Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ) - Никатор Александр (читаем книги txt) 📗
— Что случилось? — спросил он уже убегая за новой порцией пороха.
— Галера! — крикнул кто сзади. — Одна! Ни с того ни с сего выскочила и давай к нам, а у них на носу какая пушка была, может даже и весьма огого калибра! В общем они один лишь выстрел и сделали, когда их лягушатники, с левого нашего борта, в решето превратили. Мы видели как берберы сигали в воду, но не много, человек двадцать. А на галерах их под полторы-две сотни обычно ошивается.
Бой вскоре окончился и часть десанта бывшего на кораблях, на спущенных на воду шлюпках и барках, отплыла для осмотра почти полностью развороченной крепости и галер, что ещё догорали в гавани, при разрушенном строении. Юнг на осмотр не брали.
На ночном обсуждении в своём кубрике, все юнги тарахтели о том как удачно Ганс закончил свою жизнь.
— Так вовремя! — восхищался маленький Клоп. — Ты, Джим — фартовый! То Грея убило в бою, когда он с тобой начал спорить за лидерство. Сейчас Ганса, не успел он начать «войнушку» против тебя! Невероятно! Удача к тебе благосклонна, а это многое на море значит!
Остальные мальчишки в страхе воззрились на Джима, даже старшаки, а сам Хокинс лишь важно надул щёки и кивал головой.
Он то знал что и Ганс был фартовым, и почти что выжил при выстреле пиратской галеры, но… Но от судьбы не уйдёшь!
Юнги прогомонили пол ночи о том, как моряки самых младших из них, или самых слабых — делают своими «душечками», и как офицеры, что сами этим пробавляются, закрывают глаза на подобные насилия или дарят понравившегося юнгу кому из знати, за вознаграюдения, если тот укажет им пальцем.
— Баб нету! Вот они и… — попытался было объяснить ситуацию один из старшаков, что недавно захватил на голландском призе кортик с дорогими ножнами, но Джим, видя как становится плаксивым лицо Клопа, решил прекратить данную тему и все начали обсуждать будущую экспедицию в Вест-Индию и то, будут ли они искать пиратские схроны закопанные на берегу или пошлют кого другого, не юнг, на их поиски.
— Остров полный сокровищ… - мечтательно бормотал Джим, уже засыпая.
Глава пятая: «Борец с пиратами»
После схватки с небольшой крепостицей берберийских пиратов, случился и новый конфликт с этими, почти что неуловимыми в своих «кинжальных», ночных, быстрых атаках на вёсельных судах, средиземноморскими разбойниками: в полуночной прохладе, дней через шесть после обстрела, точнее расстрела европейскими военными судами прибрежного укрепления пиратов — опять появились, словно бы из ниоткуда, на большой скорости, галеры и галеасы берберов, и начали издали палить по флотилии европейцев из своих носовых орудий. По слухам, распространяемым на «Саффолке», самых мощных из бывших в наличии на подобных судах.
Тут же раздался сигнал тревоги и на «Саффолке» заиграла тревогу труба, стали слышны боцманские и офицерские свистки, прозвучали команды готовиться к отражению абордажа, чем всегда славились данные морские разбойники и дать по ним залп из бортовых орудий — что бы хоть чуток прорядить колонну вражеских галер.
Юнг, пинками и криками, подняли вместе со всеми матросами с гамаков, где они отдыхали — обещанного ранее пополнения подростков так до сих пор и не прибыло.
Джим неоднократно слышал от знакомых матросов, что скорее всего уже по прибытии на Мальту найдут кого им в подмогу. В самой Англии что то не срослось и решено было выдвигаться в Средиземное море прежним составом «пороховых обезьян», а уже после акции подавления тамошних морских разбойников — искать пополнение всей команде: как после потерь в бою с голландским разбойником, так и возможных смертей в будущих сражениях с берберскими пиратами — всю убыль в людях постараются разом пополнить на острове, перед большим переходом на Карибы.
В ночной душной темноте, на нижних палубах судна, при тусклом свете корабельных, висящих на крючьях или носимых в руках, фонарей — было почти что ничего не видно и толкотня на трапах случилась неимоверная.
