Дневник проказника - Фуллер Метта Виктория (книга жизни TXT) 📗

Фред Отт чихает. Один из первых фильмов компании Эдисона

А доктор рассказывал, что в задней комнате его квартиры есть батарея, а это я уже знал, потому что раз он мне дал подержать одну ручку на ящике (было очень забавно). Я рассказал об этом Джонни рано утром, и мы дожидались, когда доктор укатит на своей двуколке. Потом влезли через окно в заднюю комнату; я налил немножко жидкости из бутылки, как это делал доктор, и велел Джонни придержать ручки, но он взлетел на воздух, а потом упал и вытянулся. Я закричал, чтобы он выпустил ручки, но он не сказал ни одного слова, точно мертвый, и я вынул их из его рук и сказал, чтобы он сел, но он меня не слушал, а я испугался, потому что очень его люблю, и позвал несколько человек, которым тоже пришлось лезть через окно. Они прыскали на него водою и сказали, что я скверный мальчик; они думали, что я убил его, и унесли его домой, а его мать не хотела даже говорить со мной.

Я думаю, она должна бы быть благодарна за то, что он, наконец, после долгого, долгого времени пришел в себя.

Мне ужасно досталось от доктора. Он сказал, что я порчу ему всю практику; люди боятся брать его лекарства из опасения, что я прикоснулся к ним даже пальцем, и что я такой милый маленький мальчик, когда прилично себя веду, но не должен трогать его вещей. Я сказал, что мне очень жаль, и я никогда больше так не буду. Я правда хотел сдержать свое обещание, и когда я в следующий раз был у него, то заметил мышь, которая все входила и выходила из своей норки. Я решил сделать доктору маленькое одолжение, так как причинил ему уж не мало вреда, и, когда он вечером пошел к нам к чаю, я посадил в его аптеку кошку, чтобы она поскорее поймала мышь, и доктор не видел бы ее. После обеда он пошел в гости к Сюзи, и я предполагал, что он останется там довольно долго.

Когда доктор вернулся домой, в последней комнате, где он спит, он услышал такую ужасную кошачью музыку, как будто мяукала тысяча кошек. Он отворил дверь и поспешно зажег свечку. Бедная киска! Мышь прыгнула на. полку, кошка за ней; все склянки повалились и разбились; ужас, что из этого вышло! Противные лекарства на его новом, красном ковре; но бедной киске пришлось хуже всего. Разбилась бутылка с купоросным маслом [36], и она попала туда лапой; неудивительно, что она мяукала и прыгала, как бешеная, а когда вошел доктор, она кинулась ему прямо в лицо, но он, к счастью, поднял руку; это спасло его глаза, так что кошка расцарапала ему только нос и лоб; оттого у него был такой смешной вид на другой день; а когда он отшвырнул ее, она бросилась прямо в дверь и с тех пор никто ее не видел.

Ужасная серная кислота проела огромную дыру в ковре; это бы еще ничего, но, прежде чем скатиться на пол, она облила диван и новый костюм, который принесли доктору в тот день, и в котором он должен был венчаться.

Он был совсем разорен.

Я думаю, что при всем том дело бы еще обошлось, но когда он на другой день пришел к Сюзи рассказать о несчастье, она стала ужасно хохотать, увидев его лицо, все покрытое пластырем, и его нос, который стал вдвое больше, чем обыкновенно; она хохотала и хохотала, и не могла остановиться, пока он, наконец, не сказал: «Вам это кажется забавным, мисс Гаккетт, но для меня это смерть. Я довольно натерпелся от вашего маленького брата, да и от вас тоже. И это благодарность за все, что я вынес! Я думаю, что не решусь войти в семью такого мальчика, как Жоржи, а потому прощайте, мисс Гаккетт, прощайте навсегда!».

И вышел, хлопнув дверью. Тогда у Сюзи прошел смех, но все было напрасно: он не был у нас с тех пор, а прошло уже две недели. Все наши злятся на меня за кошку, а ведь я сделал это с самыми лучшими намерениями.

Кто мог заранее знать, что Сюзанна умрет старой девой только потому, что я пустил кошку в аптеку ее жениха, чтобы поймать мышь? Такова уж моя судьба. Я очень несчастный мальчик.

