Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей) - Вебер Виктор Анатольевич
— Умница, Кадара; это ты отлично придумала, — похвалили ее подружки.
Бако подошла к ближайшему дереву, сорвала листок и подбросила вверх. Но, к ужасу подруг, легкий ветерок понес лист прямо вдоль Тропы Смерти; а они ни за что не хотели идти по этой опасной тропе. Тут поднялся сильный ветер, все закружилось и понеслось по Тропе Смерти, а через миг показалось и солнце — и тоже там, куда уходила Тропа Смерти.
Видно, все идет им наперекор; девушки в нерешительности топтались у костра и все смотрели на солнце: неужели оно и впрямь встало там, куда ведет Тропа Смерти?
— Я вовсе не уверена, что этот ветер дует на запад и что Тропа Смерти ведет в нашу деревню! — горестно вскричала Симби.
— Может, и ведет, раз ветер все сносит в ту сторону, а может, солнце и ветер просто сбивают нас с толку. И нам надо идти не по Тропе Смерти, — тихо сказала Бако.
— Верно, так оно и есть. Мы и двух-трех дней не протянем, если ступим на Тропу Смерти, — поддержала ее Рали.
— Все тут помрем! — воскликнула Сала.
— Но если мы свернем с Тропы Смерти, то куда же идти? Ведь эти заросли такие густые и колючие, там полно злых духов и змей; они-то и выгнали нас на эту Тропу, — напомнила Кадара.
После этих слов девушки уж совсем приуныли: плохи, думают, их дела. Чуть погодя Симби спрашивает:
— Что ж, нам теперь пропадать, раз вы и леса боитесь и Тропой Смерти не хотите идти?
— Только и остается: либо на Тропе помереть, либо здесь погибнуть, — спокойно ответила Сала.
— Пропали мы! — грустно добавила Рали.
— Видно, так, — согласились другие.
Подруги препирались часов до десяти; вдруг, словно взбесившись, Бако схватила с земли большущий булыжник и давай колотить им девушек. Никого не пощадила, а Симби досталось больше всех.
И когда им стало невмоготу терпеть побои, а вырвать камень они не смогли, девушки волей-неволей пустились бежать по Тропе Смерти, а Бако гналась за ними, продолжая колотить всех подряд. Так и случилось, что подруги снова двинулись в путь по этой страшной Тропе.
Бако гнала их до самой ночи, пока не вымоталась. Остальные выбились из сил еще раньше, но она не давала им передышки. Наконец Бако сама остановилась и села, тут сели и другие девушки. Заметив, что она вроде бы опамятовалась, Рали робко спросила:
— Слушай-ка, Бако, что это на тебя нашло? С чего это ты стала драться?
Бако виновато посмотрела на девушек и объяснила, как это получилось.
— Вы, верно, знаете, — сказала она, — мы с сестрой — двойняшки. И как я обошлась с вами, так мать либо еще кто обошелся с нею дома. Ей было больно, и мне больно. Что происходит с ней, в тот же миг случается и со мной, где бы я ни была. Украдет она что, я тоже краду. Вы уж не взыщите, если вам когда-нибудь снова от меня достанется, как сегодня.
Выслушав ее, подружки в ужасе переглянулись и тяжко вздохнули.
— Бако, прошу тебя, когда ты снова разойдешься, не колоти меня сильней, чем других, — взмолилась Симби: уж очень ей досталось в этот раз.
— Ну-ну, Симби, не скули. Не ты ль говорила в Городе Грешников, что бросила родную деревню, лишь бы узнать Нужду и Муки? — сказала Бако.
— Да, я ушла оттуда, чтобы узнать Нужду и Муки, но, когда Дого схватил и продал меня, я сразу раскаялась, — твердо ответила Симби.
— И еще много раз покаешься, прежде чем вернешься в деревню, — сказала Бако и спросила остальных: — Правильно я говорю?
— Правильно, — громко подтвердили девушки.
— Ну вот и новая мука, пострашней, чем все мучения, которые мы испытали на Тропе Смерти, — прошептала Симби.
На этой Тропе они и проспали до утра. А утром их разбудил плач Бако. Она начала голосить еще до рассвета, и слышно ее было за целую милю.
