Еврейские народные сказки (Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе) - Райзе Ефим Самойлович
— Не узнаешь меня, сын мой? Это я, твой отец! Да, с тобой неладно. Но мольбы твоей матери, ее слезы и рыдания дошли до меня и не дают мне покоя в могиле, и вот я принес тебе исцеление, хотя ты и не заслужил его своим поведением! Хочется спасти твою молодую жизнь, авось ты раскаешься в своих прегрешениях и впредь будешь шествовать по пути праведных дел! Я принес тебе исцеление — райскую траву. Вот я кладу ее тебе под подушку, и, как только мать проснется — ты теперь не буди ее, дай ей немного подкрепиться сном, — расскажи ей, что я здесь был; пусть она эту травку положит в стакан с холодной водой; когда вода настоится, выпей ее всю, и с Божьей помощью выздоровеешь! Травку сохрани и по приезде домой бережно положи ее обратно на мою могилу.
Пожелав сыну скорого исцеленья, заповедав ему быть добрым и благочестивым и взяв с него слово ежедневно читать по главе из Мишны за упокой души отца своего, покойник тихо встал с кровати, и его не стало. Больной же, дрожа всем телом, обливаясь холодным потом, проснулся со страшным криком. От его крика проснулась и мать. Под подушкой они действительно нашли редкостную травку ярко-зеленого цвета, распространявшую по комнате чудный, неземной аромат, точно она только что была сорвана с гряд райского сада. Немедленно опустили травку в стакан холодной воды, которая окрасилась в зеленый цвет, и, благоговейно произнося благословение, Мойше-Хаим залпом выпил воду из стакана… Какая-то новая жизнь разлилась по всем его жилам, и — о чудо! — опухоль моментально спала, а губа приняла обыкновенный вид. Болезнь как рукой сняло. На следующий день пришли профессора со своими инструментами, увидели выздоровевшего больного, без всяких признаков опухоли на губе, и не поверили своим глазам. Когда же им рассказали о том, что к больному во сне приходил покойник и о райской травке, которую не замедлили показать, они были еще больше поражены всем увиденным и услышанным. Осмотрев внимательно райскую травку, профессора сказали, что такой травки они отроду не видели ни в какой университетской ботанической коллекции. По приезде в родной город Мойше-Хаим, согласно воле своего покойного отца, положил с благоговением райскую травку на его могилу. Вскоре Мойше-Хаим женился и уехал в далекую страну, где благодаря своему прекрасному голосу занял место главного хазана в одной из тамошних синагог.
У одного честного еврея был сын Исохор, который пошел по дурной дорожке. Он стал вором, а вскоре, увидев, что ему везет, сделался грабителем и взломщиком. Отец стал его в том укорять, а потом и вовсе проклял. Тогда Исохор махнул на себя рукой и вконец сделался разбойником.
Долго он так промышлял на большой дороге, пока наконец его не поймали и не сослали на каторгу. Пробыл он на каторге десять лет и задумался о жизни своей, о том, как он сам себе ее изуродовал; ведь он мог бы жить тихо и счастливо, а сейчас его ожидает смерть в кандалах. Сильно опечалился Исохор, стал мечтать о спокойной, честной жизни и решил бежать с каторги. В один прекрасный день он сбил кандалы и бежал в лес. Много дней и ночей он блуждал по лесу и чуть не попал в руки искавших его стражников. В конце концов ему удалось добраться до родной Подолии, но не посмел он идти к отцу, пока не раскается и не будет прощен Богом.
И вот приходит он в одно местечко, заходит к раввину и говорит:
— Ребе! Я разбойник, сбежавший с каторги. У меня на совести кражи, грабежи, убийства. Если я раскаюсь, то буду ли прощен?
А раввин отвечает:
— Нет тебе прощенья!
Закипело на сердце у Исохора, закричал он:
— Раз нет мне прощенья, все равно пропадать, — и одним ударом палки размозжил раввину голову.
Приезжает в другое местечко, идет к тамошнему раввину:
— Ребе! Я разбойник, я убил столько-то и столько-то душ и вчера убил раввина из такого-то местечка. Как думаете, буду ли я прощен, если раскаюсь?
— Если ты даже раввина убил, то как тебе поможет раскаяние? — отвечает раввин.
Ударом палки Исохор убил и второго раввина, а сам ушел в другой город. Приходит к казенному раввину и рассказывает, что он, мол, убийца, жаждет покаяния и что он убил двух раввинов из-за того, что они отказали ему в прощении. Тут казенный раввин понял, что, если откажет каторжнику в прощении, тот и его может убить, и говорит ему:
— Если ты искренне раскаешься, то можешь быть прощен.