Бомбардиры в злобе пинали матросов. Те, в свою очередь, отталкивали к переборкам юнг, а сами юнги — коротко дрались между собой, что бы не быть задавленными до смерти или инвалидности, старшими.
При первой же пробежке с полной пороха сумкой с зарядами для орудий и случилась с Хокинсом беда, которой он надеялся избегать как можно дольше: какое шустрое пиратское судно пробилось почти что к самому борту британского «Саффолка» и выстрелило единственный раз своим в меру мощным носовым орудием, почти что в упор.
Ядро пробило обшивку корабля в полутора метрах от Джима, однако осколки досок и несколько болтов, крепящих ближайшее орудие — брызгами отлетели вслед ядру, что понеслось далее внутрь «Саффолка», пробивая переборки и калеча встречающихся ему на пути людей и впились, довольно глубоко, в самого подростка.
У Джима оказались повреждёнными, всё с левой стороны: скула — её задели щепы досок, рука — которой досталось стальными орудийными болтами и она была повреждена сильнее всего, и левый бок, в трёх дюймах ниже сердца. Рубаха на боку начала медленно, но постоянно, намокать кровью юнги.
Кое-как добежав до «своих» бомбардиров, Хокинс объяснил им что он еле передвигается и вот вот свалится без сознания и после краткого осмотра с руганью, самими канонирами, его отправили к судовому врачу, на краткое лечение «царапин» и немедленное возвращение в бой: так как бомбардиры считали что юнга всего лишь «слегка захворал» и вскоре может продолжить свою привычную работу.
Пока Джим добрался до судового врача, пока занятый ранениями матросов и солдат помощник того, соблаговолил наконец осмотреть его — внезапный ночной налёт берберийской флотилии прекратился, неожиданно как и был начат, и все на корабле стали готовиться ко второму за сегодняшние сутки, отбою.
Подростку наскоро кое-как зашили руку. Приложили какую тряпицу с вонючей жидкостью, к кровоточащему боку и как зря, толстыми щипцами, вытянули занозы из лица.
Далее помощник корабельного лекаря, по доброму, посоветовал ему идти куда к чертям и не отвлекать их по пустякам, и Хокинс предпочёл немедленно последовать этому совету. Его подташнивало и в ногах появилась дрожь, и прежде незнакомая слабость.
Через неделю, когда флотилия наконец прибыла на остров Мальта и встала в порту, оказалось что зашитая рана на руке всё сильнее ноет и из неё постоянно идёт гной.
Юнги спорили о причинах подобного: попадание осколков дерева в руку или металл болтов оказался причиной этому, но Джиму становилось с каждым днём всё хуже.
Часть юнг говорили что после всех операций лекарей выходит «дурная кровь и миазмы» — тот самый гной и это нормально и не стоит беспокоиться. Раз рана гноится — значит заживает!
Попытка обратится вновь, к зашивавшему его помощнику лекаря — закончилась пинком под зад и очередной угрозой, и всерьёз Джим стал побаиваться что вскоре станет инвалидом: тогда старшаки, из кубрика «пороховых обезьян», а также кто из моряков, друзей Ганса, если таковые оставались на корабле — могут с ним запросто расправиться. Или его, такого ненужного на судне и беспомощного — просто оставят на незнакомом берегу побираться.
В лечении неожиданно помог юркий малыш Клоп: он, будучи на приёме, по случаю визита английских дипломатов на суда его Величества, был за слугу и ему, когда старички офицеры прилично перепились, позволяли, как совершенному ребёнку, задавать вопросы им, что так умиляли и смешили данных почтенных джентельменов.
Мальчик, с невинным видом любопытствующего дитяти, спросил как на флоте правильно лечить гнойную рану после пули или прочего железа и после советов: оттяпать руку или ногу полностью, прижечь раскалённым железом или кипящим маслом — ему посоветовали найти многоградусную греческую спиртную настойку и регулярно делать из неё компресс, на повреждённое место. Должно помочь, если конечно уже совершенно не поздно…
Сразу же после этого совета офицеры стали хохотать и попрекать говорившего, что лучше было бы выпить, подобный «нектар олимпийских богов» самим, а не тратить на растирки и все присутствующие, в честь данного тезиса, опрокинули ещё по нескольку бокалов с тосканскими и кампанскими, винами.