Сюзи ест меньше, чем птичка, а Бесс дает мне плюхи [37] каждый раз, как приблизится ко мне, как будто доктор вернется скорее оттого, что она будет меня бить. Вчера Сюзи опять немножко поплакала; девочки были в своей комнате, а я спрятался в соседней, так как занимался разрезыванием ее резиновой галоши на полосы, чтобы сделать себе из них мячик, и слышал, как Бесс рассказывала, что говорят о том, будто доктор каждый вечер бывает у Агнесы Джуэл.

Про Агнессу говорят, что она самая красивая девушка в городе.

Так вот, Сюзи ужасно ревновала и плакала и не хотела идти к обеду, так, что я не знал, как мне выбраться из комнаты. Я думал, что умру с голоду, но, когда стемнело, проскользнул тихо, как мышка. Так как они не находили галоши, то Бесс решила, что ее утащила крыса, чтобы спать в ней. Я обедал один с Бетти, которая принесла мне кусок паштета – ей самой его не хотелось – и при этом подумал, что я слишком дурной мальчик, чтобы есть еще что-нибудь, кроме паштета и кусочка пирожного, в то время как Сюзи наверху хочет заморить себя голодом.

И решил, что если могу сделать что-нибудь, чтоб поправить несчастье, которого я виновник, то я должен это сделать. Я сказал Бетти: «Скажи нашим, чтоб они не беспокоились обо мне, я пойду к приятелю и через полчаса вернусь». С этими словами я выбрался за ворота. Через десять минут я уже звонил у подъезда дома судьи Джуэла.

– Дома мисс Агнесса? – спросил я.

Служанка сказала «да», и я спросил, могу ли я видеть ее на одну минуту. Она сказала: «Войди в залу». Я снял шапку и вошел. Мисс Агнеса сидела за роялем, разодетая, причесанная, с румяными щечками. Увидя меня, она засмеялась.

– Как поживаешь, Жоржинька? – спросила она.

Я сказал:

– Мисс Агнеса, как вы думаете, разве это честно и справедливо со стороны доктора разбивать сердце моей сестры только потому, что кошка разбила несколько склянок с его отвратительными лекарствами? Я хотел бы, чтобы вы сказали ему сегодня вечером, когда он придет, что Сюзи не съедает и половины обеда, что она лишилась всякого аппетита, и что все ее платья стали уже ей широки. Она смеялась тогда потому, что с ней сделался истерический припадок, а истерические люди должны смеяться, хотя бы им было вовсе не до смеха. Просто стыд, как он поступил с нею, я буду жаловаться на него за неисполнение обещания. Это так же верно, как то, что я живу и дышу, а когда вырасту, он будет драться со мной на дуэли. Он не уйдет от меня!

Кто-то сзади закрыл мне рот рукою, поднял меня, посадил на плечо, а когда я посмотрел вниз, то увидел, что это был сам доктор! Вот так штука!

– Нет, Жоржи, – сказал он, – мы не будем с тобой драться, лучше помиримся и будем опять друзьями. У меня на душе то же, что у твоей сестры. Я думаю, самое лучшее будет сейчас же идти с тобою к вам и сказать ей это; мисс Джуэл извинит нас.

Так мы и пошли. Когда мы пришли домой, я сказал:

– Идите в залу, доктор, я пойду наверх и позову ее. Она там наверху в темноте глаза выплачет. Все наши в своих комнатах.

Япобежал наверх, влетел в ее комнату и закричал:

– Где ты, Сюзи? Скорее иди вниз. У нас зале выставка. Из цирка Барнума привезли большое чудовище!

Она так сильно схватила меня за руку, что на ней и теперь еще синяк.

– Что ты говоришь, Жоржи? – спросила она, едва дыша.

– Я говорю: хорошо смеется тот, кто смеется последний.

Она, как ветер, полетела вниз по лестнице. Я побежал за нею изо всех сил, но не мог поспеть, мне нужно было остановиться, чтобы завести часы в передней, но они сломались, потому что уже были заведены накануне; кажется, их придется отправить в починку; когда я, наконец, сошел вниз, вот в зале была сцена!

Но я опускаю завесу. Жоржи в настоящую минуту в большой чести. Они даже не ворчали, когда увидели в свадебном пироге дыру, которую сделала какая-то мышка.

– Мы сделаем другой – сказала Сюзанна равнодушно.

А свадьба откладывается до того времени, когда доктор сможет снять с носа пластырь.