Ловцы желаний - Сельдемешев Михаил (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Еще не зная, что он придумал, я уже догадался, что эта его идея наверняка не понравится Елизавете.
— Мы немедля посетим все камеры, в которых происходила эта история с треугольниками. Немедля! — Капустин вскочил на ноги.
Я было хотел заверить писателя, что ничего интересного он там не увидит, но в этот момент раздался тихий и какой-то надрывный голос его жены:
— Жорж, я тебя умоляю отказаться от этой затеи. Пожалуйста, Жорж, — она взяла его за руку, словно пытаясь удержать.
Писатель какое-то время обводил нас взглядом, в котором читалось искреннее непонимание возникших возражений против его гениальной задумки. Затем он сел на место и поцеловал руку Елизаветы, которой она все еще продолжала его удерживать.
— Ну, как пожелаете, — без оттенка какой-либо обиды произнес он.
«Не знаю, как насчет любви, но то, что Капустин уважает свою супругу — это точно», — подумал я тогда, а вслух произнес:
— Пора бы нам уже и в город возвращаться — вот и смеркаться стало…
— Да вы что, Яков Михайлович? — Капустин снова оказался на ногах. — Настойчиво умоляю вас продолжать. Да чего там, мы просто требуем хотя бы еще одной истории!
— Я не уверен… — замялся я и взглянул на Елизавету.
— Все в порядке, — ободряюще кивнула она и заставила себя улыбнуться. — Просто выдуманные истории, доктор, это одно, а узнать о невероятных событиях и оказаться в том самом месте, где они на самом деле происходили, это, знаете ли, впечатляет. Лучше даже сказать — потрясает.
Она больше не использовала в речи своих излюбленных словечек, и если поначалу она показалась мне взбалмошной особой, помешанной на оккультизме, то теперь я так не думал. Напротив, я поймал себя на мысли, что стал испытывать симпатию к этой женщине.
— Предлагаю все-таки отправиться обратно в город, — настаивал я. — А последний рассказ вы услышите в дороге.
У супругов Капустиных возражений не было.
Во дворе Жорж с Елизаветой направились к экипажу, а я ненадолго задержался, чтобы окинуть крепость взглядом еще раз. «Когда теперь придется свидеться? — подумалось тогда мне. — И придется ли вообще?»
Я обещал Капустину, что столь кратковременный визит никоим образом не причинит мне беспокойства, но это оказалось не так. Зеленые Камни не отпускали меня. Словно я запамятовал сделать в их стенах что-то важное. Желание вернуться было необычайно сильным и заставило меня не на шутку заволноваться.
Увидев дожидающихся меня писателя и его жену, я поспешно направился к ним. То, что я намеревался им поведать во время пути, всплыло в голове вдруг с такими подробностями, будто случилось не далее как неделю назад. Хотя прошло много лет. Торопясь поделиться грузом тяжелых воспоминаний, я даже чуть было не оступился.
Когда я постучал в полуоткрытое окошко сторожки и позвал извозчика, в нос мне ударил специфический запах, говорящий о том, что сторож Наумыч и его гость времени даром не теряли. Вскоре колоритная парочка появилась в дверях. Они горланили песню, слова которой, впрочем, как и мотив, разобрать не было никакой возможности. Извозчик тем не менее выглядел вполне бодрым и крепко держался на ногах. А вот Наумыч не падал лишь благодаря тому, что опирался на заботливое плечо собутыльника.
Увидев нас, он, видимо, ощутил прилив свежих сил. Оттолкнув извозчика, Наумыч залихватски швырнул фуражку под ноги и бросился в пляс. Но принятая до этого внутрь горячительная доза оказалась для Наумыча непосильной, и после первого же взмаха руками он потерял равновесие и плюхнулся на четвереньки. Даже и не думая подниматься обратно на ноги, он подполз к Елизавете и попытался схватить зубами подол ее платья. Она взвизгнула и отшатнулась от невменяемого старика. Тот тогда решил схватить платье рукой, но, потеряв при этом одну из точек опоры, завалился на бок окончательно.
