Северный богатырь. Живой мертвец (Романы) - Зарин Андрей Ефимович (книга бесплатный формат txt) 📗
«Что же это такое? Значит, обещание графа Палена — пустая насмешка? Только что обещал и тут же… на! Донос из Москвы! Кто бы мог постараться! Кто же, кроме брата!» — и он громко усмехнулся.
В это время из комнаты вышел квартальный, подкрался к Семену Павловичу и, сев подле него, фамильярно потрогал его за колено и зашептал:
— А ты вот что! Наш барин отходчивый! Ты его умасли и все! Мне рубликов десять дай, ему сотняжку — и все по-тихому… вот! А то на рожон лезть плохо будет — выдерем и этапом в Москву! Так-то, друг!
Брыков резко отодвинулся от него и сказал:
— Я передам обо всем этом графу Палену!
— Графу? — воскликнул квартальный и вдруг расхохотался жидким смехом. — Хи-хи-хи! Графу! Он — графу! Вот уморушка-то! Графу!
— Ты чего грохочешь там? — раздался из соседней комнаты голос пристава.
— А вот наш-то сокол к графу Палену идти хочет! Хи-хи-хи!
Брыков не выдержал и вдруг, размахнувшись, хватил квартального по физиономии.
— Ой-ой! — заорал квартальный. — Сидор, Поликарп, хватайте его! Я ему покажу!
Семен Павлович отскочил в угол комнаты и ухватил табурет. Городовые бросились на него, квартальный кричал:
— Я его запорю, каналью!
— Что здесь за драка? — вдруг раздался оклик, и в комнату вошел высокий, стройный офицер со строгим лицом.
Городовые сразу отскочили и вытянулись в струнку, квартальный низко поклонился и тоже выпрямился. Брыков опустил табурет. В ту же минуту в комнату влетел пристав и тоже униженно вытянулся перед вошедшим.
— Что за драка? — повторил офицер.
Квартальный выступил вперед:
— Честь имею доложить, что стараниями своими выследил беглого крепостного, о коем имел честь вам ранее докладывать!
— Кто такой?
Офицер взглянул на Брыкова. Тот поклонился офицеру и сказал:
— Я был сегодня у графа Палена и…
— Вы — Брыков? — быстро спросил офицер.
— Я!
Пристав и квартальный на миг онемели.
— И вот эти нанесли мне ряд обид!
— Они? — офицер сердито взглянул на последних, а затем сказал Семену Павловичу: — Можете идти, а этих ослов извините. Они от усердия!
Брыков поклонился офицеру, тот протянул ему руку, причем назвал себя:
— Полковник Чулков!
Сторожа бросились поспешно очищать Брыкову дорогу, пристав и квартальный поклонились чуть не до земли.
Семен Павлович вернулся домой уже поздно вечером, и его встретил встревоженный Сидор.
— Батюшка, барин, — воскликнул последний, — вернулся! Ну, слава Те, Господи! А я уж боялся. Ведь все этот квартальный вяжется: «Кто есть твой барин? Вот ужо заберем его!» Я ему рупь да рупь!..
— Ну, теперь можешь прямо в шею гнать, — весело ответил Брыков и расхохотался, вспомнив лица пристава и квартального.
Но на другое утро его ждала новая неприятность. Сидор вздыхая сказал ему:
— Что, батюшка, Семен Павлович! Совсем нам плохо приходится! Теперь Никифор привязался и гонит нас.
— Что такое, — не понял Брыков, — какой Никифор?
— Огородник Никифор, хозяин тутошний!
— А ему что? Ведь мы у Башилова!
— Вот поди ж ты, а он говорит… Да что, — махнул Сидор рукой, — и не выговоришь!
— Что говорит-то?
— Говорит, что никак не может у себя мертвеца держать! Баба его, слышь, к попу побежала!
— Что за чушь? Какой мертвец?
— Про тебя, батюшка! Квартальный-то в злости, что ли, пришел и наплел. Теперь и Иван-денщик плюет да молитвы читает! Да что! Никифор-то там в кухне стоит!
Брыков быстро вышел и невольно усмехнулся, когда увидел, как шарахнулся в сторону здоровенный мужчина при его появлении.
— Что тебе? — спросил его Брыков.
Мужик замялся и с трудом выговорил:
— Увольте… то есть, чтобы от вас!.. Потому невозможно… баба… и все такое. Опять мораль.
— Дурак! — выругался Брыков.
