Свирепая справедливость - Смит Уилбур (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Питер понял, что Паркер нарочно затеял возню с трубкой – так фокусник отвлекает внимание аудитории жестикуляцией и болтовней. Он в сотый раз подумал, что перед ним человек, которого нельзя недооценивать. Кингстон Паркер посмотрел на него и заговорщицки улыбнулся: Питер разгадал его нехитрый маневр.

– Наши сведения о Калифе пришли оттуда, откуда их можно было ожидать меньше всего... Хотя, если обратить внимание на его имя, оттуда, откуда их уместнее всего было бы ожидать. С Востока, точнее из Эр-Рияда. Из столицы Саудовской Аравии, главного города нефтяной империи короля Халида. После убийства одного из его внуков – я уверен, вы помните это случай – Халид обратился с просьбой в наше обескровленное и бесправное ЦРУ.

У Питера появилось странное ощущение dйjа vu: [44] он слушал, как Кингстон Паркер излагает те самые соображения, какие они обсуждали с Магдой Альтман. «Неужели это было всего три недели назад?»

– Понимаете, король и его семья очень уязвимы. Да будет вам известно, что существует по меньшей мере семьсот саудовских принцев; все они мультимиллионеры, все близки к королю, к его структуре власти. Невозможно сколько-нибудь успешно охранять столько потенциальных жертв одновременно. Хорошо придумано. И рискованные захваты заложников не нужны. Рядом ходит буквально неограниченное количество жертв, и есть сколько угодно наемных убийц, которых давлением или подкупом можно заставить выполнить задание. Достаточно иметь информацию и нужный рычаг или просто деньги. Калиф как будто всем этим располагает.

– Что потребовали у Халида? – спросил Питер.

– Мы точно знаем, что ему предъявили требования и что он обратился к ЦРУ с просьбой помочь защитить его самого и его семью. Требования прислала организация или человек, подписавшийся «Калиф». Мы не знаем конкретно, чего именно потребовали... но можно довольно уверенно предположить, что от Халида требуют не поддерживать на следующей встрече ОПЕК увеличение цены на сырую нефть, а, напротив, настоять на снижении этой цены на пять процентов.

– Замысел Калифа снова осуществился, – сказал Питер.

– Похоже, что так. – Паркер кивнул и горько усмехнулся. – Снова, как и в случае с правительством Южной Африки, создается впечатление, что его требования отвечают общим интересам – хотя своего он добивается не вполне общепринятыми средствами, мягко выражаясь.

– Очень мягко, – спокойно согласился Питер, вспоминая, как прижимал к груди исхудавшую, сжигаемую лихорадкой Мелиссу-Джейн.

– Итак, нет никаких сомнений, что наши опасения оправданы. Калиф существует... – сказал Паркер.

– И не просто существует – процветает, – согласился Питер.

– Живет в прекрасном загородном доме. – Колин закурил новую сигару. – Дьявол! Он добился своего в Йоханнесбурге. Он добился своего в Эр-Рияде. Что дальше? Может, теперь его цель – Федерация работодателей Западной Германии? Или профсоюзные лидеры Англии? Это может оказаться любая группа, достаточно влиятельная, чтобы менять судьбы народа, и достаточно малочисленная, чтобы терроризировать ее членов поодиночке.

– Так можно изменить участь всего мира – немыслимо охранять всех, кто принимает решения, – согласился Питер. – И хотя первыми его целями были Южно-Африканское правительство и нефтяные монополисты, нет никаких оснований полагать, будто в конечном счете его действия принесут пользу человечеству. Несомненно, его конечная цель, – сам демократический процесс. Мне кажется, себе Калиф определенно кажется богом. Он видит себя строгим отцом. Его цель – излечить все болезни мира радикальной хирургией и поддерживать здоровье с помощью неограниченной силы и страха.

Питер больше не мог сидеть. Он отодвинул свой стул, подошел к окну и остановился в солдатской стойке, заложив обе руки за спину. Из окна открывался мало вдохновляющий вид на изгородь из колючей проволоки, часть летного поля и гофрированную стену ближайшего ангара. У ворот стоял часовой в шлеме с буквами «МР»  [45] и с пистолетом на поясе. Питер смотрел на него, не видя. Позади двое за столом обменялись многозначительными взглядами. Колин Нобл без слов задал вопрос, и Паркер ответил кивком.

