Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
Карим пожал руки.
— Я слышал о вас, Камерон, — сказал он. — Я тесно работаю с некоторыми вашими коллегами из Лэнгли.
Карим давал знать Камерону, что он из саудовской разведки.
Карим повернулся к Лидке. У нее был удивленный вид.
Камерон знал почему. Она не ожидала увидеть на приеме у Мэрибелл таких темнокожих людей, как Карим.
Однако он очаровал ее.
— Мне говорили, что польки самые красивые женщины в мире. — сказал он. — Я не верил этому до настоящего момента. — Он поцеловал ей руку.
Лидка могла сколько угодно слушать подобного рода ахинею.
— Я слышал, что вы сказали о чернокожих, — произнес он. — Я согласен с вами. В Саудовской Аравии их нет, так что мы должны импортировать их из Индии.
Камерон видел, что Лидка озадачена тонким разграничением в расизме Карима. Для него индийцы были черными, а арабы нет. К счастью, Лидка знала, когда надо молчать и слушать мужчину.
Пришли еще несколько гостей. Карим понизил голос:
— Однако нужно быть осторожным, когда говоришь что-то — некоторые из гостей могут быть либералами.
Словно в подтверждение этих слов вошел высокий, с атлетической фигурой, мужчина с густыми светлыми волосами. Он выглядел как кинозвезда. Это был Джаспер Мюррей.
Камерон не обрадовался. Он терпеть не мог Джаспера с юности. Потом Джаспер занялся журналистикой расследований и способствовал уходу в отставку президента Никсона. Его книга о Никсоне «Хитроумный Дик» была бестселлером, и по ней был снят имевший успех фильм. В период правления администрации Картера он вел себя относительно тихо, но снова пошел в атаку, как только Рейган занял Овальный кабинет. Сейчас он стал одной из наиболее популярных фигур на телевидении вместе с Питером Дженнингсом и Барбарой Уолтерс. Только вчера вечером его программа «Сегодня» отвела полчаса поддерживаемой Америкой диктатуре в Сальвадоре. Мюррей подхватил утверждения борцов за права человека, что правительственные эскадроны смерти уничтожили тридцать тысяч человек.
Телевизионной сетью, транслирующей программу «Сегодня», владел Фрэнк Линдеман, муж Мэрибелл, так что Джаспер, вероятно, почувствовал, что не может отклонить приглашение на званый ужин. Белый дом оказывал давление на Фрэнка, чтобы он избавился от Джаспера, но до последнего времени Фрэнк отказывался. Хотя он держал большую часть акций, он должен был отвечать перед правлением и инвесторами, которые могли поднять шум, если бы он уволил одну из самых больших звезд.
Казалось, что Мэрибелл кого-то с нетерпением ждет. Потом довольно поздно прибыла еще одна гостья. Это была потрясающе обаятельная чернокожая лоббистка Верина Маркванд. Камерон не был знаком с ней, но он узнал ее по фотографиям.
Лакуэй объявил, что кушать подано, и все гости через двойную дверь перешли в столовую. Женщины издали восторженные восклицания, увидев длинный стол, заставленный сверкающим хрусталем и серебряными вазами с желтыми розами из теплиц. Камерон заметил, как Лидка широко открыла глаза. Он догадался, что увиденное ею затмило все фотографии в ее журналах домашнего интерьера. Она, конечно, никогда не видела и даже не представляла себе ничего столь роскошного.
За столом расположились восемнадцать человек, но всеобщим вниманием сразу завладела одна дама — Сузи Кэннон, репортер светской хроники. Половина того, что она писала, не соответствовало действительности, но у нее был нюх шакала на человеческую слабость. Она была консерватором, но скандал интересовал ее больше, чем политика. Для нее ничто не было личным. Камерон молил бога, чтобы Лидка держала язык за зубами. Все, сказанное сегодня, может появиться завтра в газетах.
Но, к удивлению Камерона, она направила проницательный взгляд на него.
— Как мне кажется, вы и Джаспер знаете друг друга, — сказала она.
— Не совсем так, — возразил Камерон. — Мы встречались в Лондоне много лет назад.
— Но я слышала, что вы оба были влюблены в одну девушку.
Как она разнюхала это?
— Мне было пятнадцать лет, Сузи, — сказал Камерон. — Я, вероятно, был влюблен в половину девушек в Лондоне.