— Ребе! — взмолился каторжник. — Наложите на меня любое покаяние, и я его выполню.
— Тогда сделай так, — говорит казенный раввин, — надень простое платье и пустись по миру пешком. Где будешь дневать, там не ночуй, спать ты должен только в синагогах, на голой скамейке, а на утро идти дальше, ешь только черный хлеб и запивай водой — кроме суббот и праздников. В какую бы синагогу ни пришел — тебе надлежит прежде всего лечь рядом с порогом, чтобы входящие топтали тебя ногами, и каждый раз, как на тебя наступят, говори громко: «Я заслужил это, Господи!»
— Я все это выполню с радостью, — говорит разбойник, — но как долго будет длиться мое наказание?
Тут казенный раввин посмотрел на гипсовую фигуру Моисея, стоявшую у него в комнате, и говорит:
— Оно будет длиться до тех пор, пока эта фигура не начнет плакать человеческими слезами.
Распрощался Исохор с казенным раввином и пошел по миру. Странствовал он год, и два, и три. Люди дивились его святости и долготерпению, а некоторые даже просили у него благословения, но он говорил о себе:
— Я великий грешник и Богом еще не прошен.
На четвертый год решил он пойти к тому казенному раввину, а по дороге зашел в корчму. Сел у порога, задремал. Вдруг слышит за занавеской шепот. Это шепчутся пятнадцатилетний сын корчмаря и его учитель-ешиботник. И слышит Исохор, что учитель уговаривает мальчика уйти из дома и пойти в разбойники вместе с ним. Соблазняет учитель ученика вольной жизнью и богатством, а мальчик нехотя, постепенно уступает учителю и вот-вот уже готов согласиться. Тут закипело сердце у Исохора. Схватил он палку, подбежал к учителю и размозжил ему голову. Затем выскочил из корчмы и бегом пустился в город.
Тут мы оставим Исохора на дороге, обгоним его и зайдем в дом казенного раввина. Тот, только что пообедав, сел за стол с книгой в руках. Но не читалось ему. Он почему-то вдруг вспомнил о странном разбойнике, который был у него несколько лет тому назад. Дошли до него слухи о нем, о его святости, об уважении народа к нему.
«Неужели он действительно когда-нибудь будет прощен?» — думает и поднял глаза к гипсовой скульптуре Моисея.
И вдруг — то ли кажется, то ли нет? Из глаз Моисея закапали настоящие слезы. Вот их стало все больше и больше. Вот на полу уже большая лужа, уже вода доходит до ног. Тут казенный раввин вскочил и закричал не своим голосом:
— Он прощен! Он где-то здесь!
И послал шамеса найти и привести странника Исохора.
Вскоре его нашли. Он шел к дому казенного раввина. Как только зашел в дом, так сейчас же Моисей перестал лить слезы, и вода, поднявшаяся на целый аршин, пошла на убыль. Тут раввин подал руку Исохору:
— Шолом алейхем, — говорит, — святой человек!
В тот же день приехал счастливый отец Исохора и увез его в родной город. Как ни упрашивали его жители города, Исохор ни за что не хотел принять деньги, которые они собрали для него. Он стал простым кузнецом и был очень счастлив, заслужив Божье прощение и людское уважение.
Два раввина — один добрый, а другой гордый и сердитый — шли пешком из одного города в другой. По дороге они так увлеклись ученым спором, что не заметили, как сбились с пути. Блуждали они три дня и три ночи, пока наконец не поняли, что заплутали в дремучем лесу и теперь вряд ли сумеют выбраться без посторонней помощи. Вдруг видят, стоит дворец. Вокруг дворца каменный забор, в заборе — ворота, а над воротами — надпись: «Это ворота Господни, и праведники войдут в них». Говорит сердитый раввин доброму: «Разве мы не праведники?» — и стал стучать в ворота. Не открываются ворота. Стал он стучать сильнее. Не открываются ворота. Произнес тогда гордый раввин «Шем-амефойреш», и ворота распахнулись настежь. Зашли раввины во дворец, в первую комнату — там нет никого. Видят запертую дверь, а в замочной скважине торчит золотой ключ. Сердитый раввин повернул ключ, и дверь отворилась. Входят и видят — стоит золотой стол, на столе лежит большая книга с золотыми застежками, а на ней надпись: «Это Книга Адама». Хотели они открыть ее, а застежки не открываются. Сердитый и гордый раввин тогда воскликнул:
