Остров Ифалук - Бейтс Марстон (читать книги без TXT) 📗
Сначала мы плыли на характерной ифалукской скорости — не торопясь, но и не теряя времени зря. Скоро, однако, обнаружилось, что Боб подбивал компаньонов прийти на Элаигалап раньше «Бвупа». Дух соперничества основательно укоренился у американцев, и мы клюнули на приманку. Казалось, Яни и Талим тоже заразились соревнованием или во всяком случае вежливо присоединились к остальным. Резиновая лодка была легче на ходу, но ветер относил ее к северу, нам же удавалось удерживать курс.
На полпутп кто-то предложил подобрать ифалукское название для резиновой лодки. Тут же поступило несколько предложений, но ни одно не было принято. Вдруг Талим что-то шепнул Яни на ухо. Тот весело расхохотался. «Ват, ват», — сказал он. Бросив гребок, он раскинул руки и, надувшись, сильно выпятил грудь. После этого едва ли нужно было объяснять, что «ват» — своего рода местное название семейства рыб Tetradontidae. Потревоженные, они раздуваются, как воздушные шары. Любой ифалукец, который видел, как надували резиновую лодку и как постепенно она приобретала круглую форму, не мог не заметить сходства. Талимеира держался скромно, но был явно доволен тем, что его предложение восприняли как гениальное. На «Вате» новое название встретили одобрительным смехом.
Мы сложили весла и гребки и привязали лодки к коралловому выросту на отмели, недалеко от внутреннего берега Элангалапа. Джош и Арноу сразу же пошли к колодцу, единственному на этом крошечном островке, а остальные отправились на внешнюю сторону рифа. Отлив был умеренно низкий, но порывы ветра нагоняли довольно сильный прибой. В этом месте риф был узким. Нижа береговой линии плотно лежали коралловые валуны. Дальше внешний рифовый флет был сглажен волнами, но флора и фауна оставались типичными для всей этой зоны. Согласно аэрофотоснимкам, океанский край рифа обрывался довольно круто. Мы надеялись сегодня проверить это, однако прибой не позволил даже приблизиться к краю.
На берегу было много черепашьих следов. Это означало, что где-то поблизости есть черепашьи яйца. Яни и Ба-кал тщательно прощупывали палками участки разрытого песка и нашли гнездо. В нем было закопано около шестидесяти яиц, правда, как сказал Яни, не совсем свежих, но еще съедобных. Бакал сложил яйца в брезентовое ведро.
Джош и Арноу закончили свои наблюдения через час. Мы тоже пошли взглянуть на колодец. Как все и предполагали, вода в нем была довольно соленая. Позднее анализ показал, что в ней содержалось почти пятьдесят процентов, а во второй пробе, взятой в ноябре, — восемьдесят процентов морской поды. Конечно, вода из этого колодца не годилась для питья, разве только после сильных дождей, и то ненадолго.
Теперь наш путь лежал к островку Элла. Мы шли вдоль западного рифа со стороны лагуны. У самого края его есть зона голубых кораллов, пожалуй, самая красивая из подводных частей атолла. У нас не было времени для подробного осмотра, но мы все же иногда останавливались и намечали отдельные участки для последующего более детального изучения.
Лодки причалили к островку недалеко от западной оконечности Эллы. До внешнего берега пришлось добираться по пляжу, так как в этой части Эллы густые, почти непроходимые заросли. У самого мыса, занесенный песком, лежал ржавый остов старого бакена — странника, нашедшего покой на этом клочке земли.
Южный берег Эллы неровный. Рифовый флет здесь тоже узкий, и внешний гребень его немного приподнят. Когда ветер дует с юга или юго-запада, волны вздымаются и разбиваются у самого края острова. Кое-где встречаются небольшие песчаные участки, но вдоль большей части побережья пляж завален острыми, наполовину засыпанными коралловыми глыбами, выброшенными на берег разгневанными волнами. Утренний ветер постепенно стих до слабого бриза, но море еще волновалось. Мы работали вдоль гладкого рифового флета недалеко от берега. Основным укрепляющим землю растением здесь является хаингеи (Pemphis acidula), выносливое дерево с необыкновенно твердой, тяжелой и плотной древесиной, тонущей в воде. Отрубить ветку этого дерева — значит загубить острие мачете. Корни его, похожие на голые красно-коричневые щупальца, по берегу сползают к морю, обвивая обломки кораллов на рифовом флете.
