Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
Джордж взял бокал вина с подноса у официанта и окинул взглядом экспонаты, а потом дал короткое интервью репортеру. У него было мало времени. Верина должна была идти сегодня на официальный обед в Джорджтауне, и ему предстояло сидеть с их четырехлетним сыном Джеком. У них была няня, — без нее они не могли обходиться из-за ответственной работы, — но одному из них всегда приходилось оставаться дома, на тот случай, если няня не сможет прийти.
Джордж поставил бокал, не пригубив его. Бесплатное вино не заслуживает того, чтобы его пить. Он надел пальто и ушел. Пошел холодный дождь, и он, прикрыв голову выставочным каталогом, быстро пошел к машине. Его элегантный старый «мерседес» давно был продан — политики должны ездить на американских машинах. Сейчас у него был серебристый «линкольн таун кар».
Он сел в машину, включил стеклоочистители и поехал в округ Принс Джорджес. Он пересек мост Саут-Кэпитол-стрит и выехал на Сьютленд-паркуэй. Он чертыхнулся, увидев плотный поток машин, — теперь он точно опоздает.
Вернувшись домой, Джордж увидел красный «ягуар» Верины на подъездной аллее готовым к отъезду. Машину ей подарил отец на ее сорокалетие. Джордж припарковался рядом с ней и вошел в дом, неся портфель, полный бумаг, — свою работу на вечер.
Верина стояла в холле, эффектно обаятельная в черном платье для коктейлей и лакированных туфлях на высоком каблуке. Она была злая как черт.
— Ты опоздал! — выкрикнула она.
— Извини, — сказал Джордж. — На Сьютленд-паркуэй сегодня сумасшедшее движение.
— Этот званый ужин очень важен для меня — там будут три члена кабинета Рейгана, я опаздываю!
Джордж понимал, почему она раздражена. Для лоббиста шанс встретиться с влиятельными лицами бесценен в социальном отношении.
— Ну вот, я уже дома, — сказал он.
— Я не домработница! Когда мы договариваемся, ты не должен опаздывать!
Эта тирада не была чем-то необычным. Она часто сердилась и кричала на него. Он всегда старался относиться к этому спокойно.
— Няня Тиффани здесь?
— Нет, ей нездоровится, и она ушла домой, вот почему мне приходится ждать тебя.
— А где Джек?
— Смотрит телевизор в кабинете.
— Хорошо, я сейчас посижу с ним. Ты можешь идти.
Она чем-то громыхнула со злости и вышла с гордым видом.
Он немного завидовал тому, кто будет сидеть рядом с ней за ужином. Она оставалась самой сексуальной женщиной, каких он только знал. Однако сейчас он усвоил, что быть ее любовником, каким он был в течение пятнадцати лет, лучше, чем ее мужем. Раньше они за уикенд занимались любовью чаще, чем теперь за месяц. С тех пор как они поженились, их частые и бурные ссоры, обычно из-за ребенка, подточили их любовь друг к другу, как капли точат камень. Они жили вместе, воспитывали сына и делали свою карьеру. Любили ли они друг друга? Джордж уже не знал этого.
Он вошел в кабинет. Джек сидел на диване перед телевизором. Мальчик был большим утешением Джорджа. Он сел рядом с ним и положил руку на его маленькие плечи. Джек прижался к нему.
В передаче рассказывалось о каком-то приключении группы школьников.
— Что ты смотришь? — спросил Джордж.
— «Смелые ребята». Класс.
— О чем это?
— Они ловят жуликов с помощью компьютеров.
Джордж обратил внимание, что один из смельчаков черный.
Как меняется мир, подумал он.
* * *
— Нам очень повезло, что нас пригласили на этот ужин, — сказал Камерон Дьюар своей жене Лидке, когда они подъезжали на своей машине к большому дому на Ар-стрит около Джорджтаунской библиотеки. — Я хочу, чтобы мы оба произвели хорошее впечатление.
— Ты важный человек в тайной полиции, — с презрительной усмешкой проговорила она. — По-моему, им нужно производить на тебя впечатление.
Лидка не понимала, как функционирует Америка.
— ЦРУ — это не тайная полиция, — заметил Камерон. — И я не очень важная личность по стандартам этих людей.