– Ну, хорошо, Питер, – сказал Колин. – Ты просил фактов. Я пообещал сообщить их тебе.

Питер отвернулся от окна и ждал.

– Пункт первый. Во время пребывания в Старом Поместье Джилли О'Шоннеси дважды звонил по телефону. Оба раза за границу. Оба раза с местной телефонной станции. Первый звонок был сделан первого числа в семь утра по местному времени. Должно быть, в первый же день, как они добрались до убежища. Вероятно, это был отчет руковод–ству – «Все в норме». Второй звонок был сделан ровно семь дней спустя, опять точно в семь утра по местному времени. Вероятно, очередное «Все в норме». Оба звонка очень короткие, меньше минуты. Только чтобы передать условный сигнал... – Колин замолчал и снова посмотрел на Кингстона Паркера.

– Продолжайте, – сказал Паркер.

– Звонили по французскому номеру – Рамбуйе сорок семь – восемьдесят семь – сорок семь.

Питер дернул головой – ему показалось, что он получил парализующий удар в живот – и на мгновение плотно закрыл глаза. Он так часто звонил по этому номеру, что цифры надежно отпечатались в памяти.

– Нет. – Он покачал головой и открыл глаза. – В это я не поверю.

– Это правда, Питер, – мягко сказал Паркер.

На дрожащих, подгибающихся ногах Питер вернулся на место и тяжело сел.

В комнате стало тихо. На него никто не смотрел.

Кингстон Паркер сделал знак Колину, и тот послушно достал красную папку с красными завязками.

Паркер развязал тесемки и раскрыл папку. Пролистал бумаги, бегло просматривая их. Он явно владел скорочтением и с одного взгляда воспринимал содержание каждого листка – сейчас он просто ждал, пока Питер оправится от шока. Содержание красной папки он знал почти наизусть.

Питер сидел на жестком стуле и незряче смотрел на стену, на доску объявлений.

Ему трудно было справиться с охватившим его отчаянием. Ему стало холодно, он весь оцепенел, глубина предательства опустошила его; закрыв глаза, он снова увидел стройное нежное тело с маленькими грудями, торчащими сквозь шелковую завесу темных волос.

Он выпрямился на сиденье, Кингстон Паркер уловил это движение, посмотрел на Питера, закрыл папку и протянул ее генералу.

Под грифом самой высокой степени секретности было напечатано: «АЛЬТМАН МАГДА ИРЕНА, урожденная КУЧИНСКАЯ». Питер понял, что не знал второго имени Маг–ды – Ирена. Магда Ирена. Дьявол, какие отвратительные имена. Созданы специально для женщины, которая их носит.

Паркер забрал у него папку и негромко заговорил.

– Когда мы встречались в последний раз, я сказал вам, что у нас особый интерес к этой даме. Этот интерес с тех пор не ослаб, наоборот, с каждым новым фактом он все усиливался. – Паркер снова открыл папку и просмотрел бумаги, словно освежая их в памяти. – Колину удалось добиться полной поддержки со стороны разведывательных служб обеих наших стран, те в свою очередь получили данные из Франции и – хотите верьте, хотите нет – от русских. Усилиями разведок четырех стран удалось восстановить историю жизни этой женщины. – Он помолчал. – Замечательная женщина, – Паркер восхищенно покачал головой. – Совершенно невероятная. Может очаровать любого мужчину по своему выбору. Я понимаю, Питер, ваше явное отчаяние. Буду откровенен и груб: у нас нет времени проявлять тактичность и щадить ваши чувства. Мы знаем, что она сделала вас своим любовником. Обратите внимание на формулировку. Баронесса Альтман берет себе любовников, а не наоборот. И подбирает их сознательно, с дальним прицелом. Не сомневаюсь, что, приняв решение, все остальное она выполняет превосходно.

Питер вспомнил, как она пришла к нему, вспомнил ее слова: «Я не очень хороша в этом, Питер, но ужасно хочу тебе понравиться».

Слова были подобраны с точностью, о которой говорил Кингстон Паркер. Они должны были подействовать на Питера неотразимо – а потом она нежно лгала ему, лгала искусно и с дьявольским коварством, лгала руками, ртом, всем телом.