Полярная фактория - Козлов В. (книги бесплатно TXT) 📗
И вся она целиком — эта тирания патриархата — как в зеркале, отразилась в терпком запахе моей ягушки. Я везу с собой исторически отраженную жизнь туземки, ее горькую женскую долю, выжимающую пот того запаха и той крепости, который напоминает запах и терпкость пота восточных рикш — людей, выполняющих лошадиную работу: везущих легковую колясочку с седоками. Европейцы, сидя в колясочке рикши, затыкают нос платком. Этот пот так и называется „букет рикши“.
Но оказывается, не надо зноя тропиков. В полярных широтах, в стуже ямальского чума, под оленьей ягушкой туземки, потовые железы способны работать столь же интенсивно и дают аромат, неотличимый от „букета рикши“.
Я имею в виду искоренить дух моей неведомой туземки при помощи тайн скорняжного ремесла. А если и скорняк окажется беспомощным — я заранее примирился с пожизненным напоминанием о том, как трудно жить, рожать, хозяйничать и быть верной женой в далеком ямальском чуме.
С мыса Дровяного пришел моторный катер „Ленинец“ и привез сведения о „Микояне“. Теплоход стоит и принимает грузы с иностранных пароходов. Выгружают большие машины, каждое место по 15—20 тонн весу и это создает задержку, так как краны лихтера не обладают большой мощностью.
Расчет Петухова относительно скорого возвращения теплохода не оправдался. Он закончит погрузку по предположению Лопарева лишь к 20 сентября. Таким образом и сроки нашего возвращения отодвигаются к зиме. Особого неудобства в этом не предвидится, однако ямальский сентябрь уже дает себя знать. По утрам довольно ощутительные заморозки, тундра белеет от инея. Дни холодные даже в хорошую погоду. И она — хорошая нас не балует.
В большинстве — ветер, дождь, ненастье. Это так надоело, что Омск — суровый сибирский Омск — вспоминается, точно Крым или южная Одесса. Там солнце, там сентябрь и даже часть октября еще тепло. Из Семипалатинска прибыли горы арбузов и дынь. Там свежий картофель, свежая капуста, молоко. Там все, по чем мы соскучились за эти 14 полярных месяцев.
Суровый и неприветный Ямал надоел работникам фактории.
Мысль и мечтанья опережают „Микоянов“ ход — бегут к родному очагу с неудержимой силой, помимо воли.
У меня болезнь отняла ноги. Они плохо ходят и сердце еще хуже работает.
Какая это обида — вернуться домой инвалидом! И притом не по собственной вине и не по вине природы — она создала тело прочным и выносливым. Инвалидность пришла, благодаря неудачно сложившимся условиям жизни и по причине отвратительного отношения снабженцев к своим обязанностям. Так сказать, за грехи чужого дяди.
НАРОЖДАЮЩИЕСЯ ПРОМЫСЛЫ
На „Ленинце“ прибыл ихтиолог Юданов, закончивший исследовательские работы на севере Обской губы. Результаты работы весьма интересны. Оказывается, устье губы довольно богато рыбой. Там могут быть организованы промыслы моксуна, селедки, камбалы и некоторых других пород северной рыбы. Осетра Юданов не встретил.
По соображениям этого настойчивого и опытного полярного рыбоисследователя, для эксплоатации северо-обских промыслов необходимо сбить местных промышленников-ненцев в артели, снабдить их рыболовными снастями. Забрасывать же специальные отряды рыбаков из центра нет расчета. Добыча не оправдает затрат, так как дорогие сорта рыбы отсутствуют.
Тоже и у нас на Тамбее.
Только организация туземно-промышленных артелей даст рентабельный промысел.
Возможно ихтиолог прав.
Однако мне кажется странным это отсутствие приманчивого осетра. Прошлым летом, в наши неудачные опыты неводного лова на берегах фактории, мы находили в сетях осетровых мальков.
Следовательно, осетр здесь есть. Да и почему бы ему не быть, раз в Новом порту его видимо-невидимо. Новый порт от нас в 400 километрах и расположен в наших же или точнее в общих водах Обской губы.
Отличные показатели дало исследование зверобойных промыслов у мыса Дровяного.
