Сальватор. Том 1 - Дюма Александр (читать книги без txt) 📗
Ни одним движением карбонарии не выдали присутствия г-на де Маранда.
Снова наступила тишина.
Генерал де Премон почувствовал легкий озноб, но продолжал:
– Я знаю, братья, что наши с вами убеждения сходятся не во всем; я знаю, что среди вас есть республиканцы и орлеанисты; но и те, и другие стремятся, как и я, к освобождению страны, славе Франции, чести народа, не так ли, братья?
Собравшиеся кивнули, не проронив ни звука.
– Я знаком с господином Сарранти шесть лет, – проговорил генерал. – Все это время мы были неразлучны: я отвечаю за его храбрость, преданность, добродетель. Словом, я ручаюсь за него как за себя! От своего имени, а также от имени брата, готового заплатить за свою верность головой, я пришел просить вас мне помочь в исполнении того, что одному мне не под силу.
Мы должны избавить нашего брата от позорной казни и любой ценой похитить господина Сарранти из тюрьмы, в которую он заключен. Для этого я могу предложить, во-первых, самого себя, а кроме того, состояние, на которое можно целый год содержать войско французского короля… Братья! Вот вам моя рука! Берите мои миллионы и верните мне друга! Я все сказал и жду вашего ответа.
Но горячие слова генерала были встречены молчанием.
Говоривший огляделся. Он почувствовал, как на лбу у него выступил холодный пот.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил он.
То же молчание в ответ.
– Может быть, сам того не желая, я предложил нечто неподобающее? – продолжал он. – Не обидел ли я вас? Возможно, вы усматриваете в моей просьбе интерес сугубо личный и полагаете, что перед вами лишь друг, требующий защиты друга?.. Братья! Я проехал пять тысяч лье, чтобы увидеться с вами; я не знаю никого из вас. Мне известно, что и вы, и я любим добро и ненавидим зло. Значит, мы знакомы, хотя никогда раньше не виделись и я говорю с вами впервые в жизни.
Во имя вечной справедливости прошу вас избавить от несправедливого и позорного наказания, от ужасной смерти одного из величайших праведников, которых я когда-либо знал!.. Отвечайте же, братья, или я приму ваше молчание за отказ, за одобрение самого несправедливого приговора, который когда-либо звучал в человеческих устах!
Загнанные в угол, заговорщики не могли долее отмалчиваться.
Все тот же человек, что говорил все это время от лица собравшихся, поднял руку, давая понять, что снова просит слова, и изрек:
– Братья! Любая просьба брата священна и по нашим законам должна быть поставлена на обсуждение, а потом принята или отклонена большинством голосов. Мы сейчас обсудим просьбу его сиятельства.
Генералу не были в новинку суровые правила; он поклонился, а обступавшие его до этого времени карбонарии отошли в сторону.
Через несколько минут председательствующий подошел к генералу и сказал тем же тоном, что судья, выносящий приговор:
– Генерал! Я выражаю не только свою мысль, но говорю от имени большинства присутствующих здесь членов; я уполномочен передать вам следующее. Цезарь говорил, что на жену Цезаря не должно пасть даже подозрения. Свобода – это матрона, которая должна быть всегда столь же чиста и незапятнанна, как жена Цезаря! Итак, брат, – я сожалею, что вынужден дать вам такой ответ, – даже если бы существовали очевидные, бесспорные доказательства невиновности господина Сарранти, по мнению большинства членов, нам не следовало бы поддерживать предприятие, имеющее целью вырвать из рук закона того, кого этот закон осудил справедливо; поймите меня правильно, генерал, я говорю «справедливо», имея в виду: «когда не доказано обратное».. Поверьте, наши искренние симпатии были на стороне господина Сарранти во все время этого мучительного разбирательства; мы содрогнулись в ту минуту, как должны были услышать вердикт; наши сердца обливались кровью, когда ему читали смертный приговор… Теперь, генерал, докажите невиновность господина Сарранти – и у вас будет не две руки, а десять, чтобы помочь вашему делу, да что там десять – сто тысяч рук!
