Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей) - Вебер Виктор Анатольевич
А стражники принесли гроб в королевский дворец. Когда сняли крышку, король и вожди не на шутку струсили, увидев, что в гробу лежит живая девушка.
Они помогли ей вылезти из гроба и спросили, кто положил ее туда, но она не могла ответить, потому что и впрямь была полумертвая. Но вскоре она пришла в себя на свежем воздухе и рассказала королю о своих злоключениях. И тогда он приказал слугам напоить и накормить ее. А про себя подумал: «Вылечу-ка я эту девчонку и сделаю ее своей рабыней, а потом принесу в жертву богам». Чтобы продлить свою жизнь, король каждый год приносил в жертву богам больше двух тысяч рабынь. А делал он это перед изваяниями богов, в молельне.
Так Симби снова стала рабыней, и ее поселили с другими рабынями, которых король купил раньше. Они работали все вместе и со страхом ждали того дня, когда король принесет их в жертву богам.
В этом городе жили одни грешники. Они были темные люди и в жертву богам приносили не птиц и животных, а только людей, своих рабов.
Симби очень удивилась, когда встретила там четырех своих подружек — Рали, Салу, Бако и Кадару! Рали и Сала попали сюда незадолго до нее, а Бако и Кадара — еще детьми.
Все они радостно обнимали Симби.
— Как вы попали в этот город? — спросила она.
— Нас украл Дого и привел сюда, — грустно ответили подружки.
— Меня тоже украл Дого на перекрестке у деревни, где сходятся три дороги, и продал в какой-то город, а там меня живую заколотили в гроб и кинули в реку, — рассказала им Симби.
— Этот Дого, пожалуй, всех детей сюда перетаскает, — сказала Бако и поинтересовалась, как поживает сестренка.
Ведь у Бако была сестра-двойняшка, которая осталась с матерью.
— Когда я ушла из деревни, твои мать и сестра были живы-здоровы, только очень убивались, что ты пропала, — ответила Симби.
— Но скажи, Симби, как же это Дого сумел украсть тебя у твоей богатой матери? — удивилась Рали.
— Мне, видишь ли, постыло богатство, надоело безделье и забавы; я и сказала матери, что хочу узнать Нужду и Муки. А мать не захотела объяснить мне, что значат эти слова, и тогда я принесла жертву, чтобы самой это узнать; а как пришла на перекресток, где сходятся три дороги, тут меня Дого и схватил.
Рали и другие подружки только ахнули, когда Симби рассказала им, чего она ищет, и принялись ее бранить. Но все же были рады свидеться снова.
Хоть они и работали до изнеможения на короля, своего хозяина, он не кормил их по многу дней кряду: рабыни были для него все равно что козы.
— Ой-ой-ой, до чего же трудно сносить молоденькой девушке Нужду и Муки! Правда, я сама виновата. Говорила мне мама: «Не пробуй их узнать», — сокрушалась как-то раз Симби, когда король избил ее и подружек до полусмерти.
— Так, стало быть, мать тебя предупреждала: не пытайся узнать Нужду и Муки? — переспросила Бако.
— Да, — печально вздохнула Симби.
— Неужели тебе и впрямь постыло счастье и веселье в богатом доме матери? — спросила Кадара, не веря своим ушам.
— Ну да, теперь-то я понимаю, какая была дурочка, — отозвалась Симби.
— Ты, Симби, сама выбрала вечную Нужду и Муки, — добавила Сала, вспомнив богатую мать Симби.
— Ты права, — уныло проговорила Симби.
— Да, не забудь: ведь король скоро принесет нас в жертву своим богам, — напомнила Рали.
— Что бы такое придумать? Как спастись от всех этих мучений? — задумчиво сказала Симби.
— Спастись? — удивленно переспросила Рали.
— Да, — прошептала Симби.
— Послушай, Симби. В Городе Грешников никому нет спасения. Ты сама обрекла себя на Нужду и Муки. Ты ведь знаешь: снявши голову, по волосам не плачут. Раз уж ты решила испытать, что такое Нужда и Муки, нечего идти на попятную, — сказала ей Кадара.
Услыхав эти слова, Симби вздохнула.
— Значит, надеяться не на что.
