Избранное (сборник) - Жванецкий Михаил Михайлович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

Все взрывается, падает, горит – а я целый.

Со всеми извращениями познакомился, все повидал, ФСБ нагрянуло, пленку развратную предъявило – а меня там нет.

Баня, бабы, прокуроры, журналисты – а меня нет.

Наслаждения не испытал, так и разоблачения не перенес, тряся большим белым животом над своей сотрудницей.

И в атаку как бы ходил, и стрельбу как бы слышал, а в плен не попал. В списках нет, в яме нет, в кровати есть!

Огромное счастье – видеть настоящую кровавую героическую жизнь и в ней не участвовать.

Потеплело

А лето прекрасно, как его ни проводи.

Что это за крики?

– Караул! Всемирное потепление!

Отчего вой?

Это же счастье!

Россия – первая страна, что выступает за всемирное потепление.

Эти остальные, у кого лето каждый день, разволновались – перегревы у них.

Пусть остынут. Мы хоть согреемся.

Можете поверить, в разных странах, где я выступаю, нет гардероба в театрах.

Не пропустите наблюдение. Нет гардероба. Нет номерка. Нет галош, шуб, пальто, шинелей, бурок, тулупов, берданок, скрипа снега, воя шакалов – нет.

У них другой характер.

У них женщина раздевается за одну секунду. Сама.

У нас сама не может. Надо помогать. Как луковицу – раздеваешь и плачешь.

А эти носки!

Эти портянки!

А эти дети в трех кашне, закутанные до состояния чучела на огороде!

При глобальном потеплении Россия разденется сама и в борьбе с бедностью выйдет на первое место. У нас ведь он не только бедный, он закутанный в три погибели. Он очень много собственного валового продукта тратит на тряпки, чтоб ими замотать и поясницу, и шею.

А кальсоны?!

Гений изобрел в борьбе с недоеданьем и похолоданьем.

При глобальном потеплении кальсоны пойдут на занавеси от солнца жаркого, январского.

И лом железный на Ямале в феврале можно будет поцеловать.

И воробьи будут петь в Верхоянске, и гуси, и люди, и птицы перестанут подыматься в теплые края, жалобно курлыкая на рассвете.

Нам надо, надо нам лето длить!

Нам надо, надо нам дырявить слой озона – аэрозолем, Аэрофлотом, весельем потным, водочным угаром.

Ибо судьи обделили нас при большой дележке.

Нам лета дали только июнь и июль, когда под нами горят торфяные болота, а дым играет роль тумана.

А наш российский календарь?

Август – для траура.

Сентябрь – для дождей.

Октябрь – для революций. У нас все потрясения от холода.

Ноябрь – для парада. Чтоб топотом согреться.

Декабрь – для гиканья и пения в пургу.

Январь – для массовых прорывов в отоплении.

Февраль – для переброски чугунных батарей спецлайнерами во Владивосток.

Март уходит в ожидании апреля.

Апрель уходит в ожидании весны.

Май – первые весенние морозы.

Июнь – кажется началом лета для всех, кто не привык к другому.

А ниже – то, что было выше.

Так вот, чтоб остановить наш человеческий поток на юг, чтоб предотвратить агрессию России на турецких пляжах и возведение звездами коттеджей во Флориде… Для улучшения характера, для сбора трех урожаев апельсинов и ананасов в Новосибирском крае – мы начинаем массово сверлить аэрозолем озоновые дыры.

Всенародно таять льды.

Бить батареи.

В общем, делать себе лето.

И просьба не мешать.

Не лазить под кувалду.

Кому не нравится – прошу в Сибирь.

Новые времена!

Время наступило очень бодрое, молодое. Время, когда можно все. Кроме следующего.

Не доверять никому.

Не откликаться на свое имя.

Не оборачиваться на свист.

Не открывать дверь на звонок.

Не откликаться на стук.

Гостей сверять по документам. Документам не верить.

Газетам не верить.

Смешному не доверять.

От грустного не плакать.

От крика: «Стойте, вы выиграли автомобиль!» – бежать, прятаться, сидеть, пока не стемнеет.

В темноте не выходить.