Приблизившись к г-ну Лебастару де Премону еще на шаг, он прибавил:
– Генерал! Вы можете доказать, что господин Сарранти невиновен?
– Увы, – повесив голову, приуныл генерал. – Кроме собственного моего убеждения, других доказательств у меня нет!
– В таком случае, – заметил глава карбонариев, – наше решение окончательно.
Поклонившись г-ну Лебастару де Премону, он отошел к группе заговорщиков; те собрались расходиться.
Генерал поднял голову, протянул руку и, предпринимая последнюю попытку, сказал:
– Братья! Это ответ большинства, и я его принимаю. Однако позвольте мне воззвать к отдельным членам. Братья! Есть ли среди вас человек, убежденный, как и я, в невиновности господина Сарранти? Пусть этот человек выйдет сюда, и мы вместе попытаемся сделать то, что я был бы счастлив предпринять с вашей общей помощью.
Говоривший до этого карбонарий обернулся к товарищам.
– Братья! – сказал он. – Если среди вас есть человек, убежденный в невиновности господина Сарранти, он волен присоединиться к генералу и попытать вместе с ним счастья.
От группы карбонариев отделился один человек. Он подошел к генералу и опустил левую руку на плечо графу де Премону, а правой рукой снял маску.
– Я! – молвил он.
– Сальватор! – воскликнули девятнадцать других заговорщиков.
Это в самом деле был Сальватор. Будучи убежден в невиновности г-на Сарранти, он предложил генералу свою помощь.
Остальные карбонарии потянулись один за другим в терновую аллею, которая вела к входу в подземелье, и исчезли в темноте.
Сальватор остался с графом де Премоном.
ХХХII.
Что можно и чего нельзя сделать за деньги
Привалившись спиной к дереву, Сальватор с минуту разглядывал генерала Лебастара де Премона.
Сам г-н Сарранти, слушая свой смертный приговор, был менее подавлен и бледен, чем генерал, получив такой жестокий ответ от друзей, к которым он, рискуя жизнью, пришел за помощью.
Сальватор подошел к нему.
Генерал подал ему руку.
– Сударь! – заговорил генерал. – Я знаю вас только понаслышке. Ваши друзья произнесли ваше имя вслух, и мне это кажется добрым предзнаменованием. Кто вас называет, поминает Спасителя.
– Это, сударь, в самом деле имя не случайное, – улыбнулся Сальватор.
– Вы знакомы с Сарранти?
– Нет, сударь, но я близкий и, главное, верный друг его сына. Признаюсь, генерал, я страдаю не меньше вашего и потому в деле спасения господина Сарранти я весь к вашим услугам.
– Так вы не разделяете мнения ваших братьев? – обрадовался генерал, воспряв духом от добрых слов Сальватора.
– Послушайте, генерал! – проговорил Сальватор. – Движение масс, почти всегда справедливое, потому что оно инстинктивно, зачастую бывает и слепо, сурово, жестоко. Каждый из этих людей, только что утвердивших смертный приговор господину Сарранти, вынес бы, спроси вы каждого по отдельности, совсем другой приговор, то есть тот, который вынесу я сам. Нет, в глубине души я не верю, что господин Сарранти виновен. Кто тридцать лет рискует головой на поле боя, в смертельных схватках политических партий, тот не способен на подлость и не может быть ничтожным вором и обыкновенным убийцей. Итак, душой я на стороне господина Сарранти.
Генерал пожал Сальватору руку.
– Спасибо, сударь, за ваши слова, – поблагодарил он.
– Однако, – продолжал Сальватор, – с той минуты, как я предложил вам свою помощь, я предоставил себя в ваше распоряжение.
– Что вы хотите сказать? Я волнуюсь.
– Я имею в виду, сударь, что в данном положении недостаточно заявить о невиновности нашего друга, надо это доказать, да так, чтобы никто не мог этого оспорить. В борьбе заговорщиков с правительством, а значит и правительства с заговорщиками, любые средства хороши, а то оружие, которое нередко два порядочных человека отказываются употреблять во время дуэли, жадно подхватывают политические партии.
– Прошу объяснить вашу мысль!
