Косталь-индеец - Ферри Габриэль (читать книги без сокращений .TXT) 📗

— Полковник Валерио, — воскликнул капитан, — я не знаю, что вы хотите сказать, приписывая мне участие в нашей победе, но если я заслужил право на какую-то награду, то прошу об одной: освободите этого офицера!

— Я никого не прошу о милости, — надменно перебил его Рафаэль.

— Но вы, конечно, не откажетесь пожать мою руку? — сказал Валерио, протягивая руку полковнику.

— Победителю — никогда! — воскликнул полковник, тем не менее невольно тронутый словами врага.

— Здесь нет ни победителя, ни побежденного, — возразил Валерио с тем взглядом и тою улыбкой, которые привлекали к нему сердца всех, — здесь есть только человек, сохранивший прекрасное воспоминание.

— И другой, который также ничего не забыл! — горячо воскликнул дон Рафаэль, схватив все еще протянутую ему руку.

— Пропустите полковника дона Рафаэля, сеньоры! — приказал после этого Валерио. — Я надеюсь, что всякий забудет о том, что здесь только что произошло.

Затем он сделал полковнику прощальный знак своей шпагой; смущенный дон Рафаэль отвечал ему благодарным взглядом, пожал руку Корнелио, холодно поклонился остальным и ускакал.

Между тем на поле сражения войска Валерио преклонили колена, чтобы поблагодарить Господа, избавившего их от такой долгой и тягостной осады. Воодушевленные их примером, войска Морелоса сделали то же. Дон Рафаэль отъехал еще не слишком далеко, так что мог слышать пение восставших. При этом глаза его наполнились слезами. Он не мог не сказать самому себе: «Если бы ты повиновался только желаниям своего сердца и не должен был исполнить свой долг, твой голос присоединился бы к этим голосам и вместе с ними благодарил Бога за победу».

Скоро, однако, он отогнал от себя эти мысли и, вспомнив об отпуске, полученном от генерала еще перед сражением, решил немедленно отправиться в гасиенду Дель-Валле, чтобы там, во-первых, укрепиться душою на могиле отца, а во-вторых, снова начать преследование бандитов Арройо и Бокардо.

«Пусть Бог защитит того, кто исполняет свою обязанность», — подумал он, пуская в галоп своего коня.

Глава XI. ЛАГЕРЬ БАНДИТОВ. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

Вечером того же дня, в который дон Рафаэль пустился в свой опасный путь через провинцию Оахака, которая за исключением лишь главного города уже полностью принадлежала восставшим, дон Корнелио в сопровождении своих неразлучных друзей Косталя и Брута тоже ехал по направлению к городу Оахаке. Капитан был одет в простой дорожный костюм, скрывший его настоящее положение. Он должен был исполнить одно опасное поручение, которое генерал Морелос доверил ему в знак благодарности за то, что он сразил Кальделаса в честном бою.

Приближалось летнее солнцестояние, и двое цветных разговаривали о своей надежде вызвать наконец богиню вод из таинственной глубины озера Остута, с которым мы скоро познакомимся ближе.

Следует упомянуть здесь о том, что обитатели гасиенды Лас-Пальмас вскоре после посещения бандитов отправились в Оахаку, так как, по мнению дона Сильвы, проживать в преданном королю городе было безопаснее, чем оставаться в уединенной гасиенде. К сожалению, по мере того как восстание распространялось в провинции, надзор в городе усилился, и дон Сильва, попавший под подозрение благодаря своему образу мыслей, за несколько дней до сражения при Гуахуапане получил приказание покинуть город. Таким образом, мы встречаем его на пути в гасиенду Сан-Карлос, где он рассчитывал дожидаться спокойных времен у своей дочери Марианиты и зятя дона Фернандо. Дон Сильва с несколькими слугами путешествовал верхом, а донья Гертруда в носилках.

Теперь нам остается сказать о поручении дона Корнелио.

Взятие города Оахаки должно было сделать Морелоса хозяином всей провинции, и он намеревался овладеть городом еще до окончания похода, так как исполнение этого плана подчинило бы восставшим весь юг Мексики. Но прежде чем напасть на такой укрепленный и обширный город, как Оахака, он хотел разведать обстановку; это и было целью поездки Корнелио. Кроме того, Морелос узнал об опустошениях, производимых в провинции бандитами Арройо и Бокардо, и поручил Корнелио разыскать их шайку и передать от имени главнокомандующего, что если они не перестанут грязнить святое дело освобождения, то он прикажет четвертовать обоих. Слухи о жестокостях бандитов, находившихся в это время на берегах реки Остута, делали поручение капитана далеко не безопасным.

