Поединок. Выпуск 10 - Хруцкий Эдуард Анатольевич (читать книги .TXT) 📗
С того самого утра, когда позвонил прокурор Потапов и сказал, что на нее обрушивается еще одно дело, Лада оказалась воплощением старательности и собранности, отдавая себя работе всю без остатка. Однако старательность и собранность, видимо, важное, но не единственно главное в работе следователя. Она понимала, ей мучительно не хватает смекалки, способности анализировать факты и на этой основе делать выводы. Она старается охватить все. Это, конечно, правильно. Но выбрать из всего главное — для нее задача из задач.
…Объезжая лужи, переваливаясь с ухаба на ухаб, машина, наконец, выбралась на шоссе. Впереди над морем нависали большие тучи. Шоссе тянулось сухое, матовое.
— В Ахмедову Щель? — спросил Крюков.
— Да, — ответила Лада.
Они проехали минут пятнадцать. И впереди слева на склоне горы уже показались белые домики Ахмедовой Щели, разбросанные в зеленых садах, когда навстречу выкатил голубой «Запорожец». Он шел по центру шоссе, словно нанизанный на белую осевую линию. Скорость была где-то под девяносто километров.
Крюков ловко ушел вправо. «Запорожец» тоже вильнул вправо. Проскочил в опасной близости от бордюра. Вновь вернулся на осевую линию. И покатил дальше, виляя то вправо, то влево.
— За рулем пьяный, — сказал Крюков, останавливая машину. — Надо догнать.
— Высадите меня, — попросила Лада. — Здесь недалеко, я пройду пешком.
— Мне подъехать за вами к инспектору Жбания?
— Да. Я буду ждать вас у него.
Лада вышла из машины. Воздух был свежий, пахнущий мокрыми горными склонами. Дышалось легко.
Крюков пропустил самосвал. Затем быстро развернулся. Лада махнула ему рукой. Крикнула:
— Будьте осторожны!
Он услышал ее слова. Улыбнулся бесхитростно, по-детски. Кивнул. Она тоже улыбнулась ему. Какое-то время смотрела вслед удаляющейся машине. Потом повернулась и пошла к Ахмедовой Щели.
Шоссе пересекало Ахмедову Щель, разделяя на две неравные части: большую, уползающую в горы домами, садами, сараями, и меньшую, растянувшуюся вдоль дороги зданиями магазина, комбината бытового обслуживания, ресторана-столовой. Тут же располагалась и автостанция — низкий дом из стекла и бетона, широкая заасфальтированная площадка перед ним.
Поравнявшись с автостанцией, Лада увидела возле окошка Гольцева. Вернее, вначале она увидела блеснувший золотом бумажник в его руках, а потом сообразила, что это Гольцев. Даже с расстояния в десять метров было ясно, что это точно такой бумажник, какой она видела в гараже Сорокалета. Из Египта Сорокалет привез три бумажника. Один оставил себе, второй подарил Ашотяну, третий Гольцеву.
Расплатившись, Гольцев спрятал бумажник в карман черной кожаной куртки, поднял пузатый коричневый портфель, стоявший у его ног, повернулся к дороге. Лада кивнула ему. Подошла и сказала:
— На ловца и зверь бежит.
Гольцев, скорее всего, не уловил юмора в ее словах. Потому что смотрел удивленно, широко открыв глаза.
— Мне нужно с вами поговорить, Леонид Маркович.
— Пожалуйста, пожалуйста, — торопливо ответил Гольцев.
Лада обвела взглядом автобусную остановку, на которой толпилось больше десятка людей, подыскивая место, чтобы они могли уединиться. Гольцев уловил ее взгляд. Спросил:
— Вы одна?
— Временно.
— Тогда пройдемте ко мне в дом. Это близко.
— А вы не опоздаете на автобус?
— Ничего страшного. Они ходят каждые двадцать минут.
Они перешли через шоссе на другую сторону Ахмедовой Щели. И пошли по узкому, искрошенному тротуару, прижимавшемуся к заборам, над которыми свешивались мелкие, размером в полтинник, дикие розы темно-красного и белого цвета.
— Вот в город собрался, — пояснил Гольцев. — Белье выбивать. В прачечной стирают машинами. И белье просто горит, как подметки на асфальте. А рабочие ко мне с претензиями: почему белье с дырками, почему белье рваное?
— Хлопотная эта должность — комендант общежития?
