Ужин для огня. Путешествие с переводом - Стесин Александр Михайлович (книги онлайн .TXT) 📗

Кат?– это ритуал, втолковывал Зелалем, тут важен правильный настрой, правильная атмосфера. Пол, устланный тростником, курящийся ладан. Нужно время, чтобы насладиться катом и хорошей компанией. Сидеть, жевать, запивать кока-колой… Но как раз времени у нас не было, и после всех объяснений Зелалем торопливо всучил нам мешок с красноватыми листьями в дорогу. Когда самолет оторвался от земли, мы открыли подарок и принялись сосредоточенно жевать. Листья оказались на редкость горькими, и, прожевав парочку, Прашант заявил, что дальше травить себя этой гадостью не собирается. Я же решил довести эксперимент до конца, докопаться до сути, и к моменту приземления через не могу съел почти весь мешок. Увы, никакого специального эффекта я так и не ощутил, если не считать свирепого расстройства желудка, начавшегося через несколько часов после моих напрасных усилий. Видимо, Зелалем был прав насчет необходимости правильного настроя и атмосферы.

Пока мы давились катом, остальные пассажиры щелкали фотоаппаратами и айфонами, стараясь запечатлеть заоконные красоты. Сквозь подтаявшие сугробы облаков пробивались вершины гор, возвышавшиеся над лесистыми отрогами, а там, где небо было безоблачным, виднелись то плавные перекаты плато, то скомканный скалистый рельеф, то плосковершинные амбы 25 с прилепившимися к террасам крапинками селений. В долинах, где низкий туман скрадывал часть ландшафта, размежеванные земельные участки походили на фрагменты пазла. Когда самолет проваливался в воздушные ямы или закладывал виражи, соседа, сидевшего рядом с проходом и перегибавшегося через нас с Прашантом, чтобы поднести айфон к иллюминатору, отбрасывало в сторону, и вместо горного пейзажа на фотографии запечатлевалась моя волосатая рука. Тогда незадачливый фотограф смеялся, демонстрируя мне свой снимок?– гляди, мол, как здорово получилось. Я тоже засмеялся и предложил ему кат, от которого он категорически отказался. В отличие от других африканцев, эфиопы довольно застенчивы и редко идут на контакт, но мой сосед, хоть и был эфиопом, вел себя скорее как американец.

– Кассахун,?– сказал он, протягивая руку.

– Очень приятно. Эскиндер.

– Вы хотите сказать, что вас зовут Александр??– он и по-английски говорил совсем как американец.

– Можно просто Алекс. Я так понимаю, вы некоторое время жили в Америке?

– Жил и живу. В Вашингтоне. Почти двадцать лет уже. Но возвращаюсь часто, хочу приобщить своих сорванцов к эфиопской культуре,?– он кивнул на мальчика и девочку, которые сидели в противоположном ряду, уткнувшись в компьютерную игру.

– И как им здесь?

– Им нравится. Да и мне нравится. Люблю чувствовать себя туристом в собственной стране. Вы, может быть, уже заметили, что туристические места у нас посещают в основном не ференджи, которых здесь раз, два и обчелся, а эфиопы.

– Да, да. Я еще удивился и подумал, что люди здесь живут лучше, чем я думал. А ведь мне говорили, что в Эфиопии почти нет среднего класса.

– Так его и нет. Есть диаспора. Туристические места посещают эфиопы, которые живут за рубежом и приезжают, чтобы обучить детей амхарскому или потому, что сами, пока жили здесь, ни разу не ездили по стране. Большинство жителей Аддис-Абебы никогда не выезжали за пределы столицы.

– А вы сами из Аддис-Абебы?

– Нет, моя пуповина зарыта в предместье Аксума. Кстати, у вас в Аксуме уже запланирована эксурсия или вы летите наобум?

– В общем, наобум.

– Тогда, если хотите, присоединяйтесь к нам. Я буду все показывать своим детям, могу и вам заодно.

