Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Двигайтесь живее, Томми, — приказала шотландцу Фрона, — мы уже прошли половину пути, а внизу есть вода.
— Ах, вам воды не хватает! — огрызнулся шотландец. — А сами человека на смерть ведете!
— Боюсь, что у вас на душе какой-нибудь тяжелый грех, Томми, — сказала Фрона, укоризненно качая головой, — иначе вы не боялись бы так сильно смерти. — Она вздохнула и снова взялась за лодку. — Впрочем, это естественно. Вы не знаете, как следует умирать мужчине…
— Да я вовсе и не хочу умирать! — возмущенно перебил шотландец.
— Однако бывают такие случаи, когда волей-неволей приходится расставаться с жизнью, — такие случаи, когда другого ничего не остается. Быть может, сейчас для нас наступило такое время!
Томми осторожно спустился со скользкого уступа на широкую площадку.
— Все это хорошо, — усмехнулся он, — но не находите ли вы, что следовало бы предоставить мне самому решить этот вопрос? Неужели я в таком деле должен плясать под чужую дудку?
— Должны. Иначе вы ничего и не спляшете. Такие люди, как вы, всегда повинуются более сильным натурам. Сильные приказывают вашему брату идти на смерть; они ведут вас умирать; бичом гонят вас на смерть.
— Вы красиво поете, — возразил Томми, — и ловко действуете. Мне, по-видимому, жаловаться не полагается, — очень уж у вас все хорошо выходит.
— Здорово вы его отделали! — одобрительно заметил Корлис, когда Томми, спрыгнув в ущелье, исчез из виду. — Вот скотина! Он готов и на страшном суде спорить!
— Где вы научились грести? — спросила Фрона.
— В колледже спортом увлекался, — ответил Корлис. — Но посмотрите, как здесь хорошо!
На дне ущелья от таяния льда образовалась лужа. Фрона легла на живот и припала запекшимися от жары губами к прохладной воде. Она растянулась во весь рост, показывая подошвы ног; от ее чулок и мокасинов остались лишь лохмотья. Кожа у нее была необычайно белая, но на ней виднелось множество порезов и подтеков от ходьбы по льдинам. На ранках запеклась кровь; из одной, на маленьком пальце, она продолжала сочиться.
— Какая маленькая, да хорошенькая, да нежненькая на вид! — насмехался Томми. — Кто бы подумал, что она способна потащить за собой сильного мужчину прямо черту в пасть!
— Вы так ворчите, Томми, что можно и взаправду подумать, будто вас в ад волокут, — сердито произнес Корлис.
— И волокут, со скоростью сорока миль в час, — подтвердил Томми и удалился, торжествуя, что последнее слово осталось за ним.
— Подождите минутку. У вас две рубашки. Дайте мне одну.
Шотландец вопросительно взглянул на Корлиса, но когда понял, в чем дело, он покачал головой и отошел прочь.
Фрона вскочила на ноги.
— Что вам нужно?
— Ничего. Сядьте.
— Да в чем же дело?
Корлис положил ей руки на плечи и заставил ее снова опуститься на землю.
— Ваши ноги… Вы не можете продолжать путь в таком состоянии. Они все изранены. Вот видите!
И он коснулся рукой ее подошвы. Рука оказалась вся в крови.
— Отчего вы мне раньше не сказали?
— Да мне не было больно, не особенно больно!
— Дайте мне одну из ваших юбок, — потребовал Корлис повелительным тоном.
— Я… — Она замялась. — У меня всего одна юбка.
Корлис посмотрел вокруг. Томми исчез куда-то за льдинами.
— Пора двигаться, — сказала Фрона, попытавшись встать.
Но Вэнс удержал ее.
— Ни шагу дальше, пока я не сделаю вам перевязку. Закройте глаза.
Фрона послушно зажмурилась. Когда она открыла глаза, Вэнс стоял перед ней, голый до пояса: он разорвал свою рубашку на узкие полосы и перевязывал ей лоскутками ноги.
— Вы шли сзади, и я не мог заметить…
— Пожалуйста, не оправдывайтесь, — перебила его Фрона. — Я сама виновата, ничего не говорила.
— Я и не думаю оправдываться, я упрекаю вас. Ну а теперь дайте другую. Поднимите ее выше!
Близость Фроны сводила его с ума. Он не мог сдержаться и коснулся губами ее пальчика — того самого пальчика, из-за которого барон Курбертэн был осчастливлен поцелуем.
Фрона не отдернула ногу, но лицо ее вспыхнуло, и она вся затрепетала, второй раз в жизни.
— Вы пользуетесь тем, что вы так добры, — с упреком сказала она.
— В таком случае я потребую двойную плату за мою доброту.