Сузи обратилась к Джасперу:
— Ну а вы? Вы помните это соперничество?
Джаспер был увлечен разговором с Вериной Маркванд, сидящей рядом с ним, и рассердился, что его отвлекли от этого.
— Если вы хотите написать статью о любовных историях юности более чем двадцатилетней давности и назвать это новостью, то не иначе, Сузи, вы спите со своим редактором.
Все засмеялись: по сути дела, Сузи была замужем за редактором отдела новостей в ее газете.
Камерон заметил, что Сузи смеялась наигранно, а ее глаза сверкнули ненавистью на Джаспера. Он вспомнил, что, когда Сузи была начинающим журналистом в программе «Сегодня», ее уволили за серию недостоверных репортажей.
Сейчас она сказала:
— Должно быть, Камерон, вы с интересом смотрели вчера вечером телепрограмму, которую ведет Джаспер.
— Не столько с интересом, сколько; с тревогой, — ответил Камерон, — Президент и ЦРУ пытаются поддержать антикоммунистическое правительство в Сальвадоре.
— А Джаспер вроде как на другой стороне, не так ли? — спросила Сузи.
— Я на стороне правды, Сузи, — сказал Джаспер. — Насколько я знаю, вам это трудно понять.
Камерон заметил, что от его британского акцента не осталось и следа.
— Мне было жаль, — заметил Камерон, — что на одном из основных каналов ведется такая пропаганда.
— А что бы вы сообщили в донесении о правительстве, которое расправляется с тридцатью тысячами своих граждан? — отпарировал Джаспер.
— Мы не признаем этой цифры.
— Тогда сколько граждан Сальвадора, по-вашему, было убито правительством? Огласите нам оценки ЦРУ.
— Вам нужно было спрашивать, прежде чем транслировать вашу программу.
— Я спросил, но не получил никакого ответа.
— Нет ни одного идеального центральноамериканского правительства. А вы сосредотачиваетесь на тех, которые мы поддерживаем. Вы просто настроены антиамерикански.
Сузи улыбнулась.
— Вы — англичанин, Джаспер, не так ли? — спросила она с ядовитой мягкостью в голосе.
Джаспер вышел из себя.
— Я стал гражданином США более десятилетия назад. Я настолько настроен проамерикански, что рисковал своей жизнью за эту страну. Я два года служил в армии США, из них один год — во Вьетнаме. И я не просиживал свои штаны за столом в Сайгоне.
Я участвовал в боевых действиях и убивал людей. Вы этого никогда не делали, Сузи. А вы, Камерон? Что вы делали во Вьетнаме?
— Меня не призывали на военную службу.
— Тогда не лучше ли вам заткнуться?
Мэрибелл остановила их.
— Думаю, уже хватит о Джаспере и Камероне. — Она повернулась к конгрессмену от Нью-Йорка, сидящему рядом с ней. — Я слышала, ваш город запретил дискриминацию в отношении гомосексуалистов. Вы поддерживаете это?
Разговор перешел на права сексуальных меньшинств, и Камерон с облегчением вздохнул — однако преждевременно.
Возник вопрос о законодательстве в других странах, и Сузи спросила:
— А какой закон на этот счет в Польше, Лидка?
— Польша — католическая страна, — отозвалась она. — У нас нет гомосексуалистов.
На мгновение наступила тишина, и она добавила:
— Слава богу.
* * *
— Джаспер Мюррей вышел из дома Линдеманов вместе с Вериной Маркванд.
— Сузи Кэннон — настоящая нарушительница спокойствия, — сказал он, когда они спускались по лестнице.
Верина засмеялась, показав белые зубы в свете фонаря.
— Да уж.
Они вышли на тротуар. Такси, вызванного Джаспером, видно не было. Он пошел с Вериной к ее машине.
— И Сузи подложила мне свинку, — добавил он.
— Едва ли она может доставить вам неприятности — вы сейчас такая важная шишка.
— Еще как может. Против меня в Вашингтоне развернулась серьезная кампания. Нынешний год выборный, и администрация не хочет, чтобы выходили телевизионные программы, подобные той, что я вел вчера. — Ему было приятно довериться ей. Их свел случай в тот день, когда был убит Мартин Лютер Кинг. С тех пор чувство близости не проходило.
