Желтый дьявол (Том 2) - Мат Никэд (бесплатные версии книг .txt) 📗
Хунхуз насторожился — опять с винчестером на тропу, через папоротник, но там никого, только лошади прядут ушами и отмахиваются от овода хвостами… — Хрустнуло где-то позади?..
Хунхуз туда… — Прополз несколько шагов, залег, слушает… Только тихо шумит тайга своим неумолчным шумом, как вечный прибой океана, однообразный, певучий, порой едва уловимый, но постоянный шум…
Ничего больше.
Обратно хунхуз ползет к тропе…
Солнце уже ушло за сопку и в черной прохладной тени долина.
Уже поздно, и вечер…
А одноглазый Ли-Фу все еще покачивается и попыхивает трубкой и гостеприимно угощает пампушками, большими ломтями свинины только что зажаренного кабана и крепким корейским табаком своих партизан-гостей…
Переводчик-китаец тоже хунхуз, на ужасающем жаргоне говорит с Демирским, который тоже не лучше говорит по-китайски.
Шамову уже давно надоело — он видит насквозь политику хитрого одноглазого Ли-Фу. Но он терпит — надо дождаться сигнала Серкова…
— Хорошо… Передайте Ли-Фу, что мы согласны с ним дружить, если: первое — и он пишет на блокноте:
Хунхузы будут мирно жить в тайге и не грабить русских крестьян и не брать своих «налогов» с корейских уруг.
Второе — и опять пишет:
Ли-Фу для своего отряда будет получать опиум от штаба в обмен на патроны и оружие.
Третье:
Отряд Ли-Фу, как вооруженная сила на территории повстанческой армии, подчиняется всем распоряжениям полевого партизанского штаба в округе, где он находится, и несет охранную службу на участке, особо для этого установленном полевым штабом.
Четвертое:
Отряд получает надел земли, удобной под макосеяние и табак, а также вьючных лошадей в количестве до 10-ти штук.
Пятое:
Отряд, если будет в том необходимость, по первому распоряжению полевого штаба, вливается в повстанческую армию для борьбы, как с колчаковцами (русскими белыми), так и с японцами, действуя при этом, как самостоятельная боевая единица, получающая особую директиву и участок фронта. Держит для этого непрерывную связь со штабом.
Шестое:
Штаб партизанских войск предупреждает начальника отряда Ли Фу — в случае неподчинения его распоряжениям — хунхузский отряд будет разоружен и отведен к границе Китая.
Седьмое:
В случае неисполнения, хотя бы одного пункта данного договора, та и другая сторона может считать себя свободной в своих дальнейших действиях и взаимоотношениях.
Долго бормочет что-то переводчик.
Ли-Фу — то расплывается в улыбку и произносит, прищелкивая языком:
— Хо!.. Хо!.. — когда ему читают пункт второй.
То яростно плюется и ругается:
— Во-цхо!.. Пуё… — когда ему читают пункт шестой.
Сын-Фун-Ли, полуголый, как и все в фанзе, кроме часовых у дверей и на тропах в засаде, — наклонился и длинной кистью, тушью, на пергаменте пишет свои столбики крючков и клеточек, переписывает таинственными китайскими письменами договор, предложенный хунхузу Ли-Фу Шамозвым.
Договор переписан.
Хунхуз плюется долго, но потом искорки огоньков в одном глазу, и хунхуз, что-то пробормотав, берет кисточку и подписывает:
(Начальник хунхузских отрядов Сан-Синской провинции, капитан Ли-Фу).
Переводчик добавляет, что капитан согласен, но что он хочет только один пункт добавить об американцах, с которыми он не хочет воевать.
К пункту пятому примечанием добавляют:
Примечание: С Америкой хунхузы друзья — они не вступают с ней в войну.
— Гавв!.. — Неожиданно в хунхузском лагере.
Несколько хунхузов бросаются в кусты.
Tax… — Кто-то стреляет из них.
Визг по лесу… А потом хунхуз притаскивает собаку к фанзе.
Она ранена… Увидала Шамова, завиляла хвостом, визжит…
Переводчик спрашивает Шамова:
— Твоя, капитана?
Шамов отрицательно качает головой.