— Не говорите. Все бы ничего, если бы не пили. А то с получки, с аванса. Бывает, что раньше двух часов ночи и домой выбраться не могу. Пока не угомонятся…
— Выселять таких надо.
— А кто в совхозе работать будет? — Гольцев открыл калитку, пропустил во двор Ладу. Потом поднялся на крыльцо, достал из-под тростникового половика ключ. Открыл дверь. — Проходите.
Комната, в которую они вошли, оказалась небольшой и несветлой, потому что прямо перед окнами росла большая старая шелковица, и крона ее бросала густую тень.
В центре комнаты стоял круглый стол, в простенке между окнами холодильник, рядом с дверью во вторую комнату на тонких черных ножках возвышался телевизор. Диван был накрыт клетчатым желто-голубым покрывалом.
— Леонид Маркович, меня интересует шофер леспромхоза Друзенко. У хозяина дома, где Друзенко квартирует, пропала машина. Старый, казалось бы, никому не нужный «Москвич». И вот мы…
Лада не смогла продолжить фразу. На клетчатом покрывале лежал бумажник из кожи с тисненым золотым сфинксом. Бумажник не мог принадлежать Сорокалету, потому что бумажник Сорокалета Лада держала в руках и видела, какой он потертый, старый. И даже рваный. Наверняка он по-прежнему находился в гараже. Второй лежал в кармане куртки Гольцева. Значит, бумажник, лежащий на диване, мог принадлежать только сапожнику Ашотяну.
— Я мало знаю Друзенко, — сказал Гольцев, перехватив ее взгляд. — Он приезжал сюда, предлагал доски соседям. Мне тоже нужны доски. Может, об этом не следует говорить следователю прокуратуры. Но дом требует ремонта.
Лада видела, как застекленели глаза Гольцева, как он поднимает руку, но не могла шевельнуться, не могла одолеть оцепенения. Потом Гольцев взмахнул рукой. И желто-голубой диван прыгнул Ладе навстречу…
27
Преследуя синий «Запорожец», Крюков связался по рации с ближайшим постом ГАИ, но уже через три километра настиг «Запорожца» и заставил его остановиться. Два правых колеса оказались на посыпанной мелким гравием обочине, машину несколько занесло влево. К счастью, «Запорожец» не перевернулся, остался стоять под углом к дороге. Шофер в машине прилег на руль, обняв руками его, как подушку.
Крюков подошел к «Запорожцу», открыл левую переднюю дверь. Шофер внезапно вывалился на дорогу, ударившись головой о ноги Крюкова. Был момент, когда инспектору подумалось, что водителю плохо, что у него инфаркт или инсульт. Однако менее чем через десять секунд он услышал мощный, здоровый храп, сдобренный запахами алкоголя.
Вскоре подъехала машина с поста ГАИ. Крюков передал им невменяемого водителя. Развернулся и направился в Ахмедову Щель.
…Инспектора Жбания он застал на месте. Жбания радостно пожал ему руку. Сказал:
— Хорошо, что приехал. Есть ли какие новости о «Москвиче» Веселого?.
— Как сквозь землю провалился, — ответил Крюков, наливая воду из графина в стакан.
— Мне кажется, — решительно заявил Жбания, — его надо искать в городе. На стоянках. Во дворах. Кто обратит внимание, если во дворе пятиэтажного дома среди других машин появится старый «Москвичок»? Никто.
— Логично, — согласился Крюков.
— А здесь, в горах, его спрятать негде. Понимаешь, съездов нет. Это, может, где-нибудь в Подмосковье, дело другое. А у нас… — Жбания разочарованно махнул рукой.
— Лада к тебе приходила? — спросил Крюков.
— Нет.
— Странно. Она хотела с тобой поговорить.
— Может, вначале она заглянула в дирекцию совхоза. Я сейчас позвоню. — Он набрал номер телефона. Сказал: — Люся, привет. Следователь Иванова у вас? Что? Не приходила. Так. — Жбания положил трубку. — Ее там нет.
— Возможно, она пошла к коменданту Гольцеву.
— Гольцеву?
— Да. Она хотела поговорить с тобой о нем. И о шофере леспромхоза Друзенко.
— Так. Она что-то подозревает?
— В свое время старший брат Друзенко, как выяснилось, сводный, носил в Ростове кличку Кардинал.
— Интересно. Ну а Гольцев тут при чем?
— Ботинки с подошвой «елочка» Ашотян продал Друзенко. Этот же Друзенко несколько раз приезжал к Гольцеву. Лада хочет выяснить зачем.
