Царевна Нефрет (Том II) - Масютин Василий Николаевич (книги хорошего качества .txt) 📗
— А если профессор скажет, что кто-то вызвал его сюда по телефону…
— Есть еще время до завтра! Увидим, как будет… откуда мне знать?!
Приехав на следующее утро к Мэри, чтобы осведомиться о здоровье профессора, Курт застал в доме врачей. Было не до расспросов. Мэри и врачи тоже не интересовались подробностями предыдущего вечера — очевидно, принимая как данность тот факт, что Райт часто ходил ночью в музей и там находился рядом с Нефрет. Курт и Шульц еще накануне заявили, что нашли профессора без сознания на полу и больше ничего не знают. Этого было достаточно.
Врачи констатировали сильное нервное потрясение. Состояние Райта вызывало тревогу. Он на все лады повторял имя Нефрет и с большим трудом извлекал из себя отдельные слова. Его отвезли в санаторий для досконального медицинского обследования.
Жанна успокоилась, когда Курт заверил ее, что об их тайном визите в музей никто из посторонних не знает. Старик Шульц не выдаст секрет — иначе ему не избегнуть страшной кары в виде увольнения.
Однако Жанна совсем утратила чувство юмора, узнав, что Райт лежит в санатории и до сих пор ничего не может вспомнить.
— Не люблю таких шуток… Болезнь профессора на моей совести…
С Куртом она стала вести себя холоднее обычного.
— Моя любимая! Такое никто не мог предугадать…. Я думал, что нервы у профессора крепче и он сумеет отличить египетскую мумию от живой молодой женщины! Это лишь доказывает, что он и без того был безумен и нуждался в лечении.
Неделю спустя Райт начал составлять фразы и смог наконец объяснить, что с ним случилось. Он не помнил, почему приехал ночью в музей и сделал ли это по собственной инициативе, но точно знал, что решил, как обычно, осмотреть Нефрет и проверить, не подает ли она признаков жизни.
— Я могу поклясться, что Нефрет пошевелилась в гробу, вытянула руки и обняла меня за шею…
После этого заявления психиатры только переглянулись, пожали плечами и доверительно сказали друг другу:
— Состояние безнадежное.
Жанна Бельмар ежевечерне и с большим успехом выступала в ревю. Театр не жалел денег на афиши и рекламу в прессе. Директор говорил журналистам:
— Вы убедитесь, что госпожа Бельмар — своего рода чудо природы. Собственно говоря, она двойник известной всему Берлину и даже всему миру таинственной мумии. Есть некоторые данные, позволяющие утверждать, что Жанна Бельмар — хоть она сама старается это тщательно скрывать — является дочерью одного высокопоставленного лица. Эта знатная особа много лет назад познакомилась с одной выдающейся актрисой… вы понимаете?.. господа, безусловно, уже сделали выводы… вкратце: имеются все основания утверждать, что в жилах Жанны Бельмар течет королевская кровь… Лучшим доказательством служит то, что она выказывает в своей роли истинно королевское величие. А ее молодость, грация!.. Ее талант… Я горжусь тем, что счастливый случай помог мне открыть такое дарование, актрису божьей милостью!
На сцене в бумажном гробу лежит Жанна и ждет знака помощника режиссера.
При звуках флейт и скрипок просыпается англичанин. Время пришло. Поднимается раскрашенная крышка гроба. Тихо… чуть слышно звенят арфы…
Жанна встает со скрещенными на груди руками. Справа от нее стоит страшная статуя египетского божества. Его глаза смотрят строго.
На стене напротив статуи медленно оживают фигуры фигуры женщин, держащих в руках музыкальные инструменты и корзины с цветами и фруктами. Перед Жанной простирается зал, как длинный и темный бесконечный коридор. Лица, лица, глаза, глаза… без конца. Все сливается в далекую туманную синеву.
Звучит прелюдия к ее танцу. Но она чувствует, что ноги отяжелели, налились свинцом, словно связаны… Она слышит голоса арф, флейт, труб и барабанов. Уже плывет, выгибается в такт, как былинка от дуновения ветра. Упругие, как змеи, руки вьются вокруг ее тела — плечей, головы.
