Свирепая справедливость - Смит Уилбур (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

– Les Neuf Poissons. Девять Рыб, – еще раз сказала она она. – Прилетишь, Питер?

– Ты плачешь? – спросил он; наступило молчание, нарушаемое щелканьем и гудением; он подумал, что связь прервалась, и с тревогой повторил: – Ты плачешь?

– Да. – Точно легкий вздох, ему это могло показаться.

– Почему?

– Потому что мне грустно и страшно, Питер. Потому что я одна. Ты прилетишь? Пожалуйста, прилетай.

– Да, – сказал он. – Как туда добраться?

– Позвони Гастону в «Ла Пьер Бенит». Он все организует. Побыстрее, Питер. Как только сможешь.

– Да. Как только смогу... но где это? – Он ждал ответа, но наступила окончательная тишина. – Магда? Магда? – в отчаянии закричал он, но тишина насмехалась над ним. Он неохотно нажал пальцем на рычаг телефона.

– Les Neuf Poissoins, – негромко повторил он и снова поднял трубку. – Пожалуйста, дайте Францию, Рамбуйе сорок семь – восемьдесят семь – сорок семь. – Ожидая, он быстро думал.

Питер понял, что подсознательно ждал именно этого. Его охватило чувство предопределенности: колесо может только поворачиваться, оно не может откатиться в сторону. Так и должно быть.

У Калифа нет альтернативы. Это приглашение на казнь. Странно только, что оно не пришло раньше. Он понимал, почему Калиф не пробует устранить его в городах Европы или Англии. Одно такое покушение, хорошо продуманное, осуществлявшееся значительными силами, провалилось в памятный вечер на дороге в Рамбуйе. Это послужило для Калифа предостережением, он не будет недооценивать противника. А в остальном проблемы почти те же, что и у Питера, планировавшего удар по самому Калифу.

Когда, где и как – и здесь у Калифа преимущество. Магда могла вызвать его куда угодно – но как невероятно искусно это было сделано. Ожидая связи с Рамбуйе, Питер заново удивился этой женщине. Казалось, нет предела ее талантам и способностям; он понимал, что присутствует при тщательно отрепетированном представлении, но вопреки этому сердце его замирало от отчаяния в ее голосе, от сдавленных рыданий.

– Резиденция баронессы Альтман.

– Гастон?

– Да, сэр.

– Генерал Страйд.

– Добрый вечер, генерал. Я жду вашего звонка. Я только что разговаривал с баронессой. Она попросила меня организовать ваш прилет на Les Neuf Poissons. Я это сделал.

– А где это, Гастон?

– Les Neuf Poissons – острова баронессы в Тихом океане. Вам нужно будет рейсом УТА  [52] добраться до Папеэте-Фааа на Таити, там вас будет ждать пилот баронессы. Оттуда до Les Neuf Poissons всего сто миль, но посадочная полоса на острове слишком коротка для «Лира», приходится добираться на меньших самолетах.

– А когда баронесса отправилась туда?

– Семь дней назад, генерал, – ответил Гастон и сразу ровным, уверенным секретарским голосом стал сообщать подробности: – Билет на рейс УТА ждет вас на контроле, генерал; я зарезервировал вам место у окна в салоне для некурящих.

– Вы обо всем подумали. Спасибо, Гастон.

Питер положил трубку и понял, что усталость прошла: он чувствовал себя полным жизни и энергии. «Душевный подъем опытного солдата перед началом действий, – подумал он, – или просто перспектива покончить с нерешительностью и страхом перед неизвестным?» Скоро – плохо или хорошо – все будет кончено, и его это радовало.

Он прошел в ванную и вылил в раковину остатки виски из стакана.

Самолет УТА «DC 10» заходил на посадку на Таити с востока, под левое крыло убегали острые вершины Муреа. Питер помнил великолепные мрачные горы острова-спут–ника Таити как фон снятого здесь музыкального фильма «Южный Тихий океан». Черные вулканические скалы не разрушены ветрами, а вершины остры, как плавники акулы.

Они пролетели над узким проливом между двумя островами, и посадочная полоса словно протянула руку в море, приветствуя большую серебряную машину.

