Ледяной сфинкс (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Что это вы такое говорите, боцман?!
— Приглядитесь внимательнее. Вытяните палец и посмотрите вправо от него…
Я повиновался.
— Видите? Пусть виски из фляжки станет мне поперек горла, если все эти массы не перемещаются, только не относительно шхуны, а относительно друг друга…
— И вы заключаете из этого, что…
— … это движущиеся айсберги.
— Айсберги?!
— Они самые, мистер Джорлинг.
Неужели боцман прав? Выходит, нас ожидает немалое разочарование… Раз это не берег, а просто ледяные горы, дрейфующие в океане, то…
Очень скоро к тому же мнению склонился весь экипаж, и никто уже не верил, что в той стороне лежит какая-то земля. Еще через десять минут наблюдатель в «сорочьем гнезде» крикнул, что с северо-запада к нам приближается флотилия айсбергов, которая может перерезать нам путь.
Новость эта привела всех в сильнейшее уныние. Прощай последняя надежда! Для капитана Лена Гая это было весьма болезненным ударом. Выходило, что земли, затерянные в южных морях, следовало искать в еще более высоких широтах, безо всякой, впрочем, надежды на успех…
— Поворачивай назад! Назад! — раздался дружный крик.
Да, матросы с Фолклендов в один голос выразили свою волю, требуя немедленного возвращения, — им не понадобилось даже Хирна. Более того, большинство старой команды придерживалось, как видно, того же мнения.
Джэм Уэст, не посмев призвать их к молчанию, замер, дожидаясь команды капитана. Гратиан плотнее сжал рукоятки штурвала, готовясь к развороту, а его товарищи, взявшись за кнехты, ждали сигнала, чтобы отдать шкоты.
Дирк Петерс неподвижно стоял, прислонившись к фок-мачте, с опущенной головой, поникший, с перекошенным ртом, не в силах вымолвить ни слова. Внезапно он бросил на меня взгляд — о, что это был за взгляд, полный одновременно мольбы и ярости!..
Не знаю, что за сила заставила меня вмешаться, еще раз подать голос… Наверное, все дело было в последнем доводе, неожиданно пришедшем мне в голову, — доводе, в разумности которого никто не смог бы усомниться. Итак, я взял слово, решившись переспорить и убедить всех до одного, и в голосе моем прозвучало столько убежденности, что никто не осмелился меня прервать. Вот в чем состояла, собственно, моя речь:
— Нет! Еще остается надежда!.. Земля не может быть далеко! Перед нами вовсе не паковые льды, образующиеся в открытом море из-за накапливания льда… Ведь это айсберги, а айсберги обязательно должны откалываться от твердого основания, то есть континента или на худой конец острова. Время для вскрытия льда наступило недавно, поэтому они не могли отойти далеко от суши… Позади айсбергов нас ждет берег, на котором они образовались… Еще сутки, максимум двое — и вот тогда, если земля так и не покажется, капитан отдаст команду поворачивать на север!
Я не знал, удалось ли мне убедить их или следовало еще раз помахать приманкой в виде премии, воспользовавшись тем, что среди них не было на этот раз Хирна, который наверняка стал бы подстрекать их, крича, что их опять обманывают и что шхуну ждет неминуемая гибель…
Тут мне на помощь пришел боцман со своей неизменной усмешкой.
— Верно сказано. Я, к примеру, придерживаюсь того же мнения, что и мистер Джорлинг. Земля наверняка совсем рядом… Отправившись на ее поиски за айсберги, мы запросто ее отыщем и при этом не слишком перетрудимся… Всего-то градус к югу — что за беда, тем более что от этого в карманах зашелестят лишние сотни долларов? Не будем забывать, что их приятно не только распихивать по карманам, но и извлекать оттуда!..
Кок Эндикотт решил поддержать своего приятеля боцмана.
— Вот здорово — доллары! — закричала он, показывая два ряда зубов ослепительной белизны.
Теперь все зависело от экипажа: прислушается ли он к доводам Харлигерли или вздумает сопротивляться, если «Халбрейн» устремится в направлении айсбергов?..
Лен Гай снова взялся за подзорную трубу и направил ее на скользящие по воде льдины. Понаблюдав за ними какое-то время с величайшим вниманием, он твердо приказал:
— Курс зюйд-зюйд-вест!
Джэм Уэст отдал команду провести необходимый маневр.
