Дети капитана Гранта - Верн Жюль Габриэль (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

Однако его ожидания не оправдались: суда ходили редко. Три или четыре судна, стоявших на якоре в порту, составляли весь местный торговый флот. И ни одно из них не шло ни в Мельбурн, ни в Сидней, ни в Пойнт-де-Галл. А только из этих трех портов и можно было отплыть в Англию.

Что тут было делать? Ждать подходящего судна? Но можно было задержаться надолго, ибо бухту Туфольд не так часто посещают суда. Сколько их проходит в открытом море, не заходя в бухту!

Поразмыслив и обсудив этот вопрос с товарищами, Гленарван решил было уже ехать в Сидней сухим путем, как вдруг Паганель предложил проект, который никому не приходил в голову.

Географ также побывал в бухте Туфольд и был осведомлен о том, что там не было судов, идущих на Мельбурн и Сидней. Но он узнал, что один бриг, стоявший на рейде, готовился к отплытию в Окленд, столицу Ика-на-Мауи, северного острова Новой Зеландии. Паганель предлагал зафрахтовать этот бриг и плыть на нем в Окленд, откуда легко будет вернуться в Европу, так как город этот связан с ней регулярными рейсами.

Это предложение заслуживало внимания. К тому же Паганель, вопреки своему обыкновению, не стал приводить бесчисленные доводы в пользу своего предложения, а ограничился тем, что изложил суть дела и прибавил, что переход этот займет не более пяти-шести дней. Действительно, от Австралии до Новой Зеландии не больше тысячи миль.

По какому-то странному совпадению, Окленд находился на той самой тридцать седьмой параллели, которой от берегов Араукании так упорно придерживались наши путешественники. Конечно, географ, рискуя быть обвиненным в эгоизме, мог бы прибегнуть к этому выгодному для него доводу (ведь это попутно давало ему возможность посетить берега Новой Зеландии). Однако Паганель не прибегнул к такому аргументу. Очевидно, после данных им двух толкований документа, оказавшихся неверными, он не отважился предложить еще новое, третье. Да и вообще, о каком подобном толковании могла идти речь, раз в документе самым определенным образом было сказано, что капитан Грант нашел убежище на континенте, а не на острове. Новая же Зеландия, конечно, являлась только островом. Как бы там ни было, по этой ли причине или по иной, но, предлагая отправиться в Окленд, Паганель не указывал на возможность предпринять там новые поиски, а только обратил внимание на то, что между этим городом и Великобританией имеется регулярное сообщение, которое легко можно будет использовать.

Джон Манглс поддержал предложение Паганеля, считая, что лучше плыть на этом судне, чем ждать неопределенно долгое время прихода в бухту Туфольд другого судна. Но все же, раньше чем решиться на это, он считал нужным побывать на бриге, о котором говорил географ. Гленарван, майор, Паганель, Роберт и молодой капитан сели в лодку и в несколько взмахов весел подплыли к интересовавшему их судну, стоявшему на якоре в двух кабельтовых от берега.

Это был бриг вместимостью в двести пятьдесят тонн, носивший название «Макари». Он совершал рейсы между различными портами Австралии и Новой Зеландии. Капитан, или, вернее сказать, хозяин брига, принял своих посетителей довольно грубо. Они тотчас же увидели, что имеют дело с человеком невоспитанным, мало чем отличающимся от своих пяти матросов. У него была толстая красная физиономия, грубые руки, приплюснутый нос, вытекший глаз; все это да еще и зверский вид впридачу делали из Билля Галлея мало приятного человека. Но выбора не было, и вообще для перехода в несколько дней можно быть и не особенно требовательным.

— Эй вы там! Что вам нужно? — крикнул Билль Галлей незнакомцам, всходившим на палубу его брига.

— Вы капитан? — спросил Джон Мангле.

— Я, — ответил Галлей. — Дальше!

— Скажите, «Макари» идет с грузом в Окленд?

— Да. Дальше!

— Что он везет?

— Все, что продается и покупается. Дальше!

— Когда он отчаливает?

— Завтра в полдень, с отливом. Дальше!

— Взяли бы вы пассажиров?

— Смотря каких, и притом — если они будут довольствоваться пищей из общего судового котла.

— У них будет своя провизия.

— Дальше!

— Дальше?

— Да. Сколько их?

— Девять, из них две дамы.

— У меня нет кают.

— Они удовольствуются предоставленной им рубкой.

— Дальше!

— Согласны? — спросил Джон Манглс, которого нисколько не смущали повадки и обращение капитана.

