Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей) - Вебер Виктор Анатольевич
И вот все они стали зарабатывать на жизнь своим трудом, а Симби, которая была покрепче других, вспахала большое поле неподалеку от города; там она посеяла много злаков.
Однажды, когда злаки созрели, Симби заметила, что откуда-то издалека на ее поле приходит зверье и поедает все на корню. Она обошла лес, окружавший ее поле, и увидела звериную тропку.
Капкана у нее не было, но она могла поставить силки или вырыть глубокую яму посреди тропы. Симби и вырыла яму. А были это вовсе не звери (только мы так их назовем), хоть обличьем в точности на зверей походили.
Через три дня Симби пришла на это место. И вот диво: в яме сидят три твари: одна в образе тигра, другая — в образе змеи, а третья — точь-в-точь крыса-землеройка. И еще какой-то охотник упал в ту же яму ночью, когда вышел на охоту. Был он из Города Пестрокожих.
Ни звери, ни охотник не могли выбраться из ямы. Симби хотела было вытащить одного охотника — ведь он человек, как и она, хоть и пестрокожий, — а остальных убить: это были злые духи, они только превращались в зверей, когда ходили на поле.
Вот и стала она тащить охотника, но звери заговорили человечьими голосами.
— Ты хочешь спасти только его, потому что он человек, как и ты. А ведь, может статься, из-за него ты погибнешь. Так уж спаси и нас, хоть мы и лесные звери, — молили они, чтобы Симби поверила, будто они и впрямь звери.
— Да не слушай ты их, это же звери. Вытащи меня, я их убью и отдам тебе, — торопил охотник; он тоже думал, что это лесные звери.
Несколько минут она не знала, что делать.
Но потом ей пришло в голову спросить охотника, чем он отплатит за помощь. Они — звери, им и посулить нечего, рассудила Симби, а потому и винить ее нельзя, если она вытащит только охотника.
— Послушай-ка, друг, а чем ты отплатишь, если я тебя вытащу? — спросила Симби.
— Обещаю, Симби, что с этого дня буду сторожить твое поле и охранять урожай от зверья.
— Ну, а ты, тигр, что обещаешь? — спросила она смело.
— Обещаю, что с этого дня буду каждую ночь убивать какого-нибудь зверя и приносить его тебе. Приходи утром на поле и забирай добычу, — прорычал тигр.
Звери молили ее о спасении, и Симби не решалась отказать им в этом.
— А ты, крыса, что обещаешь? — продолжала она спрашивать.
— Я живу под землей и могу рыть длинные подземные ходы. А потому обещаю за несколько дней прорыть ход от твоей комнаты к сокровищнице Короля Пестрокожих. И через этот ход я перетаскаю все королевское добро — золото, драгоценности, богатые одежды — прямо в твою комнату, — сказала крыса.
— Ну, а ты, змея, что обещаешь?
— Ничего тебе не скажу наперед. И вот почему. Кто его знает, что у некоторых людей на уме. Может, этот охотник — единственный здесь человек — тоже обманщик и когда-нибудь всадит тебе нож в спину? Поэтому я не стану ничего обещать, но клянусь: в день, когда тебе придется туго, где бы ты ни была, я приду и помогу, — прошипела змея.
Каждый из попавших в беду дал Симби обещание, и каждый слышал обещание другого; вот только у змеи обет был такой мудреный, что никто ничего не понял.
Симби вытащила всех из ямы, и каждый пошел своей дорогой. А поутру, придя на поле, она с изумлением увидела убитого зверя, которого принес тигр. Охотник тоже выполнил свое обещание: он сторожил поле.
А через несколько недель и крыса (назовем ее так), что жила под землей, прорыла ход от дома Симби к потайной комнате, где хранилось королевское добро. Она собрала все сокровища и перетащила их в комнату Симби.
Осталась только змея (назовем ее так) со своим мудреным обетом, который Симби так и не поняла.
Через несколько месяцев после того, как крыса (назовем ее так) перетаскала все королевское добро в комнату Симби, король куда-то собрался и открыл дверь сокровищницы, чтобы надеть золотые украшения и богатые уборы.
Сперва он даже не поверил своим глазам, когда увидел, что в кладовой пусто. Вся семья сбежалась на отчаянный крик короля.