Китайцы что-то между собой быстро-быстро говорят… Ли-Фу крикнул, — все замолкли… И рукой хунхузу, принесшему собаку — что-то сказал злобно.
Хунхуз взял собаку и потащил в кусты… Только визг… Тише… Глуше…
«Неужели задавят, проклятые?..» — мелькает в голове у Демирского.
«Где-то Серков сейчас?» — думает Шамов.
Бултых… Круги по воде… Пузыри и больше ничего.
Но вмиг сзади, как клещи — пальцы в горло хунхуза— без звука валится тот в кусты, на мягкую траву. Еще нажим на сонную артерию, и хунхуз лишается сознания.
А в это время — опять вода брызгами… Круги и пузыри… и голова Серкова выныривает из воды, и быстро одной рукой гребет он к берегу…
Вышел… А с ним лайка… Перегрыз зубами петлю, оторвал камень от шеи и давай ее растирать…
Оттер… В мешок… Карабин за плечи и нырнул в тайгу… Очнулся хунхуз — никого нет…
Ли-Фу хитро мигает одним глазом своему помощнику Сын-Фун-Лину, передавая ему грамоту-договор, подписанный Шамовым.
А Демирский в это время прячет себе в сумку копию, подписанную Ли-Фу и написанную китайскими иероглифами.
Те и другие довольны.
Опять процедура завязывания глаз у Шамова и Демирского и их уводят из лагеря.
Кружат…
А потом они подходят к своим лошадям. Из папоротника выскакивает тот же хунхуз и гортанно:
— Каррр… — несется по лесу.
Они садятся на лошадей и быстро едут…
Их уже обратно никто не провожает.
Уже ночь. И звезды.
Легко бегут отдохнувшие лошади.
Из-за сопки показывается серебряным рогом месяц.
3. Хунхузский комиссар
Входит цепочкой на обширный двор Одарковского завода хунхузский отряд. На каждой винтовке, как мак пылает — красный бантик, завязанный вверху на стволе, у шомпола.
Сзади отряда какая-то огромная железная труба, которую несут два хунхуза: она тоже перевязана красной лентой, — это — самодельная хунхузская пушка.
Впереди хунхузов старик.
Вдруг отскакивает от отряда, машет карабином и кричит что-то… Прыгает.
На полушаге остановлен отряд.
Потом все по команде — повертываются лицом к штабу и винтовки, блеснув затворами, прижимают к правому плечу.
Старик хунхуз бежит в штаб:
— Ваша!.. Начальника! встречай!.. — и подает Снегуровскому пакет от Штерна.
Снегуровский берет пакет и выходит на крыльцо штаба. Смотрит…
Хунхузский отряд развернулся шеренгой-цепью и держит на караул…
Старик хунхуз, церемонно широко шагая, снова подходит к крыльцу, так же берет свой карабин к плечу и рапортует:
— Капитана, моя шибко борщевика!.. — Тоже партизана… Игаян кампания… Моя к тебе воевать… Моя был у того, шибко большого капитана — Анучина…
— У Штерна?
— Штерна!.. Хунхуз улыбается. — Моя далеко ходи, Гирин ходи… Японыска… Макака моя воюй… Ир-рыбо… Много ирбо мой отряд ходи, Сеул ходи, макака стреляй…
Снегуровский улыбается — берет под козырек.
Хунхузы все сверкнули зубами — довольны…
Рапорт принят.
А потом они «дефилируют» мимо штаба, неся на руке свои новенькие винтовки.
Это — хунхузский парад.
Куо-Шан доволен — хорошо его принял штаб. Накормили его и его отряд. Теперь партизаны с хунхузами расположились кучками по зимовьям тайги у завода и дуют чай и гложут кукурузу…
И как-то разговаривают…
Приехали Шамов и Демирский, а с ними и Серков. Серков озабочен и с мешком сразу проходит на санитарный пункт.
Там он что-то долго шепчется с отрядным фельдшером Марченко. По временам раздается собачий визг, то жалобный скулящий вой.
— Ну-ну, потерпи!.. — уговаривает, точно человека, Серков свою подстреленную лайку, — погоди, сволочи, я им дам перцу…