То же самое на крик: «Получите приз – вот он, комбайн уже ваш – ну, бери!» – бежать, петлять и на крик: «Куда ж ты, сука, бери комбайн, подонок!» – постараться повысить скорость и снизить шумность бега.

Не вскакивать в автобус – там могут быть сообщники с деталями комбайна.

Даже удар по голове не заставит вас взять эту коробку.

К тому, кто вам скажет: «Я хочу вам сделать подарок ко дню рождения», – не поворачиваться спиной. Отойти на шаг, взять камень. Стать спиной к стене, шипеть: «Документы предъяви, гад…» Документам не верить…

При повторной фразе: «Я все-таки хочу вам подарить ко дню рождения…» – бить камнем… И опять рвать когти, метаться, громко звать милицию. При появлении милиционеров бежать еще быстрее, петлять между деревьями – они могут стрелять… Вам отвечать на огонь не надо – лучше молчать.

Мимо банка, который обещает шестнадцать процентов годовых, идите быстро, не оглядываясь. Лучше ехать на общественном транспорте – это будет быстрее, и пассажиры не дадут вам выскочить и оформить вклад.

Запомните: окликать на улице вас может только враг!

Не доверяйте голосу, который вам кажется знакомым. Пусть назовет свои приметы, потом ваши – после этого повесьте трубку.

В аптеку заходите осторожно. Лекарства надо тут же пробовать, чтобы не было фальшивых. Если стало плохо – все в порядке. Можете проверить: что бы вы ни принимали от импотенции, пока не поменяете женщину – ничего не произойдет.

Хотите, зайдите в избирательный участок и проголосуйте – результат, который будет, уже был.

Если видите надпись «Китайский ресторан», идите смело, там подадут то, к чему вы привыкли с детства.

Названия, конечно, у них свои – по-сычуаньски, по-кантонски, по-пекински, но это будет тот суп, и тот борщ, и то жаркое, и те макароны по-флотски, на которых с детства держится ваша гордость и независимость.

Китайскому ресторану можно доверять.

Все мы будем китайцами рано или поздно. Их дети даже от смешанных браков чистые китайцы.

Но перед тем как влиться в великий китайский народ, надо выжить в этом, о чем и трактует этот трактат.

Я не знаю, кто я

Я и не знаю, честная я или нечестная.

Меня посади квартиры распределять – и проверяй.

А когда мне нечего украсть, может, я и честная.

Я и не знаю, добрая я или недобрая…

Вот будет, что дарить, – проверю.

Скупая или нескупая, кто его знает, когда денег нет?

Вот дай денег – и проверяй.

Вот, может быть, я модница.

Вот мне сорок лет, а я так и не знаю.

Может, я бриллианты люблю носить, ну, скажем, в ушах.

Может, цепь золотую люблю носить.

Может, я устрицы люблю!

Может, я вообще дизайнер?! И сама могу расставить мягкую мебель и кухонный гарнитур, и бассейн украшу цветами прямо по воде.

Больше того скажу – может, я в Испании люблю отдыхать! На островах.

Представляешь – окажется вдруг.

С ума сойти!

Или забуду про семью, возраст, удачно выйду замуж, и окажется, что я в Израиле.

И окажется, что я очень люблю евреев.

И мне все равно, кто какой национальности, представляешь? А я вроде интернационалистка.

Может такое быть? Может!

При хорошей жизни может.

Дайте попробовать!

Специальным постановлением правительства.

«Пусть такая-то такая-то себя пробует на разных почвах, пока не расцветет».

Невозможно в нищете понять: добрый ты или скупой? Или дизайнер, или честный?

К большому сожалению, оно все проверяется, только когда есть деньги.

Вот беда: ни разу не видела, чтоб возле нищего толпа крутилась.

Он-то, конечно, щедрый, но копейки у него не выпросишь. Все крутятся возле тех, кто что-то имеет.

«Нечестный он, – кричат, – жадный, наше всё украл!» Наверное.

Когда у тебя ни черта нет и не было, не поймешь, что у тебя украли.

И где оно все лежало.

И что он у тебя украл, если ты всю жизнь своими глазами видела, что у тебя нечего украсть.