Повести Вильгельма, извозчика парижского - граф де Келюс Ан Клод де Тюбьер (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Г. МИНЮТИН. Это не вид, употребляемый ею, меня мучит; но то, что видается она с некоторыми людьми, кои не нравятся мне.
Г. БОРДЕРО. О! Это совсем разница.
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Ах, однако; господин Минютин, вы никак не думаете; я никак не могу заключиться ни с моею, ни с твоею роднею; ибо мы ее не знаем. Я вожусь с равными мне людьми. Видал ли ты когда, например, чтоб я тебя обесчестила, таскаючись с прокуроршами, со стряпчихами?
Г. МИНЮТИН. Я знаю, что вы себя не доведете до канальства; я не жалуюсь на тех людей, с коими вы видаетесь, но на образ, с каким ты поступаешь.
Г. БОРДЕРО. О! Это иное дело.
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Что ж такое в моем поведении находите достойного выговора?
Г. МИНЮТИН. Иль вы за ничто считаете, чтоб ходить соблазнительно по спектаклям, по гульбищам с мускетерами и с аббеями.
Г. БОРДЕРО. Это уж несколько сильно.
Г. МИНЮТИН. Казаться в публике с такими людьми, значит хотеть прослыть веселушкой; а мы ведь обязавшиеся честь хранить.
Г. БОРДЕРО. Он правду говорит.
Г. МИНЮТИН. Дома, сударыня, дома с ними видайся.
Г. БОРДЕРО. На это можно что-нибудь сказать; однако дойдет до того со временем. Есть ли что еще у вас на сердце?
Г. МИНЮТИН. Господин Бордеро, друг ли вы мне?
Г. БОРДЕРО. Тронь тут.
Г. МИНЮТИН. Надобно ж открыть вам мое сердце. Не столько ревнив, как разорен. Я еще показываю в публике мою пышность, но скоро увидят меня в большом упадке.
Г. БОРДЕРО. Так мы, друг мой, тебя поддержим.
Г. МИНЮТИН. Я бы совсем не имел нужды в помощи друзей моих, если б госпожа Минютинша захотела соединить свои доходы с моими.
Г. БОРДЕРО. Ха, ха, разве и она также производит приказные дела?
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Что вы изволите говорить?
Г. МИНЮТИН. Вы меня разумеете: ваш пансион не может быть достаточным для ваших удовольствий и для вашего платья. То надобно, чтоб деньги вам приходили откуда-нибудь с другой стороны.
Г. МИНЮТИНША. Я много в карты выигрываю.
Г. БОРДЕРО. Это легко станется.
Г. МИНЮТИН. Согласен; но когда жена входит в игру, то мужу обыкновенно остаются только старые карты да рога.
Г. БОРДЕРО. Пожалуй, перестанем говорить об этом.
Г. МИНЮТИН. Слушай, госпожа Минютинша, я уж не молодик и в известные лета отставляют много предрассуждений. Сделаем общий кошелек: опускай свой доход в ларец за замком.
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Однако, Господин Минютин…
Г. БОРДЕРО. Может быть, вы тут проиграете? Надобно, чтоб в первом этаже учение шло лучше, нежель в самом исподнем. Можно сыскать способ вас согласить; приносите в ларец доход от двух учений; и господин Минютин держать будет домовой расход.
Г. МИНЮТИН. Ничего нет такого, чего б я не сделал для поддержания чести нашего корпуса. Согласна ль ты в том, моя супруга?
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Быть по сему.
Г. МИНЮТИН. О! Как же я спесиво буду смотреть на мою собратию.
Г. БОРДЕРО. Не берегите ж подлинника сего акта, по крайней мере, чтоб какая мещанка не взяла тщеславия достигнуть до чести нотариуства. Впрочем, друг мой, господин Минютин, всегда надейся на меня. Надобно, чтоб я при первом случае пришел к вам запросто съесть баранью ногу.
ГП-ЖА МИНЮТИНША. Мы вас не обесчестим, кушавши с подьячими.
Когда все было в порядок приведено тем образом, как я вам сказал, тогда было час за полночь, что заставило господина Бордеро спросить счет, по которому заплатил, не торговавшись; Дюбоа спросила у него, не этот ли господин заплатит за разбитые бутылки, рюмки и тарелки? Какая нищета, сказал г. Бордеро, идти ломать голову сему честному человеку; сколько за все это надобно? По совести, отвечала г-жа Дюбоа, для другого стоило бы это пятидесяти франков, но, как вы плотитесь, то я довольна буду двумя луидорами, и это настоящая цена, вы понимаете, что я лишку не беру.