— Как будет угодно, а только не могу-с.
— Собирай вещи, — приказал Брыков Сидору, — и на постоялый! Живо!
Сидор стал собираться, а Семен Павлович в волнении ходил по горнице.
На постоялом Брыков снял две комнаты. Разложив вещи, он приготовился писать прошение на имя государя, как вдруг к нему снова явился Сидор и уныло произнес:
— Гонят нас и отсюда!.. Лучше бы вы, барин, по прежней подорожной, будто крепостной…
— Куда же мне деться? — воскликнул Брыков, схватившись за волосы.
— И сказать не сумею, а только тут никак невозможно! Хозяин говорит, что все бабы воют!
— Собирай вещи! Я найду квартиру! — вдруг вскочил Брыков и схватил шляпу, после чего, выбежав на улицу, торопливыми шагами направился к Виоле, весь поглощенный мыслью о том, что сегодня ему необходим приют, иначе он не напишет бумаги, упустит случай, и для него пропадет всякая надежда.
Виола встретила его радостным возгласом:
— Соскучился? Ну, вот и отлично! Посылай за вином и будем обедать!
— Постой! — сказал Семен Павлович. — Мне не до вина и не до обеда. Слушай! У меня к тебе просьба.
— Ну, какая?
Брыков задумался, как ей проще объяснить свое положение, и начал рассказывать свою историю с самого начала.
У чувствительной девушки выступили на глазах слезы.
— Бедняжка! Ах, он, негодный! И она мучается! Вот удивительная история! — восклицала она то и дело, пока Брыков не окончил рассказа.
— Теперь вот что, — сказал он, — глупые люди считают меня каким-то выходцем из могилы и боятся держать у себя. У меня нет приюта. Дай мне и моему слуге помещение. Я заплачу!
— Ах, глупый! — воскликнула Виола. — Живи! Понятно, живи!.. Только… — и она запнулась, — вдруг к тебе невеста приедет, а я… такая!
— Милая, — сказал Брыков, — да ты лучше всякой иной! Дай Бог тебе счастья!
— Ну, тогда отлично! У меня есть комната, а слуга… слуга будет на кухне. Теперь станем обедать! Посылай за вином!
— Будем обедать, а потом я привезу вещи и слугу, а там писать буду и завтра уеду!
— Помоги тебе Бог! — с чувством сказала Виола и прибавила: — Вот не знала, что есть такие гадкие люди!
— Всякое есть! — ответил Брыков, после чего наскоро пообедал и поехал за своим Сидором.
— Ну, слава Господу! — радостно вздохнул старик, переехав в новое помещение, — теперь не погонят!
— Не погонят, старичок! — смеясь сказала Виола.
— Я напишу Чулкову свой адрес, а то квартальные опять мучить станут, — сказал Семен Павлович.
— Уж три рубля положить надобно! — сказал Сидор, устраивая барину постель на диване и прибирая комнату.
Брыков сел писать прошение.
XXII
Неудача
Государь задумал развлечься маневрами и для этого назначил взятие приступом крепости Мариенталь, находившейся в г. Павловске под управлением генерал-майора Пиппера.
Стояли прекрасные осенние дни, и государь со всем семейством выехал в Павловск накануне. В то же время из Гатчины потянулись его любимые войска. Император был весел, шутил со всеми и радостно поглядывал вокруг. Его все радовало — и хороший день, обещавший хорошую погоду на следующее утро, и вид Павловска, устроенного им с огромным парком и искусственными сооружениями в нем. Вечером вокруг чайного стола во дворце собрались все близкие, и государь оживленно говорил:
— Не устоять против моих молодцов ни крепости, ни старому Пипперу! Да-с, мои офицеры — все боевого закала люди, не потемкинские неженки!
Раз попав на эту тему, он уже не мог умолкнуть, и в его словах уже начинало слышаться раздражение.
В это время в комнату вошел старик граф Строганов. Он отвесил поклоны и осторожно приблизился к столу. Государь на время прервал свою речь и обратился к графу:
— А ну, сударь, какова завтра погодка будет?
— Боюсь, ваше величество, что худая, — ответил граф, — подул западный ветер, небо в тучах.
Государь вдруг нахмурился и сердито ударил кулаком по столу. Внезапно наступило тяжелое молчание.
— Боюсь, сударь, — раздался резкий голос Павла, — что вам здешняя погода будет во вред. Советую вам сейчас же ехать в Петербург!