— Не надо! — умоляющим тоном произнесла девушка.
— Почему? У моряков есть обычай: когда судно тонет, они открывают все бочки с вином и напиваются. А так как мы сейчас рискуем погибнуть, то я и ищу опьянения.
— Но…
— Но в чем же дело? В том, что скажет свет, что ли?
— Ну, этого упрека я меньше всего заслуживаю! Не будь тут заинтересовано еще одно лицо… Что же, принимая во внимание все обстоятельства…
Корлис заканчивал перевязку. Завязав последний узел, он выпустил ногу Фроны.
— К черту Сэн Винсента! Пойдемте!
— Я вас понимаю. Я тоже послала бы его к черту на вашем месте, — сказала Фрона, смеясь и берясь за один конец лодки. — Однако как вы изменились, Вэнс! Вы совсем уже не тот, что тогда, на дороге в Дайю. Уже хотя бы то, что вы тогда не чертыхались.
— Да, я переменился; за это я благодарен Господу Богу и вам. Но только я, по-моему, честнее вас. Я провожу свою философию в жизнь.
— Вы сами должны признаться, что вы не правы. Вы слишком много требуете при данных обстоятельствах…
— Всего лишь маленького пальчика.
— Или вы, может быть, любите меня любовью брата? В таком случае можете, если хотите…
— Да замолчите же! — грубо перебил он. — Или я сейчас наделаю глупостей…
— Перецеловать все мои пальцы, — докончила Фрона.
Корлис пробурчал в ответ что-то непонятное. Разговор замолк: обоим надо было беречь дыхание, чтобы справиться с тяжелой лодкой. Наконец они спустились с последнего уступа и очутились на берегу, где их поджидал Макферсон. Лишь тогда Фрона снова заговорила.
— Дэл ненавидит Сэн Винсента, — начала она прямо, без околичностей. — По какой причине?
— Да, похоже на то, — и Корлис испытующе посмотрел на свою спутницу. — Дэл всюду таскает с собой какую-то старую русскую книгу, которую он прочесть не может; но почему-то считает, что эта книга своего рода Немезида для Сэн Винсента. Знаете, Фрона, он так в этом убежден, что я невольно тоже начал этому верить. Я не знаю, сами ли вы ко мне придете, или же я приду к вам, но только…
Фрона выпустила лодку из рук и громко захохотала. Корлис обиделся, краска залила его лицо.
— Если я… — начал было он.
— Глупый! — рассмеялась Фрона. — Перестаньте дурить! А главное, не напускайте на себя важности. Сейчас это совсем не подходит к вашему виду: волосы у вас спутаны, вы без рубашки, а за поясом у вас торчит страшный нож, точь-в-точь пират перед боем! Будьте грозны, свирепы, нахмурьтесь, ругайтесь, но только не принимайте важного тона. Как жаль, что я не захватила с собой фотоаппарат! Я могла бы на старости лет хвастаться: «Вот это, друзья мои, известный путешественник по полярным странам, Корлис. Снимок сделан во время путешествия, которое описано в его знаменитой книге: „По дебрям Аляски“».
Корлис в ответ грозно протянул руку по направлению к девушке и строго спросил:
— А где ваша юбка?
Фрона машинально опустила глаза. Увидев, что ее юбка, хоть и вся в лохмотьях, не совсем исчезла, Фрона обрадовалась.
— Как вам не стыдно! — воскликнула она, густо покраснев.
— Пожалуйста, не напускайте на себя важности, — засмеялся Корлис. — Уверяю вас, это совершенно не соответствует вашему виду. Будь у меня сейчас фотоаппарат…
— Да замолчите же! Пора трогаться в путь, — перебила его Фрона. — Томми ждет нас. Желаю вам, чтобы у вас от солнца слезла вся кожа со спины, — сердито добавила она, когда они с Корлисом, перетащив, наконец, лодку через ледяную гору, начали спускать ее на воду.
Десять минут спустя Фрона, Корлис и Томми уже взбирались на льдины, нагроможденные вдоль противоположного берега реки, и направлялись к тому месту, где виднелся сигнал путника. Рядом с шестом лежал, растянувшись на земле, несчастный. Он лежал не двигаясь, и его избавителей даже охватил страх от того, что они опоздали; но в это мгновение бедняга слегка поднял голову и застонал. Он так исхудал, что кожа, казалось, покрывала его скелет без всякого признака мышц. Его грубая одежда была вся изорвана; сквозь многочисленные дыры его мокасин виднелись почерневшие, истерзанные ноги. Когда Корлис, взяв его за руку, стал прощупывать пульс, он приподнял веки. Мутный, невидящий взор заставил Фрону содрогнуться.
