Жозефина - Сьюзанн Жаклин (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Я несколько раз взглядывала на обложку, чтобы убедиться, что это действительно книга о любви к животным и заботе о них, а не мемуары Адольфа Эйхмана.
Владелец зоомагазина, который к тому времени стал мне почти родственником, предложил поставить неподалеку от Жозефины будильник. Щенки не выносят одиночества. Тиканье будильника создает у них иллюзию чьего-то присутствия. Я не пожалела для Жози сразу трех будильников, однако она оказалась смышленее торговца домашними животными и моментально поняла разницу между людьми и часовыми механизмами.
В два часа ночи она еще голосила. Ирвинг полюбопытствовал, не собираюсь ли я что-нибудь предпринять. Естественно, я проигнорировала эту реплику. В три позвонил управляющий и попросил меня принять меры. Тут уж я не могла отмахнуться. Передо мной встала дилемма. Я предложила Ирвингу на выбор: либо пусть Жозефина спит с нами (чего она и добивалась), либо мне придется пойти спать на кухню. Мой муж блестяще справился с проблемой, исключив одну из альтернатив. И я разбила бивуак на кухне. С моим появлением Жози прекратила свои вокализы и благополучно проспала всю ночь, а я сидела, оберегая ее покой. Утром коридорный подсказал мне адрес ветеринарной лечебницы (коридорным известно все на свете).
Буду называть это учреждение клиникой доктора Уайта для кошек и собак, а если существует другой врач с такой фамилией, это не более чем случайное совпадение.
Самого доктора Уайта я не увидела: он находился в операционной. Нас принял один из его помощников, доктор Блэк. Он осмотрел горло Жозефины и слегка помрачнел. Потом заглянул ей в уши и еще больше нахмурился. Я поинтересовалась, в чем дело. Он ответил:
– Не мешайте производить осмотр.
По окончании обследования он задал мне прямой вопрос:
– Сколько времени у вас эта собака?
Я чистосердечно призналась, что мы только что отметили шестые сутки. Он принял сердитый вид. – Где вы ее взяли?
Я назвала зоомагазин.
– Немедленно отнесите ее обратно! – потребовал он.
Отнести ее обратно?! Доктор снова нахмурился:
– Этого щенка слишком рано отлучили от материнской груди. У него ослаблен иммунитет, а в крови гуляет вирус – не менее двух недель. Болезнь зашла слишком далеко. Верните собаку и потребуйте назад свои деньги или другого щенка. Если откажутся, позвоните мне, я сообщу о них в АКС. Вам всучили смертельно больное животное.
В следующее мгновение ему пришлось звать на помощь ассистента, который принес мне немного нюхательной соли. Я разрыдалась. Мне не нужны были мои деньги, так же как и другая собака. Для меня существовала одна-единственная. Это моя плоть и кровь. Они обязаны спасти ее!
Жози моментально сориентировалась и выступила в мою поддержку. Ее начало рвать и слабить одновременно. Во всех частях клиники в знак солидарности залаяли собаки. Несколько клиентов, дожидавшихся приема, схватили своих питомцев в охапку и были таковы.
Наконец доктор Блэк согласился рассматривать Жози в качестве своей пациентки. Теперь-то мне ясно, что у него практически не было надежды. Если он на что-то и надеялся, так только на то, чтобы выставить меня из помещения клиники. Меня предупредили, что потребуется дорогое лечение.
Думать о деньгах в такое время? Видели бы вы, каким уничтожающим презрением я окатила его с головы до ног! Но были и другие факторы, кроме денег. Мне выставили следующие условия:
1. Жозефина проведет неделю в стационаре.
2. В течение этой недели я ни под каким предлогом не должна появляться на территории клиники.
3. Мне разрешается звонить не более одного раза в день, и, каковы бы ни были новости, я обязана воздерживаться от угроз, истерик и тому подобных выходок.
После этого он нажал на кнопку. Вошедший ассистент увез Жозефину на рентген, а мне любезно указали на выход.
Это была самая долгая неделя в моей жизни. Зато для Ирвинга время неслось как на крыльях. Он объяснил, что ничего не имеет против Жозефины лично; само собой, он желает ей скорейшего выздоровления и все такое, но разве не восхитительно ступать по коврам, а не по газетам?