И они снова взялись за работу. И так целый год Симби, четыре ее подружки — Рали, Сала, Бако и Кадара — и еще десять рабынь, которых король купил раньше, трудились до седьмого пота от зари до зари и никогда досыта не ели.
За пять дней до того, как король должен был принести их в жертву, он дал им выстирать всю свою грязную одежду. Именно в эту одежду он собирался облачиться в ночь жертвоприношения. А не надень он все чистое в эту ночь, боги не приняли бы его жертвы и не продлили бы ему жизнь. И если королевскую одежду отдавали в стирку рабыням, это означало, что приближается жертвенный день и всем рабыням пора готовиться к смерти.
И когда настал этот день, стражники вывели рабынь за город, туда, где стояла молельня. А молельня эта была недалеко от Тропы Смерти.
Перед молельней росло двенадцать огромных деревьев. Рабынь привязали к деревьям, лицом к молельне. И потом открыли настежь двери.
И внутри и вокруг — все было чисто выметено. Грозных богов облачили в наряды из свежих пальмовых листьев. У входа, вместо занавески, повесили несколько длинных пальмовых ветвей. И все кругом тоже украсили пальмовыми ветвями, чтобы народ знал: этой ночью король принесет жертву богам.
Стражники закончили приготовления и накинули на рабынь уборы из листьев пальмы и еще какого-то растения, которое так и обжигало тело. Как только их покрыли этими жгучими листьями, рабыни тотчас же громко завопили, будто все враз лишились рассудка.
По их воплям жители города поняли, что приготовления закончены, и толпой повалили к молельне. Потому-то уборы из жгучих листьев и надевались в последнее мгновенье.
Пока стражники точили свои мечи, женщины кружились вокруг них в танце и пели.
Они все пели и кружились, кружились, кружились в танце, пока не настала полночь и не появились король, вожди и знатные люди. И тогда женщины пошли домой, в город, потому что, при виде короля и его приближенных, они поняли, что настал урочный час, а женщинам запрещалось присутствовать при жертвоприношении.
Когда король и его приближенные (вожди и знатные люди) вошли в молельню и уселись перед изваяниями богов, стражники отвязали рабынь от деревьев, ввели их внутрь и заставили стать на колени перед богами.
Потом раскололи орехи колы и пальмовым маслом окропили головы богов. Король взял расщепленные орехи колы в сложенные вместе ладони. Он трижды коснулся своей головы. Потом раскрыл ладони, показал орехи богам и стал молиться:
— О боги, внемлите моей мольбе, и да сбудется все, о чем прошу этой ночью. Двенадцать рабынь стоят перед вами, их я приношу вам в жертву. — Он указал богам на двенадцать рабынь. — Да помогут мне боги царствовать и прожить дольше, чем мой предшественник, и пусть у меня не переводятся рабыни. А теперь, если вы вняли моей мольбе и принимаете жертву, пусть половина орехов колы упадет срезанной стороной вниз.
Король бросил расщепленные орехи колы перед богами. Но каков же был его ужас и удивление, когда лишь три ореха упали срезанной стороной вниз, а все остальные — срезанной стороной вверх!
Когда король увидел это, он чуть умом не тронулся, и поджилки у него затряслись от страха. Только три ореха колы упали срезанной стороной вниз! Значит, боги не принимают его молитв, а это очень дурной знак, — быть может, ему суждено скоро умереть. И он второй раз кинул орехи колы, а затем третий, но, как и прежде, лишь три ореха ложились срезанной стороной вниз.
Король был будто не в себе и ходил по молельне, пошатываясь. Вожди и знатные люди зорко следили, как бы он не выбежал наружу: они думали, что он совсем рехнулся.
Вскоре, однако, король успокоился, вернулся на свое место и встал перед богами. Но на душе у него было неспокойно. Вот если бы половина орехов упала срезанной стороной вниз, а другая половина — вверх, это означало бы, что боги услышали его молитвы.
— В этом году боги не приняли жертвы, это дурной знак; что же мне теперь делать? — растерянно спросил король своих приближенных.
— Отруби головы рабыням и омой себя и богов их кровью. Может, если так сделать, боги услышат твою молитву, — посоветовали приближенные.
Тогда король приказал: пусть каждая рабыня сложит свою песню. Когда она допоет ее до конца, король собственноручно обезглавит певицу мечом.
