Свирепая справедливость - Смит Уилбур (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Почти все заявления представляли собой сопровождаемые плачем и причитаниями дифирамбы «госпоже баронессе». Но очевидец был один, Хапити, и он извлекал из своего нового положения важной особы все возможное, приукрашивая историю и прибавляя новые и новые подробности. Он даже исхитрился назвать акулу белой смертью– английское словосочетание удивило Питера, но он вспомнил, что в видеотеке острова есть фильм «Челюсти»; несомненно, именно он питал вдохновение лодочника. Хапити описал акульи зубы, длинные и острые, как ножи для рубки тростника, изобразил звук, с каким они сомкнулись на «госпоже баронессе»... Питер с удовольствием заткнул бы лодочнику рот кляпом, чтобы помешать дальнейшему полету воображения, но на сержанта-полицейского рассказ произвел большое впечатление, и он удивленными восклицаниями поощрял Хапити продолжать.

В последний вечер на берегу был устроен прощальный пир в честь Магды. Этот трогательный обряд даже Питера не оставил равнодушным. Женщины-островитянки раскачиваясь плакали на берегу и бросали цветы в прибой, который уносил их за рифы.

На следующее утро Питер вместе с полицией улетел на Таити. По дороге в жандармерию города полицейские незаметно охраняли его. Однако здесь Магда определенно кое-что уже предприняла: встреча Питера с начальником полиции оказалась короткой, держались с ним вежливо, и хоть полицейский не стал подмигивать Питеру и подталкивать его локтем, его прощальное рукопожатие было крепким и дружественным.

– Друг госпожи баронессы – наш друг, – сказал он, используя настоящее время, после чего на своей машине отвез Питера в аэропорт.

В Калифорнии самолет рейса УТА садился в сернистом едком слое желтого воздуха, который застаивается между морем и горами. Питер не поехал из аэропорта в город; он побрился и сменил рубашку в мужском туалете, а в салоне первого класса рейса «Пан-Американ» отыскал вчерашний номер «Уолл-стрит джорнал». Сообщение о смерти Магды Альтман обнаружилось на третьей странице. Колонка была большая, и Питер поразился тому, насколько сильна связь «Альтман Индастриз» с американскими финансами. Перечислялся целый комплекс владений, затем следовала краткая биография барона Аарона Альтмана и его вдовы. Сообщалось, что, по данным таитянской полиции, баронесса трагически погибла во время глубоководного ныряния в обществе друга – генерала Питера Страйда; причина смерти – нападение акулы. Питер почувствовал мрачное удовлетворение от упоминания своего имени. Калиф, кто бы он ни был, прочтет это и сделает соответствующий вывод. Теперь можно было ожидать развития событий; он не знал, какого именно, но чувствовал, что его начинает притягивать к центру, как кусочек железа к магниту.

Он умудрился с час поспать в кресле, прежде чем стюардесса разбудила его. Самолет садился в лондонском аэропорте Хитроу.

Питер сразу позвонил своей невестке Пат Страйд. Та обрадовалась, услышав его голос.

– Стивен в Испании, но, если встреча оправдает его ожидания, завтра я надеюсь увидеть его дома еще до ленча. Они хотят построить в Сан-Эстебане большой комплекс полей для гольфа... – Стивен владел множеством туристических отелей на побережье Испании, – и ему приходится улаживать разные вопросы с властями. Почему бы тебе сегодня вечером не приехать в «Тисовое аббатство»? Здесь Алекс и Присцилла, на уик-энд соберутся гости...

По деловитому тону невестки он понял, что Пат невольно прокручивает в голове список его возможных партнерш.

Он ответил согласием, повесил трубку, набрал кембриджский номер и с облегчением услышал голос мужа Синтии Джорджа Барроу.

«Лучше уж наткнуться на интеллектуала-большевика, чем на бывшую жену-невротичку», – подумал он, тепло здороваясь с отчимом Мелиссы-Джейн. Синтия была на собрании ассоциации профессорских жен, а Мелисса-Джейн участвовала в постановке оперетты Гилберта и Салливена в местном драматическом обществе.

– Как она? – спросил Питер.

– Я думаю, теперь все в порядке, Питер. Рука зажила. Она как будто успокоилась... – Они поговорили еще несколько минут, и разговор иссяк. Единственное, что у них было общего, это две женщины.

