Адъютант его превосходительства - Северский Георгий Леонидович (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
— По ошибке. И уже, наверно, спохватились. И уже, наверно, ищут. — Семён Алексеевич затравленно оглянулся, помялся, несколько раз кашлянул и затем, виновато отведя в сторону глаза, глухим голосом спросил: — Денег у тебя не найдётся? Понимаешь, есть хочется. — И улыбнулся своей ясной улыбкой.
Юра машинально полез в карман, хотя и знал, что денег там нет. Что же делать? Как выручить дорогого ему Семена Алексеевича? Единственный рубль, который у него был, он отдал за книги. Затем Юра бросил мимолётный, сожалеющий взгляд на книги и поспешно поднялся.
— Вы подождите меня тут. Я сейчас…
— Ты куда? — насторожённо спросил Семён Алексеевич, но Юра уже исчез в толпе.
«Куда он мог побежать? — недоумевал Красильников. — Может, за деньгами… или…»
На всякий случай он отошёл в сторону и стал следить за Юрой. А тот, усиленно работая локтями, уже выбрался из рядов, где торговали всяким поношенным барахлом, и, раскрасневшийся и взъерошенный, предстал перед знакомым букинистом.
— Я хочу вернуть вам ваши книги! — решительно заявил он.
— Вы их уже прочли? — несказанно удивился букинист, вздёргивая очки ко лбу. Юра отрицательно покачал головой.
— Так в чем же дело? — продолжал недоумевать букинист, слегка уязвлённый непонятным поступком покупателя. Юра молчал — лгать он не мог себя заставить, а сказать правду было нельзя.
— Ну что ж, — разведя руками, сочувственно произнёс букинист. — Эти книги у меня, сударь, не залежатся. А вы потеряете на этом тридцать копеек. Увы, таковы законы коммерции.
Юра одну за другой нехотя передал букинисту книги. Последнюю — потрёпанную, без обложки и первых страниц — он на мгновение задержал в руке и слегка погладил её, будто она была новая и он с нею прощался. Это не ускользнуло от всепонимающего старика букиниста. Отсчитывая деньги, он сказал Юре:
— Знаете что, до следующего воскресенья я задержу эти книгу для вас. И отдам вам не за рубль, а за семьдесят копеек. Не всегда ведь в нашем благородном деле нужно подчиняться жестоким законам коммерции.
К церковной ограде Юра пришёл без денег. Но с увесистым куском ещё горячей колбасы с гречневой кашей. Но Семена Алексеевича на месте не было. Юра, радостно возбуждённый, что может помочь своему другу, растерянно огляделся по сторонам. Голодные и вызывающе-дерзкие беспризорники стали уже выписывать круги вокруг Юры, с вожделением поглядывая на колбасу. И тут снова появился Семён Алексеевич. Он увлёк мальчика в тень церковных служб. Торопливо жуя колбасу и довольно глядя на Юру — все-таки он не обманулся в мальчишке, — Семён Алексеевич тихо объяснил:
— Понимаешь, я с раннего утра здесь, возле церкви, болтаюсь. В людном месте легче всего прятаться. Вот я и прилепился к нищим… За город бы податься, подальше от казематов, да только в такой робе меня враз возьмут.
Юра несколько мгновений о чем-то сосредоточенно думал, потом с решительным видом произнёс:
— Я принесу вам одежду. Я мигом. Боюсь за вас очень.
— Где ты её возьмёшь? — В голосе Красильникова прозвучало неподдельное сомнение.
— Достану… Мигом достану… Только вы меня обязательно дождитесь! Ладно?
Красильников посмотрел на Юру долгим, потеплевшим взглядом и сказал, слегка подсмеиваясь над собой:
— А куда я в этих лохмотьях денусь?..
На этот раз Красильникову пришлось ждать долго. Юра разыскал его только под вечер на опустевшем базаре — уже последние, самые неудачливые и самые терпеливые продавцы грузили на ручные тележки нераспроданные за день огурцы, помидоры, белоснежные кочаны капусты и уезжали домой или на постоялые дворы.
В кустах за забором Красильников снял с себя лохмотья и натянул щегольской офицерский френч без погон, слегка тесноватый в плечах.
— Тебе не попадёт? — довольно щурясь и вместе с тем озабоченно спросил Красильников, надевая почти новые ботинки.
— Нет, не попадёт, — уверил его Юра. — У нас много всего. Не заметят.
