудно угодить.
Сегодня Анна решила уделить Авериной побольше внимания. А то послали девчонку в колхоз и предоставили самой себе. Для чего Авериной повторять ошибки Гончаровой?
Отчасти по этой причине Анна и не стала звонить в колхоз. Меньше всего хотела она появиться перед Авериной в виде начальства.
Анна кинула взгляд за окно. Лукин, вероятно, уже у подъезда. Она ждала только Клашу. Но что это привлекло ее внимание? Кто на нее смотрит?…
Ах, это клен! Тот самый клен… Стоит против окна и заглядывает в комнату. Как и в тот страшный день, когда перед конференцией приходил сюда Алексей. Она и сейчас чувствует и боль, и бессильную горечь унижения.
Она выглянула в приемную. Клаши еще не было.
— Вот что, Александр Иванович, — сказала она, обращаясь к Чиркову. — Распорядитесь, пожалуйста. У моего окна дерево. Пусть его сегодня же срубят.
— Есть срубить, Анна Андреевна, — послушно сказал Чирков.
— Загораживает свет, — пояснила Анна, оправдывая свое решение.
Клаша наконец появилась.
— Ой, для чего вы? — сказала Клаша, войдя в кабинет и кивая на окно. — Такой красавец…
— Красив, — сухо согласилась Анна. — Но мешает. Я еду в «Рассвет», если что — звоните…
Она не хотела, чтобы единственный свидетель ее позора продолжал заглядывать к ней в окно.
Клаша с недоумением посмотрела ей вслед, ее глаза даже заблестели от досады…
И Анне вдруг стало стыдно. Клен действительно ни при чем. Мало ли свидетелей ее жизни с Бахрушиным. Одни преступники пытаются избавиться от свидетелей.
Она остановилась.
— Клашенька! — позвала она, указывая на окно. — Будь по-вашему, не будем его лишать жизни.
LXII
Челушкина в конторе не было. Его можно найти в поле, на фермах, на складе, в Суроже, где он добывал что-нибудь для колхоза, но только не за письменным столом…
Он был деятельным председателем, не давал покоя ни себе, ни людям, но колхозники не обижались — жить с Челушкиным беспокойно, зато с деньгами.
В конторе те же столы, те же скамейки, те же портреты, и все же в комнатах светлее, просторнее от вымытых до блеска полов и стен.
За столами сидели девушки — Малинин не работал уже в счетоводах, — тоже аккуратные, веселые, чистые. Анна не знала их, должно быть, недавно со школьной скамьи.
Одна из них побежала искать председателя.
Анна ждала Челушкина и беседовала с оставшейся девушкой — как работает, учится ли, что читает…
Торопливо вошла Милочка Губарева.
— Анна Андреевна!
— Милочка!
Анна любила Милочку, она причисляла Милочку к тем, кто не сегодня, так завтра станет гордостью района.
— А я вижу — Тася. Ты куда? Говорит, Гончарова приехала. Я и побежала…
Милочка стала рассказывать о ферме. Прибежала Тася. Челушкин появился вслед за ней, тоже запыхавшийся, должно быть, тоже бежал.
— К вам, Григорий Федорович.
— Вижу.
— Весна торопится.
— Вижу.
— А у вас как?
— Вот я и боюсь…
Они понимали друг друга с полуслова.
— А как у вас новый агроном?
Челушкин улыбнулся.
— Не обижаюсь.
— Нахалка, а так ничего, — добавила Милочка.
Обе девчонки переглянулись и прыснули. Челушкин поглядел на них строгими глазами, и они разом смолкли.
Анна повернулась к Милочке.
— Что значит — нахалка?
— Очень себя высоко несет… — убежденно сказала Милочка. — Что ни скажешь ей — «я знаю» да «я знаю».
Анна обратилась к Челушкину.
— Ну, а на самом деле — знает?
— Знает, — подтвердил тот. — Только уж больно непростительная.
— Что значит непростительная?
— Поймает кого на ошибке — обязательно просмеет.
— А ну попросите ее сюда, — распорядилась Анна. — Хочу познакомиться с ней.
Челушкин кивнул той девчонке, что бегала за ним.
— Тася!
Тася опрометью помчалась прочь из конторы.
— А к севу-то она готовится? — спросила Анна.
— Вот в этом-то весь вопрос, — задумчиво сказал Челушкин. — Готовиться-то готовится, да только сеять собирается как-то чудно.
Анна знала Челушкина и видела — относится он к Авериной с симпатией, она нравится ему, но что-то его и настораживает…
Тася опять примчалась.
— Сейчас придет, — сообщила она. — Дома была.
С каким-то вывертом — ногу вправо, ногу влево, носки вместе, носки врозь — она проскочила к своему столу.
Милочка прикрикнула на нее:
— Таська, что это за кренделя?
— Новый танец. Люся вчера показывала.
Анна поинтересовалась:
— Это какая Люся?
— Агрономша. Она все танцы знает.
Она опять повернулась к Челушкину:
— Ну, а как сеять — знает?
— Знает. — Это он сказал уверенно. — Но все хочет сделать по-своему.
— Ну, а если поконкретней? Как — по-своему? — Анна вглядывалась в своих собеседников. — Что-то не пойму… Да где же она?