Немного поколебавшись, матросы предпочли повиноваться и принялись брасопить реи и натягивать шкоты; паруса шхуны наполнились ветром, и она ускорила ход.
Когда маневр завершился, я подошел к боцману и, отозвав его в сторонку, сказал:
— Спасибо, боцман!
— Что ж, мистер Джорлинг, — отвечал он, качая головой, — на этот раз обошлось. Но в следующий раз уже нельзя будет налегать на фал изо всех сил. Тогда уже все пойдут против меня, даже Эндикотт…
— Однако в моих словах не было ни капли неправды… — с живостью возразил я.
— Не стану спорить, ваши речи походили на правду.
— Вот именно. Харлигерли! Я сказал только то, что думал. Я нисколько не сомневаюсь, что за айсбергами нас ждет земля…
— Возможно, мистер Джорлинг, возможно! Только пусть она покажется не позже, чем через два дня, — иначе уже ничто не сможет помешать нам лечь на обратный курс.
На протяжении следующих суток «Халбрейн» шла в юго-западном направлении, хотя ей часто приходилось менять галсы и замедлять бег, ибо льдов вокруг становилось все больше. Вскоре нас окружил лес айсбергов. Однако на пути не встречалось ни паковых льдов, ни дрейфующих ледяных полей, с которыми мы познакомились у кромки припая на семидесятой параллели, ни той ледяной каши, в которую превращался полярный океан под воздействием штормов. Напротив, огромные массы льда проплывали мимо нас с величавой медлительностью. Закрадывалось подозрение, что они образовались всего несколько дней назад. Однако при высоте сто — сто пятьдесят футов каждый айсберг должен был весить не менее нескольких тысяч тонн, поэтому Джэм Уэст, ни на секунду не покидавший палубу, тщательно наблюдал за тем, чтобы не возникла угроза столкновения.
Но, сколько я ни всматривался в просветы между айсбергами, мне никак не удавалось разглядеть землю, при виде которой наша шхуна смогла бы направиться прямиком на юг. Нет, ничто вокруг не позволяло надеяться на лучшее…
До сих пор капитан мог всецело доверять показаниям компаса. Магнитный полюс, до которого оставалось еще много сотен миль, ибо он лежит в восточном полушарии, никак не воздействовал на магнитную стрелку, которая, вместо того чтобы колебаться на шесть-семь румбов, как это происходит вблизи магнитного полюса, уверенно показывала направление, не вызывая сомнений в точности показаний.
Итак, вопреки моим надеждам, земля все не появлялась, и я начинал спрашивать себя, не забрать ли круче к западу, пусть даже «Халбрейн» удалится при этом от точки, в которой скрещиваются все меридианы…
Час уходил за часом, а так как их было отпущено всего сорок восемь, то людьми прямо на глазах овладевало отчаяние, и они все с меньшей охотой соблюдали дисциплину. Еще полтора дня — и всеобщий упадок сил станет необратимым. Шхуна неминуемо повернет на север…
Экипаж молча производил маневры, подчиняясь отрывистым командам Джэма Уэста — повернуть ли круче к ветру при проходе узкого пролива, дабы избежать столкновения, встать ли кормой под самый ветер. Однако, несмотря на бдительность командиров, умение матросов и безупречное маневрирование, шхуна то и дело со скрежетом терлась о края айсбергов, после чего на их сверкающей поверхности оставались длинные полосы смолы. Тут и у самого бесстрашного не могло не сжаться от ужаса сердце при мысли, что борта вот-вот лопнут и тогда в трюм хлынет вода…
Отмечу, что окружавшие нас ледяные горы имели весьма крутые склоны, так что высадиться на них было бы совершенно невозможно. Кроме того, здесь не было ни тюленей, которые обычно в больших количествах населяют ледяные поля, ни даже крикливых пингвинов, которых «Халбрейн» заставляла тысячами нырять в воду в более низких широтах. Птиц над мачтами и то поубавилось, а оставшиеся стали заметно пугливее. При виде этих безжизненных мест в душу каждого закрадывалось ощущение тревоги, даже ужаса. Разве можно было надеяться, чтобы люди с «Джейн», даже если бы случай занес их в эти дикие края, смогли отыскать здесь приют и просуществовать, сколь-нибудь долго? Если же и «Халбрейн» была суждена гибель, то приходилось сомневаться, сможет ли хоть кто-нибудь засвидетельствовать потом факт ее исчезновения…