Воздух был тяжелым, теплым, насыщенным ароматом цветов красного жасмина, красивые смуглые девушки грациозно раскачивались в приветственном танце. Острова встречали гостей с необыкновенным дружелюбием и радушием, но, когда Питер взял свою легкую сумку и пошел к выходу, произошло нечто необычное. Один из полинезийских таможенников у выхода обменялся несколькими словами с товарищем и преградил Питеру дорогу.

– Добрый день, сэр. – Он широко, дружески улыбался – но в глазах радости не было. – Будьте добры, пройдите сюда.

Двое таможенников проводили Питера в крошечный кабинет для досмотра.

– Пожалуйста, откройте сумки, сэр. – Быстро, но тщательно они просмотрели содержимое его сумки и крокодилового «дипломата»; один из них измерительной линейкой проверил наличие скрытых отделений.

– Должен поздравить вас: вы работаете очень эффективно, – заметил Питер, и голос его звучал напряженно.

– Выборочная проверка, сэр, – ответил, улыбаясь, старший офицер. – Вы, к несчастью, оказались десятитысячным пассажиром. А теперь, сэр... вы не против личного обыска?

– Обыска? – выпалил Питер. Он хотел возмутиться, но потом просто поднял руки и сказал: – Валяйте.

Он представлял себе, что Магда Альтман здесь – такая же знатная дама, как и во Франции, владелица целой группы островов. Достаточно ей просто кивнуть, как посетителя подвергнут самому тщательному обыску.

Таможенник прощупал его руки и бока от подмышек до пояса, а второй в это время пригнулся и проверял ноги.

«Кобру» Питер оставил в сейфе «Хилтона» в Брюсселе. Он ожидал чего-то подобного. Так и должен был действовать Калиф.

– Довольны? – спросил он.

– Спасибо за содействие, сэр. Желаем хорошо провести время на островах.

Личный пилот Магды ждал Питера в главном зале и торопливо пошел ему навстречу. Они обменялись рукопожатием.

– Я встревожился, когда вас не оказалось среди пассажиров.

– Небольшая задержка на таможне, – объяснил Питер.

– Мы должны лететь немедленно, если не хотим садиться на Les Neuf Poissons ночью. Это трудно.

На площадке для обслуживания стоял «Лир» Магды, рядом с ним «Норман трислендер» казался маленьким и неуклюжим. Этот небольшой, похожий на журавля самолет способен взлетать с коротких полос и садиться на них.

В самолет уже погрузили коробки и ящики с припасами: от туалетной бумаги до шампанского «Вдова Клико». Все было увязано и упаковано в сеть с широкими ячейками.

Питер занял правое сиденье, пилот поговорил с диспетчером и повернулся к Питеру.

– Час полета. Едва успеем.

Солнце садилось у них за спиной, когда они подлетали с запада и перед ними открылись Les Neuf Poissons, как драгоценное изумрудное ожерелье на синем бархате океана.

Девять островов характерной круглой вулканической формы окружали лагуну с такой чистой водой, что все изгибы кораллов были видны чрезвычайно ясно, словно не под водой, а на суше.

– Когда барон в тысяча девятьсот сорок пятом году купил острова, у них было полинезийское название, – объяснил пилот на четком французском уроженца юга. – Один из местных королей подарил их своему любимому миссионеру, а барон купил их у вдовы того. Альтман не мог произнести полинезийское название и потому изменил его... – Пилот усмехнулся. – Барон диктовал миру свои условия.

Семь островов представляли собой просто полоски песка с цепочкой пальм, но два восточных были чуть больше, и их базальтовые вулканические холмы блестели на заходящем солнце, как шкура большой ящерицы.

Когда они зашли на посадку, Питер в иллюминатор у своего локтя увидел центральное здание с крышей, крытой пальмовыми листьями и по островной традиции изогнутой, как нос корабля, а вокруг, полускрытые в роскошной зелени, были рассыпаны небольшие бунгало. Самолет снова оказался над лагуной, и Питер увидел длинный причал, далеко уходящий в спокойные воды; у него стояли несколько яхт, большая моторная шхуна, которая, очевидно, использовалась для доставки с Папеэте тяжелых припасов, например бензина, множество моторных лодок для катания на водных лыжах, ныряния и ловли рыбы. Одна лодка шла по лагуне, оставляя широкий волнистый след; крошечная фигурка на водных лыжах подняла руку и приветственно помахала. Питер подумал, уж не Магда ли это, но тут «трислендер» резко накренился, и в иллюминатор стали видны только кучевые облака, обагренные закатным солнцем.