Каждый день я звонила в клинику. Хотела бы я видеть того садиста, который изобрел сакраментальную фразу: «Состояние больного без изменений». Или: «Больной провел ночь относительно спокойно». Нет ничего хуже этих обтекаемых фраз, не несущих ровным счетом никакой информации. Или той, которой меня встретили на седьмой день:
– Доктор хочет с вами встретиться.
И все. Ни малейших подробностей. Все равно что бездушный автоответчик, когда вы набираете номер, чтобы справиться о погоде.
Ирвинг перехватил меня у выхода и попросил присесть для небольшого задушевного разговора. Очевидно, он тоже получил сигнал: «Доктор хочет с вами встретиться».
– Видишь ли, Джеки…
На самом деле это означало: «Я рассчитываю на твое благоразумие».
– Видишь ли, Джеки… Ты должна мне кое-что обещать.
Я кивнула. Мне было страшно идти в лечебницу.
Ирвинг сказал самым утешительным тоном, что если доктор решит ее усыпить, я не должна заниматься членовредительством, покушаться на жизнь врача или доводить себя до буйного помешательства. Следует помнить, что врач ни сном ни духом не виноват в ее болезни и это не заговор против меня лично. Нужно иметь в виду, что он окончил соответствующий колледж и получил степень потому, что любил животных и хотел приносить им пользу. Что бы он мне ни посоветовал, я обязана прислушаться и, более того, помнить: это всего лишь собака. В качестве таковой она провела в нашей семье пять незабываемых дней, насыщенных всевозможными событиями. Большинство собак так и проходят по жизни, не изведав подобной любви и заботы. В заключение он протянул мне чек.
Я остолбенела. Милый Ирвинг! Он предлагает мне бежать в зоомагазин и немедленно купить другую собаку!
Не стоит недооценивать телепатию. Он как-то странно посмотрел на меня и добавил:
– Это плата за лечение. Наверное, там набежало будь здоров. Если ее решат усыпить, это тоже влетит в приличную сумму. Я говорил, что все расходы – за твой счет, но если ей суждено перейти в лучший мир, я оплачу похороны по высшему разряду.
Глава 7. САНАТОРИЙ НА ДОМУ
Поприбытии в клинику мне не пришлось ждать. Меня тотчас отвели в кабинет доктора Уайта. Естественно, самого Уайта не было: он находился в операционной. Зато мой лучший друг доктор Блэк был здесь. Все осталось по-прежнему, даже его неподражаемые манеры. Он сразу взял быка за рога.
– Миссис Мэнсфилд, вы помните, в каком тяжелом состоянии собака поступила в клинику? Ситуация была из ряда вон выходящая. Она три дня не притрагивалась к пище. Пришлось прибегнуть к принудительному кормлению.
(Я должна сохранять спокойствие. Возможно, она еще жива.)
– На ночь мы приставили к ней дежурного врача. Мы подавили вирус пенициллином. Но собака не может жить без воды и пищи.
(Кажется, она умерла.)
– Мы пробовали внутривенные вливания, но от них оказалось мало проку. Мы перепробовали решительно все.
(Ее нет в живых!)
– Вот почему я пригласил вас сюда, миссис Мэнсфилд.
(Только бы не упасть в обморок! Нужно с достоинством встретить ту страшную минуту, когда мне предъявят ее хладный труп.)
– Мы сделали все, что в наших силах. Как я уже сказал, нам удалось справиться с вирусом. Но собака еще очень слаба. Она должна начать есть и пить. Если кто-то может ее заставить, так это вы. Вот почему мы предлагаем вам взять ее домой.
Домой! Доктору Блэку, как и в прошлый раз, пришлось звать на помощь, потому что я набросилась на него с поцелуями. Когда он освободился из моих объятий, я продолжала с обожанием пялиться на него, пока он выписывал рецепты и диету. Он также предупредил, чтобы я не дала пушистой шубке Жозефины ввести себя в заблуждение: на самом деле от собаки остались только кожа да кости. Мне предстоит заставить ее поправиться.
Наконец санитар принес мою любимицу. Жозефина чуть не лопнула от восторга, она визжала, целовала меня и так усердно виляла всем туловищем, что я почти слышала скрип ее ребер. Само собой, я тоже визжала и всхлипывала.