— Ну а если вдруг заметят, ты уж, пожалуйста, ни слова про то, кому отдал. А то и меня заметут, и тебе достанется. — Красильников встал, притопнул ногами так, что из-под подошв взметнулась пыль. — А ботинки в самый раз! — довольно сказал он и протянул Юре руку: — Ну, спасибо тебе, Юрий! Спасибо за выручку! — Семён Алексеевич крепко пожал Юрину руку. — Что я тебе напоследок скажу?! Наш ты пацан. По всем статьям — наш. Беги ты от этих беляков, пока не поздно! Беги! На кой ляд они тебе сдались?!
И он медленно пошёл с базара, кося глазом на свою одежду, вживаясь в неё. Юра провожал его грустным взглядом.
Город жил, всем своим обликом подчёркивая деловую преемственность с прошлым. На улицах всюду сновали извозчики. На тротуарах центральной улицы совершали ежедневный бесцельный и ленивый променад местные обыватели. Вывески магазинов, молочных, булочных носили имена Чичкина и Бландова, Прохорова, Корнеева и Филиппова. Пестрели афиши увеселительных заведений и различные объявления граждан. С беспечным видом просматривая их, Семён Алексеевич отыскал одно, выведенное каллиграфическим почерком: «Продаю коллекцию старинных русских монет. Также покупаю и произвожу обмен с господами коллекционерами. Обращаться по адресу: Николаевская, 24, кв. 5. Платонов И. П.»
Прочитав это объявление, Семён Алексеевич рассеянно просмотрел ещё и другие и зашагал по улице…
Вскоре он уже стоял у двери с медной табличкой: «И. П. Платонов-археолог». Постучал. Дверь открыл сам Иван Платонович.
— Вам кого? — спросил он.
— Я по объявлению.
— Войдите.
Старцев пошёл впереди, Семён Алексеевич — следом, задевая плечами пыльные алебарды, щиты и секиры, висящие на стенах.
— Антикой интересуетесь или же Русью?
— Мне нужны две монеты Петра Первого… эти… черт бы их… «солнечник» и двухрублевик! — неуклюже назвал пароль Семён Алексеевич.
Иван Платонович вскинул голову:
— Вы?! — тихо спросил он.
— Да, я — Человек без имени.
Юра не предполагал, что пропажа обнаружится так быстро. Он сидел на подоконнике с книжкой в руках и с тревогой прислушивался к тому, что делается в соседней комнате. А там вестовой скрипел дверцами шкафа и сокрушённо, как это делают старухи в деревне, ахал и бормотал:
— Шут его знает, куда он запропастился. Вчерась с утра будто бы я его ещё чистил. Точно помню, коза его возьми, — разговаривал сам с собой обескураженный вестовой.
— Так куда же он мог деться? — раздражённо спрашивал Кольцов. — Не могли же его украсть!
— Это точно. Ежели б крали, так этот, мериносовый… — рассудительно объяснял вестовой.
Потом послышались шаги, и Павел Андреевич вошёл в комету Юры. Окинув взглядом комнату, он обратился к Юре:
— Ты не видел мой френч, Юра?
Юра не ответил. Он сделал вид, что очень увлечён чтением.
— Юра, я тебя спрашиваю?! — громче и настойчивее повторил Кольцов. — Ты не видел мой френч?
Юра оторвал глаза от книги, поковырял пальцем подоконник нехотя сказал:
— Видел.
— Где он?
Юра, понурив голову, молчал. На лбу его собрались морщинки: он что-то лихорадочно соображал.
— Ну?
— Я… я его взял.
— Как — взял? Куда? — изумлённо переспросил Кольцов.
Юра поднял голову, посмотрел на Кольцова и опять молча потупился.
— Юра, может, ты мне все-таки объяснишь?..
Юра продолжал молчать. Губы у него задрожали.
— Я… я не могу сказать… я ничего не скажу, — прошептал он прерывающимся голосом.
Кольцов несколько мгновений молча смотрел на него долгим, выжидающим взглядом, потом резко повернулся, пошёл к выходу. Распахнув дверь, он остановился, с укором бросил через плечо:
— А я думал, мы — друзья! — И вышел, забыв закрыть за собой дверь. Юра ещё какое-то время крепился, глотая ком, подступающий к горлу. Потом по его щекам потекли бессильные, горькие слезы.
В кабинет Щукина неуклюже вошёл штабс-капитан Гордеев. Остановился у двери, тихо кашлянул.