Вот куда, по мнению Юданова, надо посылать, зверобойные отряды. Там масса тюленя, нерпы, белухи, морского зайца. Игра, так сказать, стоит свеч.
Рассказывают, что за короткий срок пребывания „Ленинца“ на Дровяном немногочисленным охотникам-зверобоям удалось убить двенадцать тюленей. При этом, надо отметить, добыча носила случайный характер. Правильной систематической охоты организовано не было.
Равным образом, там много белуги и прочих пород дельфина, промысел которых может дать отличные товарные итоги.
Разумеется, будет крайне интересно и показательно ознакомиться, какие результаты дала работа рыбо-зверобойного отряда Раевского в Гыдоямском заливе. Воды и побережье Гыдоямы смежны с мысом Дровяным и с проливом Малыгина. Это части одного и того же Карского моря. И если Раевскому удалось выполнить планы производственного задания, то ясно, что засылка подобных отрядов имеет смысл.
В будущем, подобные экспедиции организовать станет легче, по той простой причине, что по всему протяжению Обской губы имеются уже готовые базы снабжения и сношений с внешним миром. Это уже не будет далекое оторванное путешествие в полярные льды — по соседству впереди, сзади, справа и слева такую экспедицию будут окружать зимовья и поселки, населенные людьми, обитаемые. В случае несчастья помощь всегда под рукой. Мыс Дровяной имеет факторию. На островах Шокальского и на Сопочной Карге охотничьи и промысловые зимовья. На островах Диксон и Белом — радиостанции. В Гыдояме — фактория и целый поселок промышленников европейцев.
Работать станет веселей в соседстве с товарищами-полярниками.
Что касается организации туземных рыбопромышленных артелей то это — вопрос, тесно увязанный с работой тузсовета.
Для успешной деятельности промысловых артелей, составленных из туземцев, необходимо Рыбтресту забросить штат опытных рыбаков-инструкторов. Чтобы добыча рыбы приносила артельщикам достаточный заработок, нужно поставить лов на известную высоту, применить новейшие методы и усовершенствованные орудия лова. То, что в этом отношении введено в Новом порту, на Тазовских и Обских промыслах, требуется ввести и в тузартелях. Это заботы Рыбтреста.
У туземцев способы рыбного промысла крайне примитивны и первобытны. Они не имеют ни средств, ни технического опыта для эксплоатации промыслов на широких началах. Их лов будет так мизерен и даст такие незначительные товарные результаты, что артельный труд не будет нормально компенсироваться.
Дело надо сразу ставить на правильные промысловые рельсы.
Удача заманит туземца. Если одна показательная артель даст хорошую выработку — о ней узнает вся тундра. В Тазовском и Новопортовском районах туземцы сами охотно идут в артель. Там уже испытанные по богатству промыслы. Нужно сделать так, чтобы и Тамбейская зона, и северная у мыса Дровяного сразу же внушили доверие.
Рыбтрест, начиная эти новые разработки, должен подготовить не только пловучие средства и материальную часть, но и кадры опытных рыбопромышленников для инструктажа артелей.
К сожалению, высококвалифицированные рыбаки не задерживаются надолго за Полярным кругом. По большей части они вербуются в Астрахани. Каспийские и астраханские рыбные промыслы дают наиболее знающих и испытанных работников в этой специальности. И инструкторский труд оплачивается на Севере довольно высоко, выше всякого другого. Помимо ставок, рыбоинструктора получают еще крупные процентные премии с валовой выработки товарной рыбы.
И все же кадры их недостаточны. Это слабое место треста и при освоении новых промысловых районов ему надо обратить очень серьезное внимание на создание кадров.
VIII. ГОДОВЫЕ ИТОГИ
ОБРАСТАНИЕ
При выезде из-за Полярного круга из года в год происходит одна и та же история: полярники везут домой множество всевозможного добра, не зная ни меры, ни совести.
Полярный паек вообще рассчитан с большой щедростью, дабы гарантировать людей от цынги. Но и помимо пайка, на факториях и на промыслах есть возможность добыть те продукты, которые в наши бедные экономные дни считаются дефицитными.
