Капитан Хорнблауэр - Форестер Сесил Скотт (читать книги регистрация .TXT) 📗
Дорога вывела их на водораздел, и Хорнблауэр ненадолго увидел внизу залив, синий, серебряный и золотой в лучах вечернего солнца, а посреди него — покачивающуюся на якоре «Лидию». Тут лес по обе стороны словно по волшебству сменили возделанные земли. Дорогу окаймляли увешанные плодами апельсиновые деревья, за ними Хорнблауэр различал поле, где колосились хлеба. Солнце, быстро клонившееся к закату, освещало золотые плоды и, за поворотом, ярко озарило большое белое строение, приземистое и длинное, прямо на пути всадников.
— Дом Эль Супремо, — сказал Эрнандес.
Во дворике — патио — слуги взяли лошадей под уздцы.
Хорнблауэр неловко спешился и с горечью обозрел свои лучшие шелковые чулки — они были испорчены безвозвратно. Старшие слуги, которые провели их в дом, являли ту же смесь роскоши и нищеты, что и Эрнандес — алые с золотом ливреи, драные штаны и босые ноги. Самый важный — его черты выдавали присутствие негритянской крови наряду с индейской и некоторую примесь европейской — вышел с озабоченным лицом.
— Эль Супремо ждет, — сказал он. — Сюда, пожалуйста, и как можно быстрее.
Он почти бегом повел их по коридору к окованной бронзой двери громко постучал, подождал немного, снова постучал и распахнул дверь, согнувшись при этом до земли. Хорнблауэр, повинуясь жесту Эрнандеса, вошел. Эрнандес прошел следом, и мажордом закрыл дверь. Это была длинная, ярко побеленная комната. Потолок поддерживали толстые деревянные балки, резные и раскрашенные. В дальнем конце совершенно пустой комнаты стоял одинокий помост, а на помосте в кресле под балдахином восседал человек, ради встречи с которым Хорнблауэра отправили вокруг половины земного шара.
Он не производил особого впечатления: маленький, смуглый, тщедушный человечек с пронзительными черными глазами и тусклыми черными волосами, уже немного тронутыми сединой. По виду его легко было догадаться о европейском, с легкой примесью индейской крови, происхождении. Одет он был по-европейски, в алый, расшитый золотым позументом сюртук, белый галстук, белые бриджи, белые чулки, туфли с золотыми пряжками. Эрнандес склонился в раболепном поклоне.
— Вы отсутствовали долго, — сказал Альварадо. — За это время высекли одиннадцать человек.
— Супремо, — выдохнул Эрнандес (зубы его стучали от страха), — капитан выехал сразу же, как узнал, что вы его зовете.
Альварадо устремил пронзительные глаза на Хорнблауэра. Тот неловко поклонился. Он думал об одиннадцати незаслуженно выпоротых людях — они поплатились за то, что от берега до дома враз не доберешься.
— Капитан Горацио Хорнблауэр Его Британского Величества фрегата «Лидия» к вашим услугам, сударь, — сказал он.
— Вы привезли мне оружие и порох?
— Они на корабле.
— Очень хорошо. Договоритесь с генералом Эрнандесом о выгрузке.
Хорнблауэр вспомнил почти пустые кладовые фрегата — а ему надо кормить триста восемьдесят человек. Мало того — как любого капитана, его раздражала зависимость от берега. Он не успокоится, пока не загрузит «Лидию» водой, провиантом, дровами и всем необходимым в количестве, чтобы, в крайнем случае, обогнуть мыс Горн и добраться если не до Англии, то хотя бы до Вест-Индии или острова Св. Елены.
— Я не смогу сгрузить ничего сударь, пока не будут удовлетворены нужды моего судна, — сказал он. Эрнандес, слыша как кощунственно перечит он Эль Супремо с шумом втянул воздух. Брови последнего сошлись; на мгновение показалось, что сейчас он поставит на место строптивого капитана, но тут же лицо его разгладилось — он понял, как глупо было бы ссориться с новым союзником.
— Конечно, — сказал он — Пожалуйста, скажите генералу Эрнандесу, что вам нужно — он все обеспечит.
Хорнблауэру приходилось иметь дело с испанскими офицерами. Он прекрасно знал их способность обещать, но не делать, тянуть, ловчить и обманывать. Он догадывался, что повстанческие офицеры в Испанской Америке соответственно во много раз ненадежнее. Лучше изложить свои требования сейчас, пока есть слабая надежда, что хотя бы часть их будет удовлетворена в ближайшем будущем.