Господин Бордеро отдал два луидора, сели в карету, и я развез их всех по их домам.
После того часто я возил госпожу Минютиншу и господина Бордеро в маленький его дом в предместий с. Антония, куда пришел Господин Минютин по их ввечеру, и ждал до того, как на утренней заре мой посадский тихонько ушел, чрез что увел у моего хозяина около месяца найму за карету, и мне на попойку. Я думаю, что господин Минютин пошел его искать, где он был; потому что он переменил свое жилище, так что он не оставил ничего, кроме драных бумаг.
ПОВЕСТЬ
О ДОБРЫХ СЧАСТЬЯХ ГОСПОДИНА
ШЕВАЛЬЕ БРИЛЬЯНТИНА
Один из друзей моих, который был кучер-мещанин, предложил мне в один день, чтоб я вступил в службу к господину шевалье Брильянтину возить его дилижанс, и я на то подался, потому что я не знал, чего стоит аршин. Это самая пакостная служба, какую можно вздумать.
Всегда я помнить буду, как одним утром полнехонька была его передняя заимодавцев, из коих одних награждал он палочными ударами, других потчевал пинками в задницу, так как будто, по его приказу, пособил я выгнать их со двора долой. Из них пять или шесть человек схватили меня на улице, где они убрали меня, как дитя из хорошего дома. В прибавок тому дал он мне на мою долю несколько шпажных ударов плашмя, за что я его оставил, и потом убирайся, а лошадей води кто хочет.
Сначала, как я вошел к нему в службу, не знал еще, как поводится у него в обряде; почему однова, как он вышел из Оперы, и как много было людей у дверей, то он мне закричал очень громко: к маркизше. К какой маркизше, сказал я ему? К маркизше, у которой я обедал, отвечал он.
А! сказал я ему, в Валторновой улице, теперь я знаю, куда ехать. Этому ответу засмеялись все, кто тут ни был, однако ж не знали, что это была портниха. Нужды нет, но, выходя из карсты, посулил он мне двадцать палочных ударов, как домой приедет. Я их не считал, но если б допустил я его сделать суматоху и как он… побей черна немочь… Однако это выучило меня жить. Назавтра камардин и лакей рассказали мне про его поведенье, и я уж не был больше подцеплен.
Господин шевалье имел трех или четырех бабенок, как уборщиц, так и портних и иных, коих он делал маркизами и графинями при людях. Их покои были всегда в четвертом жилье. Не было обойщика, который бы умел лучше его убрать комнату, и так дешево. Из бергамской истории сделает он вам обои ткаными, из соломенных стульев штофные кресла. Кафтаны и алмазы не больше того ему стоят; можно сказать, что это прекрасной инструмент, какой есть язык его.
Впрочем, он в том уверил всех людей, а иногда играет он весьма забавные игры, что не можно удержаться от смеху: тотчас вы увидите.
В один день, как ужинал он в предместий с. Германа со многими своими друзьями, Ларош, камардин его, пришел ему доложить в половину ужина, что я стою внизу с маленькой серой каретой и с ночными его лошадьми.
Тотчас он сказал тихонько, так что весь стол услышал, одному из этих господ, что он едет на свиданье и чтоб они все-таки веселились, ожидая его, потому что меньше часа довольно будет для его дела.
Севши в карету, сказал он мне: На Болото, во всю скачь; а я его обыкновенно возил очень скоро. Однако на выезде из улицы остановил меня, сказав мне, чтоб я ехал шажком на Телячий рынок.
Как приехали мы туда, то вышел он посмотреть, с которой стороны ветер дует. Что до меня, то я не знал того, что он тем хотел сказать. Как увидел он, что ветру не и было, то принялся он всклокачивать все свои завитые волосы, причесываться своими пальцами, одним словом, он растрепался наилучше. Потом расстегал все пуговицы, и опять застегивал их накриво, опустил чулки, измял манжеты, расстегнул одну запонку, конец носа нарумянил, сорвал у себя со лба мушку; наконец сделался так, как будто возвратился с грабежа.
