Желтый дьявол (Том 2) - Мат Никэд (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Ну, идем, идем.
Она сама бы не прочь кричать, чтобы слышал весь Владивосток:
— Штерн жив!
Глава 17-ая
ИЗ-ЗА АМУРА
1. Смоляные запахи тайги
Подбоченился, заломил шапку, оперся крепко на берданку и затянул Грицко…
…Затянул, заходил заунывную про вольную волюшку Каспия, про золото степей, — да про Дон, да про ратную Сечь…
…И поет, катится бархатом тенор Грицко — все про вольную Сечь, да про вольную вольницу.
…Весело, удало, хорошо партизану Грицко, опершись на берданку, козырем выводить, запевать перед дивчатами, перед хороводом.
…И плачут, и разливаются по вишневым кустам, вишневыми пахучими голосами дивчата в деревне Вишневке…
Уже давно ночь. Но крепок смоляной запах тайги, и вечеряют партизаны с дивчатами деревни Вишневки.
Кругом, хороводом ходят… А то вон сидят на поляне кружками и поют, поют…
Дивчата вплели в волоса веночки и скалят белые зубы-смехом вкрадчивым, задорным дышат их пунцовые раскрытые, жадные губы, — блеском серых глаз заволакивает партизанское сорвиголовье, сердце ухарское, парняцкое…
И ребята не остаются в долгу — крепко мнут медвяную, таежную, упругую девичью грудь… Партизанской хваткой берут они дивчат и весело до утра, до белесых туманов на сопках они целуются по кустам… И смехом медвяницей шумят вишневые кусты в деревне Вишневке, завороженной круторогим серебряным месяцем.
Это партизанский отряд отдыхает между боями — гуляет…
Но заставы чутки по-прежнему и не гуляют…
Там идет тихий разговор, простой, крестьянский:…вот победим, а там отдых и спокойная своя жизнь, и на свободной земле, и свой легкий и радостный труд…
— Но чу?.. — насторожилась застава.
… — По переду Дорошенко…
И топот копыт вместе с голосами доплыл.
— Э-э!.. Наши из-под Черниговки… — Начальник заставы спокойно опять ложится в кучку партизан и продолжается разговор.
Это возвращается Иван Шевченко со своей кавалерией с лихого набега.
И оттуда слышно — все ближе и ближе доносится:
… — А по…
… — А по заду Сагайдачный…
Что им до жинок, когда здесь так много дивчинок — и всякая — крепкая, как репка… таежная, смоляная… Одно слово — партизаны, вольница!..
И тянет с сопок и дышит смоляными запахами ночь — таежная, густая, звучная… Такая же звучная, как меткий выстрел партизанского карабина.
2. Партизан Липенко и его рассказ
Далеко за полночь.
Шамов заканчивает последнюю фразу воззвания к колчаковским солдатам:
«…бросайте свои гарнизоны — идите к нам в сопки… в раздолье полей… по селам и деревням вас ждут здесь наши девушки, чтобы петь вам про свободную, крестьянскую, смоляную, таежную жизнь… А парни — наши партизаны, ждут вас в свои отряды, чтобы с вами, плечо к плечу биться за волю и землю — за свободную крестьянскую и рабочую жизнь…»
Встал, расправляет, вытягивает свои отерпшие руки — хрустят суставы.
Зевнул — спать пора.
В штаб — стуком винтовки и двумя парами ног… входят…
Партизан к нему:
— Товарищ Шамов, с заставы послали — вот проводить в штаб… говорит — партизан… Из-за Амура… кивком головы на приведенного.
Шамов к тому — смотрит, ждет…
— Да, товарищ!.. — Тот просто и прямо на Шамова — из Мошковского я отряда, для связи послан к вам в Приморье.
— Что-нибудь есть у вас?..
— Как же, товарищ… — И новый партизан низкого роста, уже пожилой, в бороде и усах, живо сел и начал разматывать онучи… размотал, покопался что-то и…
— Вот, товарищ!..