Следующим по программе следовал осмотр маленького соленого озера, недалеко от западной оконечности острова. Мы свернули от берега в глубь острова, прокладывая себе путь через лес. Бакал и Тачим вели нас по узкой вырубке через заросли деревьев хаингеи. Озеро находилось всего лишь в нескольких десятках ярдов от берега, и вскоре мы его увидели.
Это был красивый водоем яйцевидной формы, длиной в несколько сотен шагов, с кристально чистой водой. Пока мы любовались им, снова выглянуло солнце, разливая тепло и свет. Здесь, вдали от беспокойного моря, за стеной серо-зеленых деревьев царили тишина и покой. Уровень воды в озере из-за отлива понизился на несколько дюймов, обнажив темные, покрытые водорослями каменистые берега. При нашем приближении несколько маленьких рыбешек с плеском понеслись от берега.
Тед попробовал воду, которую брал на анализ. Сплюнув несколько раз, он сказал: «соленая». Все мы доверяли вкусу Арноу. Я даже пробовал эту воду раньше, когда приезжал сюда с Марстоном. И все же его замечание прозвучало как известная надпись: «Осторожно — окрашено». Позднее анализ показал, что соленость здесь была вдвое меньше морской. Растительный и животный мир по берегам водоема представлял собой самую занятную смесь морских и пресноводных видов, какую можно часто наблюдать в устье реки, доступном для приливов. Морские водоросли росли бок о бок с мхами; морские черви и улитки ползали рядом с личинками пресноводных насекомых.
Наступило время завтрака; он состоял из зеленых кокосовых орехов, спелых кокосовых орехов, проросших кокосовых орехов и сосисок. И еще черепашьих яиц. Тачим разбил несколько штук, отделил желток от белка. Тевас на маленьком огне сварил желтки в консервной банке из-под сосисок. Получилось довольно вкусно.
После завтрака мы осмотрели линию колодцев на Элле. Их было всего три, все они представляли собой глубокие ямы, вырытые вдоль тропы, прорубленной для того, чтобы землекопам легче было пробираться. Арноу, как всегда, взял пробы воды. Результат был неожиданным. В двух колодцах, у внешнего и внутреннего берегов Эллы, вода оказалась вполне пресной и пригодной для питья. Но в колодце, в центре островка, она оставалась соленой (по теории должно было быть наоборот). Вероятно, какое-нибудь нарушение структуры изменило форму пресноводной линзы под островом.
К обеду мы вернулись в Фан Нап. Вечером Маролигар пригласил нас к себе в дом выпить губвы и послушать пение. Мы пришли и сели в прохладной темноте у дома. Маролигар запел первым. Низким голосом он исполнил старинную песню, которая, как он сказал, посвящалась вождям, и еще одну — о человеке, уезжающем на далекий остров. Монотонные и простые мотивы даже отдаленно но походили на простейшие мелодии наших народных песен, и все же я ужо много раз слушал песни такого типа, поэтому они казались мне почти родными. В них была какая-то печаль, сила и красота.
Когда очередь дошла до нас, мы попытались спеть некоторые из тех немногих песен, которые знал каждый из нас, вроде «Маргаритка, маргаритка» или «Когда я работал на железной дороге». Выяснялось, что у Джоша самый приличный голос и он может быть достойным преемником Теда Барроуза. Но после соло Маролигара наше пение не производило большого впечатления. Будущим посетителям атолла можно посоветовать захватить с собой песенник.
Глава XII
Главным образом о лагуне
Был теплый день. Яни подогнал «Бвуп» к ближайшему рифовому островку. Мы измеряли глубину лагуны, картируя рельеф дна, проверяя гипотезу, которая могла бы объяснить распределение одиночных коралловых массивов и холмиков, а также участков, заросших черепашьей травой в этом районе. Работа была легкой, но скучноватой. Мы закурили сигареты.
«Дон! — Яни пустил кольцо дыма в сторону Элангалапа. — Ты доплывешь до Элангалапа?» Он имел в виду, конечно, отважусь ли я. «Нет. А ты?» Он покачал головой: «Я тоже. Боюсь больших рыб». Пауза. «Может быть, Тароф переплывет.» Он засмеялся.