— Подумать надо, — пробурчал хозяин «Макари».

Билль Галлей прошелся раза два по палубе, стуча своими грубыми, подбитыми гвоздями сапожищами, а затем, круто остановившись перед Джоном Манглсом, бросил:

— Сколько даете?

— Сколько хотите? — спросил Джон.

— Пятьдесят фунтов.

Гленарван кивнул головой, давая понять, что он согласен.

— Ладно, — ответил Джон Манглс, — идет: пятьдесят фунтов.

— Только за проезд!

— Только.

— Еда особо!

— Особо.

— Уговорились. Дальше! — буркнул Галлей.

— Что еще?

— Задаток.

— Вот вам половина цены — двадцать пять фунтов, — сказал Джон Манглс, вручая хозяину брига пересчитанные на его глазах деньги.

Галлей засунул их в карман, не найдя нужным поблагодарить.

— Быть завтра на судне! До полудня. Будете, нет ли — снимаюсь с якоря.

— Будем.

Закончив переговоры, Гленарван, майор, Роберт, Паганель и Джон Манглс покинули судно, причем Билль Галлей не соблаговолил даже пальцем прикоснуться к своей клеенчатой шляпе, покрывавшей его рыжие всклокоченные волосы.

— Какой грубиян! — вырвалось у Джона Манглса.

— А мне он по вкусу, — отозвался Паганель. — Настоящий морской волк!

— Скорее — медведь, — возразил майор.

— И я думаю, что этот медведь торговал в свое время рабами, — прибавил Джон Манглс.

— Не все ли равно? — отозвался Гленарван. — Для нас имеет значение лишь то, что он капитан «Макари», а «Макари» идет в Новую Зеландию. Во время перехода из бухты Туфольд до Окленда видеть его мы будем мельком, а после Окленда и совсем больше не увидим.

Элен и Мэри Грант были рады узнать, что отъезд назначен на завтра. Гленарван предупредил их, что на «Макари» у них не будет тех удобств, какие имелись на «Дункане». Но такой пустяк не мог смутить мужественных женщин, перенесших столько испытаний. Олбинету было поручено позаботиться о провизии. Бедняга оплакивал свою несчастную жену, оставшуюся на яхте: она, конечно, сделалась жертвой свирепых каторжников вместе со всем экипажем. Тем не менее горе не мешало мистеру Олбинету выполнять свои обязанности стюарда с обычным усердием. В несколько часов Олбинет закончил свои закупки.

В это время майор получил деньги по чекам Гленарвана на Мельбурнский союзный банк. Потом он занялся закупкой оружия и боевых припасов. Что же касается Паганеля, то ему удалось добыть прекрасную карту Новой Зеландии.

Мюльреди был снова молодцом. Он почти не чувствовал раны. Морской переход должен был окончательно восстановить его силы. Он рассчитывал полечиться ветрами Тихого океана. Вильсону было поручено подготовить на «Макари» помещение для приема пассажиров. После его щетки и метлы рубка брига стала неузнаваемой. Билль Галлей пожимал плечами, но предоставлял ему действовать по его усмотрению. Гленарван с его спутниками и спутницами не интересовал капитана. Он даже не знал имен своих пассажиров и не спрашивал их. Эта прибавка к его грузу дала ему лишних пятьдесят фунтов стерлингов — дальнейшим он не интересовался. В его глазах более заслуживали внимания двести тонн дубленой кожи, до отказа переполнившей его трюм. На первом месте — кожа, люди — на втором.

Это был негоциант [70].Но все же его считали довольно опытным моряком, хорошо знающим окрестные моря, столь опасные из-за коралловых рифов.

Гленарван задумал использовать последние часы дня накануне отплытия для того, чтобы еще раз побывать на том пункте побережья, где проходит тридцать седьмая параллель. У него были на это две причины. Прежде всего ему хотелось еще раз осмотреть место предполагаемого крушения «Британии». Ведь Айртон, конечно, был боцманом на ней, и она действительно могла потерпеть крушение у этой части восточного побережья Австралии. Было бы легкомысленно, навсегда покидая страну, не обследовать это место. Затем, даже если бы там и не удалось обнаружить следы «Британии», то уж несомненно «Дункан» попал в руки каторжников у этого берега. Быть может, завязался бой. А в таком случае, разве нельзя было надеяться найти там следы борьбы, следы последнего, отчаянного сопротивления? Если команда погибла в волнах, разве не могли волны выбросить на берег несколько трупов?