Шамов взял лоскут белой материи, на которой была печать и явка Мошковского отряда.
— Липенко — ваша фамилия?..
— Да, Липенко! — И маленькие охотничьи глазки Липенко сверкнули весело, — Липенко, товарищ!.. Амурский партизан… Вот к вам пришел посмотреть, как вы здесь живете, воюете…
— Ничего, не плохо… — Демирский вышел на разговор…
А потом и Марченко — фельдшер, и машинист штаба, и начхоз фронта, — все повылезали — захолонуло партизанское сердце: связь пришла, из-за Амура!.. Вот откуда идут!.. Значит, наши дела не плохи… — Каждый думает. И все с любопытством глазами в маленького невзрачного Липенко. Кто он? Крестьянин или рабочий? А больше подойдет — охотник, а еще лучше — настоящий амурский партизан, — хорошо и легко по-таежному одет— все как-то крепко и аккуратно прикручено на нем.
— Партизан — одно слово, таежник!..
И вот, когда его покормили, Демирский не выдержал…
— Ну, товарищ Липенко…
Тот улыбнулся спокойно, набил свою носогрейку, зажег, затянулся — причмокнул сладко и начал ровно, не торопясь, по-таежному серьезно и крепко свой рассказ, как они там воевали с колчаками и японцами, там, далеко за Амуром…
3. Под белым саваном
…Всем партизанским командирам Амурской области.
Мошков.
И все.
Много пакли намотано в шпалы, в кладку под мостом… облито керосином, нефтью — все это.
— Ну, живей там!.. — С полотна дороги начальник команды лыжников.
Чирк! — спичка и огонь. Охватило все шпалы, загорелась пакля…
А кругом — снег… и тихо…
И черный густой дым скоро заволакивает всю кладку, и большим костром горит деревянный временный мост из шпал.
— Готово!..
Весело потрескивает костер.
Команда лыжников уходит дальше к следующему такому же мосту…
Это амурские партизаны, в белых халатах, в белых гольдских унтах.
Они неслышно скользят вдоль Амурки и зажигают мосты…
А по станциям железной дороги: д-дуу-ду-ду-ду… ду-ду-ду… ду-ду-ду…
Гудит фонопор, мечутся японские коменданты:
— Аната, оой! [12]
Но нет ответа — порваны провода.
Горят мосты.
Начальники японских отрядов лишены связи и возможности передвижения, разделены… как в ловушке.
Они тревожно насторожены и посматривают в синь тайги… А оттуда, с сопок двигаются партизаны.
Горят мосты — нельзя подать помощи японским гарнизонам, разделенными между собой.
Благовещенск.
Мечется по кабинету начальник 14-ой дивизии генерал Иши-Зо.
— 317 мостов!.. 317 мостов в одну ночь! Проклятые!.. — кричит он по-японски. И не выдержав: — Сворочь!.. Боршуика… Мошинка!..
Холодная амурская ночь.
На синем бархате вселенной мириады звезд, близкие, белые, огромные, как глаза, которые смотрят на землю и что-то ждут…
Тайга молчит. Лишь изредка треснет где-нибудь столетний дуб, разодранный морозом.
Вот какой холод в амурской тайге.
Пах-пах-пах… чак-чак… чок-чок…
И опять: та-та-та-та-та… тарррр… та-та-та — пулеметом в ответ по невидимому неприятелю, по снежным сопкам.
И дальше идет японский батальон… Третьи сутки уже идет он, все глубже, все глубже в тайгу.
Это по плану начальника 14-ой дивизии Иши-Зо стягиваются кольцом в глубь тайги японские войска для окружения и разгрома партизанских штабов и отрядов.
Двигается японский батальон по снежной целине тайги. А вокруг — редкой цепочкой по флангам идут партизанские отряды лыжников. И не видно их, и везде они… Идут и постреливают. А ночью не дают зажигать костров.
Мерзнут японские солдаты.
А партизаны все постреливают…