От Оахаки и Гуахуапана идут дороги к Остуте; здесь у речного брода эти дороги соединяются. На некотором расстоянии от брода расположена гасиенда Дель-Валле, откуда менее часа езды до гасиенды Сан-Карлос, лежащей на другом берегу реки. Арройо решил не оставить камня на камне и истребить все живое в гасиенде Дель-Валле, которую все еще защищал гарнизон под начальством каталонского поручика; с этою целью бандит и явился на берег Остуты. Его шайка, разделенная на две части, охраняла подступы к броду по обе стороны реки и, таким образом, могла действовать против обеих гасиенд.

Итак, было весьма возможно, что дон Сильва с Гертрудой, Корнелио со своими спутниками, наконец, дон Рафаэль, — почти все в одно и то же время встретятся на месте соединения дорог из Оахаки и Гуахуапана.

Отправимся к диким берегам Остуты, куда переносится место действия нашего повествования.

Ночь приближалась к концу. Благодатное светило, до восхода которого оставалось не более получаса, должно было озарить один из великолепнейших ландшафтов тропической Мексики.

В последний раз погружался тапир 12 в темные воды Остута, собираясь отправиться в свое отдаленное логовище; робкая лань утоляла жажду в реке, готовясь с появлением утренней зари укрыться в непроходимых чащах сассафраса и папоротников.

А розовые фламинго и хитрые цапли, неподвижно стоявшие на одной ноге, ожидали первых лучей восходящего солнца, чтобы начать утреннюю ловлю рыбы. Хотя ночная темнота уже уступила место бледному, сероватому свету, однако человеческий глаз не мог разобрать среди тумана и пара, клубившегося над рекой, какого рода растительностью покрыта местность. Только верхушки пальм гордо возвышались над остальными своими собратьями.

Берега Остуты казались теперь — на четвертый день после сражения при Гуахуапане — совершенно пустынными, только зоркие глаза ночных птиц, покачивавшихся на вершинах пальм, могли различать то, чего не было видно ни тапиру, ни лани, ни фламинго, ни цаплям; по правую сторону реки сквозь густой туман едва просвечивали отдаленные огни костров, как бледные звезды на облачном небе. Только эти огни указывали на близкое присутствие людей, расположившихся биваком.

На левом берегу реки тоже мерцали костры.

Довольно далеко от костров между рекою и дорогой из Гуахуапана в гасиенду Дель-Валле можно было заметить группу из восьми всадников, которые, по-видимому, о чем-то совещались.

Ближе к реке, среди густой чащи, которая поистине могла назваться первобытным лесом, находился человек в довольно странном положении; он лежал на высоте более трех метров от земли, привязанный шелковым поясом между двух ветвей огромного красного дерева, и несмотря на неудобное положение, казалось, спал крепчайшим сном. Густая листва дерева, равно как и темнота ночи, скрывали его от посторонних взоров.

Читатель скоро узнает, кто были упомянутые выше восемь всадников; что же касается человека, спокойно спавшего в своей воздушной постели, то им был дон Рафаэль.

Бывают минуты, когда телесная усталость одерживает верх над опасениями духа; полковник находился именно в таком состоянии. Утомительное путешествие в течение трех последних дней заставило его несмотря на окружающие опасности и неудобное положение погрузиться в тот глубокий сон, каким спит усталый солдат накануне сражения.

Еще дальше в лесу около дороги из Оахаки, недалеко от реки Остута и таинственного, питаемого подземными водами озера того же названия, находились несколько путешественников. По-видимому, они были чем-то испуганы и спешили продолжить перед рассветом свой путь. Двое, как бы испугавшись внезапной опасности, тушили остатки костра, который мог выдать их присутствие; двое других поспешно седлали лошадей для всего отряда, еще один, полуоткрыв занавеску носилок, казалось, старался успокоить молодую даму, находившуюся в носилках. В последних двух лицах мы узнаем дона Сильву и его дочь.