— Завтра мне надо заполнить бочки водой, — сказал он. Эрнандес кивнул.
— Неподалеку от того места, где мы высадились, есть ручей. Если хотите, я пришлю людей вам на подмогу.
— Спасибо, но этого не потребуется. Этим займется моя команда. Кроме воды, мне нужно…
Хорнблауэр в уме перебирал бесчисленные нужды фрегата, проведшего семь месяцев в море.
— Да, сеньор?
— Мне нужно двести быков. Двести пятьдесят, если они тощие и низкорослые. Пятьсот свиней. Сто квинталов соли. Сорок тонн корабельного хлеба, а если невозможно достать сухарей, то соответственное количество муки, печи и дрова для их изготовления. Сок сорока тысяч лимонов или апельсинов — бочки я предоставлю. Десять тонн сахара. Пять тонн табака. Тонна кофе. Вы ведь выращиваете картофель? Двадцать тонн картофеля.
По мере того, как он перечислял, лицо Эрнандеса все вытягивалось и вытягивалось.
— Но, капитан… — осмелился вставить он, но Хорнблауэр оборвал его.
— Теперь наши текущие нужды, на то время, что мы в гавани, — продолжал он. — Мне потребуется пять быков в день, две дюжины кур, яйца, сколько сможете достать, и свежие овощи в количестве достаточном для дневного потребления моей команды.
По природе Хорнблауэр был самым кротким из людей, но когда дело касалось его корабля, страх потерпеть неудачу делал его неожиданно жестким и безрассудным.
— Двести быков! — повторил несчастный Эрнандес. — Пятьсот свиней!
— Именно, — неумолимо отвечал Хорнблауэр. — Двести тучных быков.
Тут вмешался Эль Супремо.
— Проследите, чтоб нужды капитана были удовлетворены, — сказал он, нетерпеливо взмахнув рукой… — Приступайте немедленно.
Эрнандес колебался лишь долю секунды, потом вышел. Большая бронзовая дверь бесшумно затворилась за ним.
— С этими людишками иначе нельзя, — легко сказал Эль Супремо. — Они хуже скотов. Совершенно напрасно было бы с ними миндальничать. Без сомнения, по дороге сюда вы видели подвергаемых наказанию преступников?
— Да.
— Мои земные предки, — сказал Эль Супремо, — немало изощрялись, придумывая новые казни. Они с различными церемониями сжигали людей на кострах. Они с музыкой и танцами вырезали им сердца, или выставляли на солнцепек в свежеснятых шкурах животных. Я нашел, что это совершенно излишне. Достаточно приказать, чтоб человека привязали к столбу и не давали ему воды. Человек умирает, и с ним покончено.
— Да, — сказал Хорнблауэр.
— Они неспособны усвоить даже простейшие понятия. Некоторые и до сего дня не поняли простейшего факта, что кровь Альварадо и Монтесумы божественна. Они до сих пор поклоняются своим нелепым Христам и Девам.
— Да? — сказал Хорнблауэр.
— Один из первых моих последователей так и не смог избавиться от внушенных ему в детстве предрассудков. Когда я объявил о своей божественной сущности, он, представьте, посмел предложить, чтоб в племена отправили миссионеров, обращать их, словно я основал новую религию. Он так и не понял, что это не вопрос чьих-то мнений, это реальность. Разумеется, он умер от жажды в числе первых.
— Разумеется.
Хорнблауэр был изумлен до глубины души, но напоминал себе, что должен действовать заодно с этим безумцем. Пополнение запасов «Лидии», если ничто иное, зависело от их согласия — а это было делом первой жизненной необходимости.
— Ваш король Георг вероятно в восторге, что я избрал его в союзники, — продолжал Эль Супремо.
— Он поручил мне передать вам заверения в своей дружбе, — осторожно сказал Хорнблауэр.
— Конечно, — согласился Эль Супремо, — на большее он не отважился. Кровь дома Гвельфов, естественно, не может сравниться с кровью Альварадо.
— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр. Он обнаружил, что этот ни к чему не обязывающий звук столь же полезен в разговоре с Эль Супремо, как и в разговоре с лейтенантом Бушем.
Брови Эль Супремо сдвинулись.
— Я полагаю, вам известна, — сказал он немного сурово, — история дома Альварадо? Вы знаете, кто из его представителей первым достиг этой страны?