Когда ее спросили, почему она плачет, Бако ответила, что, видно, мать или кто другой обижает дома ее сестру — и та сейчас тоже ревет.
Девушки стали думать, чего бы перекусить, но есть было нечего. Тогда Кадара встала и пошла бродить по лесу. Ей повезло: она наткнулась на грибное место, собрала целую кучу грибов и принесла подругам. Огня, чтобы изжарить грибы, у них не было, и девушки просто счистили с них грязь. Но только они собрались приняться за еду — ведь всем до смерти хотелось есть, — как Бако вдруг снова взбесилась и стала раздавать затрещины направо и налево, а Симби она даже выбила зуб.
Сносить побои было невмочь, пришлось бросить грибы и идти дальше. Так Бако и не дала им поесть.
Через несколько часов она оставила их в покое и призналась:
— Наверное, кто-нибудь колотил дома мою сестру, и мне стало больно, вот я и принялась за вас.
А Симби шла по тропе и горько плакала, потому что Бако выбила ей зуб. И так Бако изводила их всю дорогу, пока наконец не пригнала к удивительному городу.
Только они попали в этот город, как сразу же вошли в какой-то большой дом и в одной из комнат увидели сгорбленную старуху хозяйку.
Едва поздоровавшись, они попросили у нее холодной воды, потому что день выдался знойный и душный, и они прямо-таки умирали от жажды.
Старуха очень испугалась девушек: ей в жизни не доводилось видеть людей с одноцветной кожей. Но все-таки она сжалилась над ними и указала на кувшин с водой.
Старуха была такая древняя, что с трудом поднималась с места, и очень бедная: ведь у нее не было ни сына, ни дочери, ни другого кормильца.
Напились девушки воды и тут только заметили, что все жители города и даже домашние животные — пестрокожие; со страхом и удивлением озирались они по сторонам, точно так же, как старуха с удивлением и страхом смотрела на их одноцветные лица.
Девушки передохнули несколько минут стоя, так как старуха не предложила им сесть, и попросили разрешения остаться на два-три дня, прежде чем продолжать путь.
— Откуда вы и куда идете? — спросила старуха слабым голосом.
— Идем из Города Грешников, ищем дорогу в родную деревню, — объяснили ей почтительно.
Старуха помолчала немного, а потом и говорит:
— Какой же дорогой вы пришли в наш город?
— Тропою Смерти.
— Тропою Смерти? — переспросила старуха. — И не повстречали никакой опасности на пути?
— Нет, — тихо ответили девушки.
Старуха очень удивилась: никому еще не удавалось и двух дней пройти Тропою Смерти, потому что злые духи убивали всех путников.
— Боязно мне глядеть на вашу одноцветную кожу, но жалко вас; так и быть, живите в моем доме; вот только надо отвести вас к королю и спросить его позволения… Он накажет вас, коли вы меня обидите, — тихо пояснила она.
Все жители города высыпали из своих домов и смотрели, как они идут к королю. А король отшатнулся в страхе, когда увидел их одноцветную кожу.
— Какой же дорогой вы пришли в наш город? — спросил он, удивленный не меньше старухи.
Симби была побойчее подружек и ответила, не задумываясь:
— Мы шли Тропою Смерти, ведь другой дороги нет.
— Как? Вы шли Тропою, где властвует Смерть, где свирепствуют Нужда и Муки, Зло и Насилие? — хором вскричали король и его бесчисленные подданные, услышав ответ Симби.
Старуха спросила согласия короля на то, чтобы приютить девушек. Тут все жители города возмутились.
— Нет, нет! — закричали они. — Не позволим чужим остаться в нашем городе, ведь они — одноцветные, а мы — пестрокожие.
И сам король сказал сердито:
— Нам противны не вы сами, а цвет вашей кожи.
Но когда Симби поведала обо всех мытарствах, что выпали на их долю, король разрешил им остаться. Он повелел каждой заняться каким-нибудь делом и трудом зарабатывать себе на жизнь, и добавил, что воровства в своем городе не потерпит.
Девушки поблагодарили его от души и пошли за старухой к ее дому. Она отвела им по комнате — в доме было много комнат — и сказала, что каждая должна сама заботиться о своем пропитании. И они согласились.