В длинной жреческой ризе, медленной степенной походкой, к ней приближается… Кто это? Жанна испуганно отскакивает в сторону… Она видит перед собой Райта… Вскрикнула, зашаталась…
Как она замечательно играет!
Режиссер, с согласия директора театра, включил в постановку небольшое нововведение. Артист, который сходил с фрески на стене и оживал в фигуре жреца, обрел неожиданное сходство с Райтом. Характерный излом бровей египтолога был схвачен живо и метко.
Сперва сомневались: «А вдруг профессор Райт подаст на нас в суд?»
— Вы же знаете, что он сейчас в санатории… безнадежно сошел с ума… ему не до судебных процессов… в конце концов, не мешает попробовать.
— Публике это, несомненно, понравится. Все слышали об истории с Райтом.
Кто-то в прессе намекнул, что некоторым сценаристам не следовало бы слишком близко придерживаться определенных деталей чужой частной жизни, но первая проба маски Райта на сцене удалась. Впрочем, внимание публики, Мэри и немногочисленных приятелей Райта отвлекло более важное событие, давшее повод к широкому обсуждению и комментариям.
Газеты принесли известие, что ночью кто-то вломился в окно египетского музея с целью грабежа. Вор располагал точнейшим планом всего здания. Прохожие, оказавшиеся поблизости, видели какого-то пьяного или сумасшедшего, бежавшего в сторону музея.
Несколькими часами позже стало известно, что Райт воспользовался минутой, когда смотрительница отошла в другое крыло санатория, осторожно выбрался в коридор, надел чужую шляпу и плащ и вышел на улицу. В санатории были убеждены, что он спит, а он побежал прямо к музею.
Что он там делал — неизвестно. Утром его нашли рядом с гробом. На шее у него висела цепочка с ключиком и маленьким амулетом — символом жизни.
Его уговорили встать и вернуться домой. Райт даже не заметил, что его повезли на прежнее место, в санаторий.
Курт встретился с Жанной в кафе: его интересовало, как она восприняла новости о египетском музее и его директоре. Жанна притворялась веселой, но на лицо ее набежала меланхолическая тучка.
— Кто-то проболтался о нашем ночном заговоре — ты или твой сторож… Откуда еще нашему режиссеру могла прийти в голову мысль сделать Сатми двойником Райта?
— Я как-то упоминал об их сходстве в беседе с режиссером. Должно быть, сейчас он об этом вспомнил. Самое натуральное свинство… но что люди не сделают ради кассовых сборов?
— Как с профессором?
— Он кажется здоровым, но его мысли крутятся вокруг одной точки: Нефрет. Огорчительно все это. Его мало кто навещает. Даже жена понемногу забывает его…
Жанна замолчала и перевела разговор на успехи египетского ревю и отзывы прессы. Заказала к черному кофе ликер и опять задумалась.
— Что-то ты мне не нравишься, — сказал Курт, внимательно поглядывая на нее. — Твои нервы оставляют желать лучшего.
— Попробуй выступать каждый вечер в такой жуткой сцене с трупами и призраками…
— Вижу, твое отношение к роли со времен премьеры резко изменилось.
— Не только к сценической роли… Кельнер, счет! — внезапно воскликнула Жанна. — У меня еще дела в городе.
Жанна не нашла в себе смелости сказать директору, что партнер в гриме профессора Райта действует ей на нервы и что она предпочла бы первую версию постановки. Себе она тоже не осмеливалась признаться, что все чаще думает о Райте и порой чувствует угрызения совести, виня себя в его недуге. Актриса раздумывала, не лучше ли будет открыть Райту правду. Может, он придет в себя… В то же время, она сознавала, к каким последствиям это могло привести: допросы в полиции, а то и судебное разбирательство, увольнение Курта и сторожа, возможно, и потерянный ангажемент в театре.
Но Жанне искренне хотелось помочь Райту. Кто знает, не говорило ли в ней обыкновенное любопытство, желание еще раз взглянуть на него?..