– Передай привет Мелиссе-Джейн, – сказал Питер и на пути к стойке «Эйвис»  [58] взял со стенда экземпляр «Файнешнл таймс». Он оформил аренду «компакта» и, ожидая, пока машину приведут, быстро просмотрел страницы газеты в поисках упоминаний о Магде Альтман. На внутренней стороне обложки он нашел текст, который явно был продолжением сообщения о ее смерти. Лондонская и европейская фондовые биржи отреагировали очень бурно, на парижской бирже падение акций Альтмана на сто франков, которое предвидела Магда, уже было превышено, и снова в связи с обстоятельствами ее смерти бегло упоминалось его имя. Питер был доволен и этим, и тем, что прогнозы Магды сбываются и ее решение покупать акции верно. В сущности, все шло даже слишком гладко. По спине Питера пробежал холодок дурного предчувствия – его личный барометр предвещал бурю.

Как всегда, приезд в «Тисовое аббатство» напоминал возвращение в отчий дом. Пат встретила Питера на гравийной подъездной дороге, поцеловала с сестринской нежностью, взяла за руки и повела в старый дом.

– Стивен обрадуется, – пообещала она. – Думаю, сегодня вечером он позвонит. Он всегда звонит, когда уезжает.

На тумбочке у кровати в комнате для гостей, выходящей на конюшни и всегда отводимой Питеру, ждал конверт. Сообщение, отправленное из тель-авивского аэропорта Бен-Гурион, состояло только из одного слова – это был заранее обговоренный с Магдой знак, что она добралась благополучно и без осложнений. Сообщение вызвало у него острую боль желания, и, лежа в глубокой горячей ванной, Питер думал о ней, вспоминая мелкие подробности разговоров и всего того, что они пережили вместе. Все это вдруг приобрело огромную ценность.

Вытираясь, он критически рассматривал в зеркале свое отражение. Поджарый, собранный, загоревший под солнцем Тихого океана, как араб в пустыне. Наблюдая за игрой мышц под упругой кожей, Питер понял, что он в отличной форме и готов ко всему. Магда в безопасности, она вне пределов досягаемости когтей Калифа, и теперь всю свою энергию он может сосредоточить на этой – чутье подсказывало ему, что финальной – стадии охоты.

Обмотавшись полотенцем, он прошел в спальню и лег на кровать, ожидая, когда в налаженном и жестко упорядоченном хозяйстве Пат Страйд наступит час коктейлей.

Он гадал, почему не сомневается, что ниточка приведет его к Калифу, ведь она кажется такой тонкой. Но уверенность его была непоколебимой, а в сердце – сталь.

Питер снова обдумал перемены в своей жизни, произошедшие после первого зловещего появления Калифа. Смертоносные пары разложения, которые тот распространял вокруг себя, точно ядовитый туман, как будто полностью поглотили Питера.

Ему вспомнилась казнь светловолосой девушки в Йоханнесбурге; казалось, это было тысячу лет назад; с легким удивлением Питер понял, что с тех пор прошли не годы, а месяцы.

Он вспомнил свою готовность убить и Кингстона Паркера, и Магду, и понял, что соприкосновение с насилием способно ожесточить, заставить отказаться от принципов, с которыми он прожил почти сорок лет и которые считал незыблемыми.

А если так, то что будет после Калифа – конечно, если удастся уничтожить его? Останется ли он сам прежним? Или чересчур далеко выйдет за рамки допускаемого обществом поведения? И сможет ли вернуться? Тут он подумал о Магде Альтман и понял: в ней его надежда на будущее. После Калифа будет Магда.

«Сомнения ослабляют, – сказал он себе. – Сейчас я на арене с врагом, и отвлекаться нельзя. Нельзя и сомневаться – нужно полностью сосредоточиться на предстоящей схватке».

Он встал с постели и начал одеваться.

Как и предсказывала Пат, Стивен обрадовался, застав Питера в «Тисовом аббатстве».

Он тоже загорел за время недолгого пребывания в Испании, но опять прибавил в весе. Всего несколько фунтов, но это грозило превратиться в серьезную проблему: вкусная еда и хорошая выпивка – наиболее очевидные опасные спутники успеха, хотя это и не самые серьезные искушения из тех, что могут подстерегать человека, чьи средства не ограничены.