И все же Камерон не был мелкой сошкой. Поскольку он имел опыт работы в Белом доме, сейчас он был сотрудником ЦРУ по связям с администрацией Рейгана. И ему нравилась эта работа. Он преодолел свое разочарование неудачей Рейгана в Польше. Он счел это проявлением неопытности. Рейган находился на посту президента менее года, когда «Солидарность» была разгромлена.
По его мнению, президент должен быть достаточно умным и знающим, чтобы принимать правильные решения с того самого момента, как он заступает на этот пост. Он вспомнил, что говорил Никсон: «Рейган хороший парень, но он совершенно не разбирается во внешней политике».
Но Рейган знал, что делает, и это главное. Он был ярым антикоммунистом.
— Твой же дед был сенатором! — сказала Лидка.
Это также не имело большого значения. Гасу Дьюару перевалило за девяносто. После смерти бабушки он переехал из Буффало в Сан-Франциско, чтобы быть рядом с Вуди, Бип и своим правнуком Джоном Ли. Он давно отошел от политики. Кроме того, он был демократом, а по рейгановским стандартам — крайним либералом.
Камерон и Лидка поднялись по короткому лестничному пролету в дом из красного кирпича, похожий на небольшой французский замок со слуховыми окнами в шиферной крыше и входом из белого камня, увенчанным маленьким греческим фронтоном. Здесь жили Фрэнк и Мэрибелл Линдеман, влиятельные спонсоры предвыборной кампании Рейгана и многомиллионные бенефициарии от сокращения налогов. Мэрибелл была одной из полудюжины женщин, которые доминировали в вашингтонской общественной жизни. Она принимала у себя людей, которые управляли Америкой. Вот почему Камерон был счастлив оказаться здесь.
Хотя Линдеманы были республиканцами, званые ужины Мэрибелл представляли собой транспартийные мероприятия, и Камерон ожидал увидеть сегодня важных особ с обеих сторон.
Лакей взял у них пальто. Окинув взглядом большой холл, Лидка спросила:
— Зачем им эти ужасные картины?
— Это называется западным искусством, — объяснил Камерон. — Это Ремингтон — очень ценится.
— Если бы у меня было столько денег, я не покупала бы картины с ковбоями и индейцами.
— В этом есть особый смысл. Импрессионисты не обязательно были лучшими художниками. Американские ничуть не хуже.
— Ничего подобного. Это всем известно.
— Дело вкуса.
Лидка пожала плечами: еще одна загадочная сторона американской жизни.
Их провели в большую гостиную. Она выглядела как салон XVII столетия: на полу лежал китайский ковер с драконами, тут и там стояли стулья, накрытые чехлами из желтого шелка. Камерон понял, что они пришли первыми. В тот же момент из другой двери появилась Мэрибелл, величественная женщина с пышными рыжими волосами, которые могли быть и могли не быть естественного цвета. У нее на шее было колье, как подумал Камерон, из необычно крупных бриллиантов.
— Как мило, что вы пришли рано, — сказала она.
Камерон знал, что это упрек, но Лидка этого не заметила.
— Мне не терпелось увидеть ваш замечательный дом, — выпалила Лидка.
— А как вам нравится в Америке? — спросила ее Мэрибелл. — Скажите, что, на ваш взгляд, самое замечательное в Америке?
Лидка на мгновение задумалась.
— У вас они все черные, — сказала она.
Камерон подавил стон. Что она несет?
Мэрибелл от удивления промолчала.
Лидка жестом показала на официанта с бокалами шампанского на подносе, служанку с канапе и лакея — все они были афроамериканцами.
— Они делают все: открывают двери, подают напитки, подметают полы. В Польше у нас нет никого, кто делал бы эту работу, — каждый должен делать это сам.
Мэрибелл немного опешила. Такие высказывания считались нетактичными даже в Вашингтоне Рейгана. Потом, взглянув через плечо Лидки, она увидела еще одного вошедшего гостя.
— Карим, душечка! — вскрикнула она и направилась обняться с миловидным темнокожим мужчиной в безукоризненном костюме в тонкую полоску. — Познакомьтесь: это Камерон Дьюар и его жена Лидка. А это Карим Абдулла, из саудовского посольства.
