Святослав - Скляренко Семен Дмитриевич (е книги .txt) 📗
— Наши послы, сдается, все и поделили. Византии — свое, Руси — свое, Болгария меж нами.
Император Иоанн смотрел на Дунай.
— Да, — он махнул рукой, — наши послы как будто обо всем договорились, но я еще кое-что хотел добавить…
Он умолк на минуту и посмотрел на Святослава.
— От себя хотел добавить, — продолжал Цимисхий, — что восхищен тем, как ты боролся со мной… Ты, князь, хороший полководец.
— Любо мне слышать сие от столь искусного и хитрого полководца, как ты, — ответил Святослав. — Но с тобой боролся не я, а Русь…
— Боролась Русь, а ты — ее князь. И я хотел бы в знак уважения к тебе… и Руси наречь тебя кесарем, василевсом Руси, дать вам светоч истинной веры — христианство…
— Благодарю тебя, император, — откровенно сказал Святослав. — Но зачем нам, Руси, кесари да василевсы? Есть на Руси киевский князь, есть князья земель и другие князья. Право же, император, не нужны нам еще и кесари, а тем паче василевсы. Что же до христианства, то у нас на Руси уже немало христиан, мать моя, княгиня Ольга, была христианкой.
Однако я и еще много наших людей держимся старой веры, которую вы называете язычеством… С христианством не враждую, но еще не ведаю, император, чья вера лучше. У каждого свое. По-твоему, христианство лучше, а по-моему, надо жить, как мои отцы и деды, язычником Руси хочу быть. К чему спорить, император. Может, когда-нибудь и язычники станут христианами, и, может, христиане сделают то, чего не свершил бы варвар, язычник. Подождем, император. Куда и зачем нам спешить, ежели между нами любовь и мир?
— Но мы ведь встретимся еще с тобою, князь? Правда, почему бы тебе не приехать в Константинополь?
— Князья киевские не раз уже посещали Константинополь, — процедил сквозь зубы Святослав. — Моя мать, княгиня Ольга, там тоже была и много о ваших чудесах рассказывала. Дивен Константинополь, хочу и я там побывать и буду. Но почему бы тебе, император, не побывать на Руси, в городе нашем Киеве? Ведь и о Киеве говорят немало, но никто из императоров римских не посетил его. Приезжай, император! Мы встречаем своих гостей с хлебом.
— С чем? — не понял Цимисхий.
— С хлебом, говорю, а порой и с солью.
— Добро! — промолвил император. — Приеду. — Он встал и продолжал стоя: — Император Никифор, — сказал он, — послал к тебе своим василиком Калокира. У меня есть сведения, что он в вашем стане…
— О император! Твой посол до конца служил Византии и шел с нами от Киева до последнего дня…
— Я хочу, чтобы ты его вернул…
— Я могу вернуть только его труп — сегодня ночью Калокир повесился,…
— Жаль, — закончил император. — Что ж, князь, я сказал тебе все, что хотел…
— А я поведал, что думал… '
Они вместе сошли на берег, приблизились к шатру, где стояли на столе корчаги с вином. Слуги кинулись разливать вино, проэдр Василий сам услужливо налил кубок Святославу.
Но князь, подойдя ближе к столу, сам взял большую корчагу с вином и налил доверху два кубка…
— Хочу пить на тя, — сказал он императору и первым поднял полный кубок.
— Спасибо! — хмуро ответил император. — И я выпью за тебя…
Они выпили кубки до дна.
Пили за императора и полководца.
Вскоре князь Святослав попрощался, спустился по круче к берегу и ступил в челн.
Гребцы высоко подняли весла, князь Святослав стал у кормила. Гребцы опустили весла в воду, князь круто повернул кормило, дал знак гребцам, и челн поплыл против быстрого течения. А над ним полетели с жалобными криками чайки.
Стоя у шатра, император Иоанн долго смотрел, как уплывает все дальше и дальше, борясь с течением, челн. Осторожно ступая по песку, к нему подошел проэдр Василий. Когда император обернулся, он увидел сердитое, перекошенное злостью лицо проэдра, его злые глаза,
— Хитер киевский князь! — прошипел проэдр. — Он не выпил вина из моего кубка…
Небрежным движением, будто случайно, он опрокинул со стола одну из корчаг, и красное вино струйкой потекло из нее, а кровавое пятно долго еще впитывалось в песок.
Это был не Буколеон, а поле битвы под Доростолом. Но постельничий, проэдр Василий, и здесь не покидал всю ночь своего императора. Он проследил, чтобы вовремя подали ужин и вино императору, и поужинал вместе с ним. Император выпил много, проэдр — ровно столько, чтобы внимательно слушать, а самому не сказать лишнего.
Постельничий Василий вышел из шатра и сел на скамью; он видел, как император погасил светильник, слышал, как он долго ворочался в постели, тяжело вздыхал, потом успокоился и, видимо, уснул.
В стане было темно, стан молчал. Вокруг шатра императора, на широкой площади, по углам которой размещались эте-риоты, эскувиты и иканаты — вся охрана императора, — стояла ночная стража. В броне, со щитами И мечами, не имея права шевельнуться, они казались на фоне серого неба большими каменными изваяниями. Было тихо и дальше, в землянках, где спали конные и пешие войска фем и таксиархий. Император мог спать, ничто ему не угрожало.
Однако Цимисхий не спал. Прошел, должно быть, час, и проэдр Василий услышал, как он поднялся со своего ложа, прошелся взад и вперед. Проэдр даже вскочил — шаги императора прозвучали у самого полога.
— Ты не спишь, проэдр? — услышал он голос Иоанна.
— Нет, император, не сплю. Проэдр не может спать, когда почивает василевс. Но, я слышу, император не спит?
— Да, не сплю, — сказал Цимисхий, выходя из шатра. Он постоял с минуту, пока его глаза не привыкли к темноте, и опустился на скамью. — Садись и ты! — тихо промолвил он.
Так император Византии Иоанн Цимисхий, в темную ночь, после окончания длительной войны и заключения мира с Русью, выйдя из шатра, сел рядом с проэдром Василием и повел с ним беседу.
— Почему же император не спит? — спросил еще раз проэдр Василий. — Ведь император заключил мир, увидел поверженного князя Святослава, а потом выпил доброго вина…
— Все это так, — донесся из темноты голос императора Иоанна, — Русь побеждена, князь Святослав пбвержен, я выпил вина. Но сон бежит от меня. Я хочу, очень хочу спать, но думы прогоняют сон.
— Какие же это думы, император? — с сочувствием спросил проэдр Василий.