Если на что и можно рассчитывать, путешествуя по Африке, так это на путеводную нить случайных знакомств, по большей части сомнительных, с явным риском влипнуть в какую-нибудь историю. Впрочем, ничего сомнительного в нашем попутчике я не нашел: симпатичный человек средних лет, семьянин. По профессии, как выяснилось, метеоролог. Опасные приключения и стихийные бедствия не ожидаются. Да и зачем она, голливудская острота сюжета, когда место действия?– легендарный Аксум, одно из «четырех великих царств» в манихейской картине мира; когда вокруг?– смутные окраины библейской и эллинской древности, terra incognita, с которой начинается Гомерова «Одиссея»? Что может быть остросюжетней? «Был Посейдон в это время в далекой стране эфиопов, / Крайние части земли на обоих концах населявших: / Где Гиперион заходит и где он поутру восходит…» С этого и начать.

Западный край?– Куш, земля мероитов, то есть Судан. Восточный край?– Пунт, то есть Сомали, родина Нуруддина Фараха 26. Сомалийцев хватает и в Эфиопии. В Аддис-Абебе сомалийца легко отличить от эфиопа: последний может быть одет во что угодно, а стиль одежды первого не предусматривает никаких вариаций. Мешковатый лоскутный халат, подпоясанный широким кушаком; поясной кинжал, заплечная связка никогда не надеваемых сандалий. Амхарцы?– православные христиане, сомалийцы?– правоверные мусульмане. И те и другие имеют право надеяться на лучшее. В самолете из Аддис-Абебы в Каир с нами летел целый гарем сомалиек, около сорока, а то и больше. Все, как одна, были одеты в черные хиджабы, у всех были испуганные некрасивые лица. Они боялись летать, боялись мужчин, но, пересилив страх, объясняясь исключительно жестами, попросили нас с Прашантом показать им, как пристегиваются ремни. Сомалийки летели в Джидду, куда их всем скопом выписал какой-то саудовский принц (там, кажется, все?– принцы?). Бесправная армия домработниц, в сущности рабынь. Возможно, как раз в этот момент их братья, тоже рабы, проходили боевую подготовку, чтобы два месяца спустя учинить расправу над посетителями торгового центра в Найроби.

Где теперь сокровища Куша и Пунта, их незапамятная древность? По левую руку и по правую, с западной стороны и с восточной?– заваленные мусором пустыри, кладбища пластмассовых бутылок. Аксум?– ненамного чище, но в Аксуме идет стройка, над кособокими деревенскими хижинами и рифлеными крышами городских хибар громоздятся каркасы новых многоэтажных зданий. Кажется, в этом захолустном городке строят больше, чем в Аддис-Абебе, не говоря о Гондэре и Бахр-Даре. «Ничего удивительного,?– сказал Кассахун,?– просто Аксум?– столица региона Тыграй, а Тыграй?– вотчина Мелеса Зенави, который правил страной последние семнадцать лет. У нас всегда так: если у власти стоят тигринья, строят в Тыграе, если амхарцы, строят в Амхаре, если оромо, то?– в Оромии…» 27 Но стройка Мелеса Зенави?– ничто по сравнению с зодчеством аксумских царей, правивших две тысячи лет назад. Эти развалины древних дворцов и есть настоящий Аксум. Стелы, менгиры, подземные мавзолеи. С них и начать.

А еще лучше?– с царицы Савской, которую эфиопы величают Македой. По легенде, подробно изложенной в книге «Кэбрэ нэгэст», царица отправилась в Иерусалим «от пределов земли» не только «послушать мудрости Соломоновой», но и излечить врожденный недуг?– деформацию стопы (в книге написано, что Македа родилась с «козлиным копытом»). Стоило ей прикоснуться к дереву, поваленному на подступах к городу, как козлиное копыто превратилось в человечью стопу. С тех пор священное дерево, обиталище добрых духов «адбар», причислено к предметам почитания (недаром в Псалмах Давида говорится: «Скажите народам: Господь царствует от дерева»). А может быть, оно почиталось и раньше. В Эфиопии вообще много предметов культа. Когда речь зашла о церковных обрядах, Кассахун поведал историю своего истово верующего родственника; за всю жизнь родственник не проработал ни дня, не потому, что был ленив, а потому что в календарном году, состоящем из тринадцати месяцев, нет ни одного дня, который не считался бы религиозным праздником. У родственника Кассахуна просто не хватало времени, чтобы выполнить все обряды поклонения и жертвоприношения. Тем более что, будучи человеком скрупулезным, он поклонялся не только бесчисленным абиссинским святым, но и другим высшим инстанциям: семейным духам, священным деревьям.