Семь месяцев бесконечности - Боярский Виктор Ильич (версия книг TXT) 📗
Оценив все имеющиеся запасы, мы пришли к выводу, что при экономном расходовании горючего нам должно хватить на пять дней, а там уже или самолет подлетит, или мы подойдем к холмам Патриот. Но это были прогнозы, а перспектива могла вполне оказаться менее радужной, и вариант пережидать непогоду без топлива выглядел не очень заманчиво. Однако делать было нечего, поэтому, немножечко «подоив» запасливого Джефа, мы вышли на маршрут. К этому времени небо с восточной стороны совершенно прояснилось, и мы получили долгожданную возможность наблюдать и Тайри, и Винсон во всем их великолепии.
Ледник, по которому мы двигались, прямо по нашему курсу распадался на два рукава: левый, более близкий к горам, крутой и изрезанный трещинами, и правый, относительно ровный, но круто спускающийся вниз, причем конца этого спуска было не видно — он был укрыт туманом. Разделял эти два ледовых потока острый коричневый зуб скалы, принадлежащей, несомненно, одному из невидимых нам подледных отрогов массива Винсон.
Мы начали спуск, огибая ледораздел с запада. Поверхность, покрытая тонким слоем пушистого снега, была твердой, поэтому скольжение было хорошим.
Спуск оказался очень длинным: мы уже вошли в полосу тумана, настолько плотного, что он практически скрыл солнце, а его подножья все еще не было видно. Я понял, что наш предыдущий лагерь находился как раз на вершине перевала, мы же просто не смогли этого оценить вчера из-за плохой погоды. Если судить по карте, то высота его была свыше 2500 метров. Этим, наверное, и объяснялся вчерашний холод и резкий встречный ветер.
Первый, самый протяженный участок спуска кончался относительно пологим плато, которое оказалось только плоской частью одной из многочисленных террас на южном склоне этого перевала. Спуск следовал за спуском, и мы уже опустились примерно на 400–500 метров, когда буквально перед самым обедом я подъехал к краю очередной ледовой террасы и не увидел конца уходящего от края круто вниз ледового склона. Довольно близко от края он терялся в тумане, но и этого небольшого участка его было достаточно, чтобы понять, что этот склон гораздо круче предыдущих. Надо было это проверить. Я оттолкнулся палками и, набирая скорость, заскользил в неизвестность. Поверхность склона была ровной, без застругов и боковых уклонов, столь опасных для нарт, кроме того, свежий мягкий снежок на поверхности слегка тормозил движение, и я счел этот спуск вполне безопасным для нарт. Спустившись до пологого участка, я махнул идущему за мной Кейзо: «Давай!» Но нарты Кейзо, укороченные для уменьшения веса на самую необходимую часть — стойки, было очень трудно направлять во время спуска. (Если вы помните, во время спуска с перевала у горы Рекс Кейзо не справился с нартами, и они от него убежали). Тогда все обошлось, а сейчас… Сейчас спуск начался лихо и уверенно, но вскоре нарты, разогнавшись, стали перегонять собак — знакомая ситуация. Поскольку Кейзо не за что было держаться, то он, естественно, не смог угнаться за нартами и отстал от них, растянувшись на склоне и громко, но безуспешно приказывая собакам остановиться.
Все дальнейшее происходило в полном соответствии с классической схемой спуска. Нарты пошли юзом и перевернулись несколько раз, изрядно напугав собак. Почувствовав за спиной опасность, те собрались было рвануть еще быстрее, но не тут-то было. Нарты как-то неуверенно упали набок и более не поднимались. Собаки остановились. По положению нарт я понял, что случилось нечто похожее на то, что произошло с нами на одном из склонов Антарктического полуострова почти два месяца назад. При ближайшем рассмотрении так оно и оказалось. Правый полоз сложился внутрь по всей длине, но к счастью, на этот раз не сломался.
Технология ремонта была отработана нами до деталей. Мы разгрузили нарты, срезали старые ослабевшие веревки и по-новому перевязали их. Вся процедура вместе с обедом, который мы устроили здесь же, чтобы не останавливаться второй раз, заняла всего около часа. Из-за этой потери времени, да и потому, что собаки шли сегодня неохотно, за день мы прошли всего лишь 21 милю, хотя преимущественно двигались под горку и поверхность была вполне приличной.