— Где мои сокровища? Кто их взял? — допрашивал он близких.
— Да тут, видно, поработала целая шайка, — предположила королевская родня.
— Но ведь окна и двери целы, и нет никаких следов грабителей, — усомнился король.
— Надо осмотреть стены, может быть, там, наверху, есть следы взлома, — сказал кто-то из домочадцев.
Выслушав этот совет, король тотчас подтащил к окну сломанный табурет на трех ножках и стал карабкаться наверх. Но, оступившись, полетел вниз и растянулся на полу.
— Король разбился! — вопили домашние, пока он не пришел в себя.
Пошатываясь от боли, король заковылял к трону.
— Стыд и позор королю куда-то лазать и что-то там высматривать.
Коли себя не уважаете, так хоть уважайте свой сан, — возмутился наследник, он тоже прибежал на шум.
— Ваше величество, чем лазать наверх, вы приказали бы глашатаю оповестить весь город о том, что случилось: быть может, кто знает вора и сообщит вам, — посоветовала королю одна из девушек.
— Прекрасная мысль, с нынешнего дня я верю поговорке: ум хорошо, а два — лучше. Спасибо за совет. Позвать ко мне одного из глашатаев!
— Я здесь, ваше величество. — И глашатай простерся перед королем, ожидая повелений.
Прикажет ли король ему голову рубить или пошлет с поручением — этого глашатай никогда не знал наперед.
— Принеси-ка мою длинную трубку, — приказал король слуге, а глашатай все лежал, распростершись у ног своего владыки. Слуга принес трубку, набил ее свежевысушенным табаком и наполнил раскаленными докрасна угольками из очага.
Король закуривал эту трубку во всех торжественных случаях: когда казнили преступника пред его очами или когда он собственноручно приносил богам человеческие жертвы. Но сейчас он был так озадачен пропажей своих сокровищ, что даже не мог разжечь табака.
— Возьми-ка трубку и помоги ее раскурить, — приказал он одному из вождей.
Четверо вождей враз стали вырывать трубку у него изо рта, и в конце концов один завладел ею. Он поднес ее к губам и выпустил первые густые клубы дыма. Потом воткнул ее в рот королю. И пока король наслаждался курением, четыре вождя поддерживали трубку: она была слишком тяжела, чтобы ее мог удержать сам курильщик. Остальные вожди и все, кто стоял рядом, обмахивали короля огромными опахалами, а глашатай все лежал, простершись у его ног.
— Скажите, вожди, какую весть должен сообщить глашатай жителям города? — спросил король.
— Пусть звонит в колокол и объявляет, что похищены сокровища владыки, — посоветовали вожди.
«Слава богам! Я-то думал, позвали, чтобы в жертву принести, а оказывается, затем лишь, чтоб я в колокол звонил», — радовался глашатай, выходя из дворца.
И он обошел с колокольчиком весь город и повсюду выкрикивал: пусть тот, кто знает, где находятся украденные сокровища, придет и расскажет об этом королю.
А ведь охотник, который сидел в яме вместе с лесными зверями (назовем их так) и которого вызволила Симби, хозяйка западни, слышал, как крыса-землеройка пообещала Симби перенести королевское добро подземным ходом к ней в комнату; охотник запомнил это обещание и, как услыхал глашатая, тут же явился к королю с доносом и рассказал, что все добро — в комнате Симби. И король немедля послал туда целый отряд стражников.
Они арестовали Симби и, захватив сокровища, привели к королю. Король даже не спросил, как сокровища попали к ней в комнату, а велел стражникам привязать ее веревкой к огромному дереву перед дворцом и через три дня принести в жертву богам.
Под этим деревом стояло много идолов, и в жертву им уже принесли несколько тысяч воров, преступников, а заодно и невинных людей.
Прикрутили к дереву и Симби; и тут же со всего города собрались сюда стар и млад. Люди швыряли в нее камнями, стегали плетьми, били по лицу.
Через час все тело ее превратилось в кровавое месиво. Она умоляла их сжалиться, но никто и слушать не стал; наконец она упала замертво, и только тогда жители города разошлись по домам. Два дня Симби не приходила в себя, и вот наступил третий, когда ее должны были принести в жертву богам.