Тут подоспели мы с извозчиком и поставили Наумыча на ноги. Он некоторое время мотал головой во все стороны, пока не встретился взглядом с Капустиным. В этот самый момент лицо сторожа расплылось в улыбке и он, едва ворочая языком, произнес:
— Пустите-ка меня, я сейчас расцелую этого чертяку.
Мы продолжали держать Наумыча под руки.
— Ты давай пиши все, как есть, про меня, — продолжал он, обращаясь к писателю. — Без утайки давай. Ты думаешь, что просто так тебе тут все?
Лицо Капустина выражало легкое недоумение. По хитроватой усмешке извозчика я догадался, что тот наплел Наумычу какую-то околесицу. Когда сторож начал бессвязно мычать, мы завели его в сторожку и помогли улечься на топчан. Наумыч поначалу порывался встать и растолковать писателю, «как надо книжки сочинять», но вскоре успокоился и затих.
Мы вышли на свежий воздух, и извозчик, пошатываясь, двинулся к экипажу.
— Как же он повезет-то? — обеспокоился Капустин.
— И не в таком состоянии управится, можете мне поверить, — усмехнулся я…
В этот момент в дверях сторожки возникло знакомое бородатое лицо. В руках Наумыча было охотничье ружье. Глаза Елизаветы округлились…
— Виват литераторам! — прокричал Наумыч, задрал ружье вверх и нажал на курок.
Раздался тихий щелчок вместо выстрела.
— А патрончики-то я припрятал, — раздался ухмыляющийся голос извозчика, уже сидевшего на козлах. — К утру проспится — отыщет, старый пень.
Наумыч, не добившись результата, уселся на крыльцо, опираясь обеими руками на ружье, как на посох. Он затянул какую-то одному ему известную заунывную песню. При этом его туловище начало в такт мелодии раскачиваться то вперед, то назад. Амплитуда раскачивания с каждым разом увеличивалась, сторож не удержал равновесие и завалился на спину. Не успели мы опомниться, как он уже громко захрапел. Мы с извозчиком внесли Наумыча в сторожку и уложили. На этот раз он спал крепко, а его храп был слышен даже на улице.
Когда мы тронулись в путь, я приступил к повествованию. Капустин, любящий, как можно заметить, непритязательные названия, позднее озаглавит этот рассказ так:
В тот год выдалось необычайно дождливое лето. Потоки воды обрушивались на Зеленые Камни почти ежедневно. И вот, в один прекрасный день (хотя слово «прекрасный» и не совсем в данном случае уместно) старая крыша крепости в одном из стыков дала течь. Проникшая туда вода залила торцевую стену на порхнем этаже. Крышу быстро залатали, но пострадавшая при потопе внутренняя отделка представляла собой жалкое зрелище. Поэтому начальник тюрьмы Копнов, заменивший на этом посту покойного Юрковского, распорядился привести стену в порядок.
Удаляя остатки старой штукатурки, рабочие обнаружили за кирпичной кладкой пустое пространство. Решено было полностью разобрать перегородку, и оказалось, что за ней коридор продолжается еще на несколько метров. Но самое интересное — там была дверь еще в одну камеру, о существовании которой никто даже и не догадывался. Железная дверь, ведущая в камеру, выглядела очень старой, но все еще добротной. В ее замке находился ключ. Внутри камеры было пусто, если не считать нескольких едва читаемых надписей на стенах. Почему ее в свое время изолировали от остальных кирпичной перегородкой? В тот момент никаких объяснений этому ни у кого не было.
Копнов, недолго думая, решил использовать камеру по назначению, ибо хоть Зеленые Камни и не испытывали затруднений относительно размещения заключенных, но, скажем так, «популярность» нашего заведения неуклонно росла, и порой мы не могли удовлетворить запрос на размещение нового узника по причине элементарного отсутствия свободных камер. Камеру почистили, присвоили ей номер, установили нары, и через несколько недель там уже коротал дни первый «постоялец»…
Правда, обжиться ему не пришлось, ибо бедняга вскоре удавился, соорудив незамысловатую петлю из простыни. Этому не придали особого значения, так как похожие случаи, хоть и не часто, но все-таки имели место в заведениях подобного рода. Мы спохватились только тогда, когда следующий узник повторил «подвиг» своего предшественника. Продержался он, правда, несколько дольше.