Сегодня впервые за последние две недели Пунта-Аренас временами нас слышал. Крике сообщил, что самолет DC-6 по-прежнему сидит в Пунта-Аренасе то ли из-за неисправности, то ли из-за нелетной погоды и среди корреспондентов уже началась паника. Все они, естественно, связаны расписанием своей основной работы, но в Антарктиде само понятие расписания нередко теряет смысл. Все, как говорится, в руках Божьих, причем здесь более, чем где-либо. Более чем недельная задержка со стартом вынудила Месснера и Фукса пересмотреть маршрут. По словам Крике, они собирались начинать не от побережья, как по первоначальному плану, а с 80-й параллели, то есть примерно от широты холмов Патриот. Лагерь в координатах: 78,8° ю. ш., 87,1° з. д.
Сегодня с утра вышли на северный берег огромного ледника с символическим названием Миннесота. Штат Миннесота — это родина Уилла и большинства наших собак, это место старта нашей экспедиции, и я думаю, не случайно из всех пятидесяти соединенных американских штатов именно Миннесота была выбрана для того, чтобы дать название этому огромному леднику, отделяющему северную, более высокую часть гор Элсуорт от южной, более приземленной.
Северная часть Элсуорта — это, по сути, один мощный хребет Сентинел с несколькими вершинами, превышающими 4000 метров, и пятитысячной громадой массива Винсон, южная же часть представляет собой расчлененную многочисленными большими и малыми ледниками горную страну, состоящую из обособленных небольших горных массивов, именуемых здесь холмами, отдельных нунатаков и невысокого хребта Хэритидж. Максимальная высота гор в южной части Элсуорта не превышает 2500 метров. У самой южной оконечности хребта Хэритидж как раз и находятся холмы Патриот — цель нашего путешествия в ближайшие несколько дней. Поскольку холмы Патриот расположены с восточной стороны хребта Хэритидж, нам необходимо было выбрать место и пересечь линию гор Элсуорт. Наш выбор, разумеется, пал на ледник Миннесота.
Ветерок с утра был южным и встречным, температура минус 32 градуса, пасмурно. Несколько минут мы обсуждали направление, в котором необходимо пересекать ледник, чтобы не промахнуться и выйти с восточной стороны гор Элсуорт. Впереди и слева от нас виднелся высокий ледяной барьер — место впадения в ледник Миннесота одного или нескольких, судя по протяженности барьера, горных ледников. Этот барьер занимал градусов сорок обзора слева от нас. Прямо по нашему курсу и немного правее от него вдалеке виднелись горы. Мы решили пойти в направлении на точку стыка барьера с горами и, если потребуется, изменить курс, когда подойдем к горам поближе. Плоская часть ледника довольно быстро кончилась, и начался подъем с застругами, ледяными надолбами и скользкими уклонами. Я шел впереди, внимательно осматривая поверхность — судя по рельефу и карте, здесь были возможны трещины.
Быстрый, как обморок, но тем не менее достаточно холодный обед ненадолго прервал наше восхождение. После обеда подъем продолжался. Я ушел вперед метров на двести, и отсюда мне открылся прекрасный вид. Солнце, висевшее в северо-западной части горизонта, красиво подсвечивало ледяной склон, на котором отчетливо выделялись черные ниточки упряжек и крошечные фигурки людей. С западной стороны вплотную к леднику, по которому мы поднимались, подступала величественная ледяная отвесная стена высотой метров сто-сто пятьдесят. В верхней своей части стена была рассечена многочисленными трещинами. Нависавшие огромными белыми карнизами глыбы льда, казалось, вот-вот рухнут вниз.
Справа от меня, вдали за оставшимся уже далеко внизу ледником Миннесота, густая завеса облачности скрывала весь хребет Сентинел, и только две неширокие, удивительно чистые полоски, прорезавшие облачность параллельно друг другу и поверхности земли, позволяли догадываться о том, что скрывается за плотным серым занавесом облаков.
