Расколотое королевство (ЛП) - Эйтчесон Джеймс (читаем книги .TXT) 📗

Вместе со своим товаром Бартвалд часто приносил новости со всех краев королевства, и как я смог убедиться, они были вполне достоверными. На следующее утро перед расставанием он поделился своими знаниями. Учитывая, сколько эля вчера вечером исчезло в его глотке, он казался несколько утомленным. Впрочем, его аппетит не пострадал, и глядя, как он совал в рот хлеб и сыр, можно было подумать, что бедняга ничего не ел несколько дней.

— Говорят, — сказал он между двумя глотками, — что Дикий Эдрик снова готовится выступить в поход.

Он многозначительно посмотрел на меня, словно ожидая, что я знаю всех Диких Эдриков наперечет, а затем сделал большой глоток из чашки с козьим молоком. На самом деле, я впервые слышал о человеке с таким именем.

— И кто это такой? — спросил я.

Бартвалд вскинулся и затрещал, как сорока.

— Вы никогда не слышали о нем? — Белые капли стекали по его подбородку и терялись в бороде. — Эдрик, которого они называют Se Wilda, Дикий?

— А должен?

— Он был одним их самых влиятельных английских танов, которые правили этими землями при старом короле. Очень грозный муж и очень мстительный, как мне говорили те, кто встречался с ним; я, слава Богу, не имел такого удовольствия. Три года назад он со своей армией поднял восстание против короля Гийома, возглавил людей здесь и даже в графствах к югу отсюда и вовсю кошмарил большую часть страны, пока не был разбит под Херефордом и изгнан.

Значит, это было в тысяча шестьдесят седьмом, на следующий год после нашей высадки. В то лето по всей стране полыхало множество мелкий восстаний, слишком много, чтобы помнить их все. Большинство из них были разгромлены почти сразу после начала, а их главари с соратниками преданы мечу. Их подавил Гийом ФитцОсборн, ближайший друг и советник короля, оставленный для управления королевством, когда сам король вернулся в Нормандию.

— Откуда идет этот Эдрик? — спросил я.

— Вдоль всего Вала. Говорят, что он объединился с валлийцами и принес совместные клятвы с братьями-королями Бледдином из Гвинета и Риваллоном из Поуиса. В последние три года о нем ничего не было слышно.

— До сих пор, — сказал я.

— Это верно.

Я ждал, что купец продолжит свой рассказ, но он молчал. Понимая, чего он хочет, я послал слугу в мою комнату за кошельком.

Как только серебряная монетка перекочевала в его ладонь, он продолжил:

— Ходят слухи, что валлийцы планируют выступить этим летом. Все говорят, что они собрали армию даже больше чем у Этлинга при Эофервике в прошлом году. Много тысяч человек.

При этих словах я не удержался от смеха.

— Валлийцы всего лишь воры, таскающие у нас овец и женщин. Они не способны собрать настоящую армию.

— Тем не менее, это происходит. Я скажу вам еще кое-что важное. Я сообщу вам это бесплатно, потому что мы друзья, к тому же скоро вы все равно об этом узнаете. Эдрик ищет вас.

— Меня?

— Я слышал, что Этлинг пообещал хорошую награду серебром и золотом тому, кто доставит вас к нему. Кажется, он затаил на вас обиду, не представляю, по какой причине, но вам лучше знать.

Он бросил на мня вопросительный взгляд. Я подозревал, что у него есть кое-какие догадки, и он ждет их подтверждения. Но это была игра для двоих, и у меня было не больше желания выдавать ценные сведения бесплатно, чем у него.

— А ты как думаешь?

— Хорошо, — он пожал плечами, словно речь шла о пустяке. — Вот почему я решил, что он ищет именно вас. Говорят, вы тот самый человек, что захватил ворота Эофервика, который вел людей в атаку на Этлинга, вступил с ним в единоборство на мосту, который пролил его кровь и даже чуть не убил.

Он сделал паузу, может быть, ожидая моего согласия. В основном, история была правдой, хотя некоторые ее детали были сильно преувеличены в первые же недели после битвы. Я брал ворота не один, а с моими побратимами Эдо и Уэйсом, а так же еще тремя крепкими ребятами. И хотя я скрестил клинки с Эдгаром и даже ранил его, драться с ним было чистым безумием, на что я решился только под воздействием боевой ярости. Это меня тогда чуть не убили, а не его. Если бы не помощь моих друзей, я бы не сидел здесь сейчас, и конец истории сильно отличался бы.

— Хотя, — внезапно заявил Бартвалд, — может быть, я ошибаюсь, и они говорят о совсем другом Танкреде.

Больше не было смысла отрицать очевидное.

— Ты сам знаешь, что прав.

Он печально покачал головой и закусил губу.

— И все же мне стыдно, что я не догадался раньше. Почему-то я представлял себе, что человек, совершивший все эти подвиги, должен быть выше ростом.

— Выше?

Никто не считал меня слишком высоким, но и коротышкой я тоже не был.

— Шучу, — сказал англичанин. — Но давайте поговорим серьезно, милорд. Ваша слава бежит впереди вас. В залах на Севере ваше имя произносят шепотом, потому что Этлинг бесится, услышав его. Он слишком хорошо помнит, как вы напугали его, и жестоко наказывает любого, кто осмелится заговорить о вас в его присутствии. Именно потому он и предложил награду за вас. Дикий Эдрик не просто хочет получить деньги, этого человека вам следует опасаться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что он могучий противник и очень опасный для тех, кто осмелится пойти против него. Он хитрее, чем вы можете себе представить, и совершенно беспринципен в преследовании своей цели. Нельзя его недооценивать, особенно теперь, когда он заключил союз с валлийцами.

— Если бы со стороны Уэльса планировалось нападение, как ты говоришь, я бы уже знал об этом, — сказал я. — Я бы получил известие и мы уже собирали бы свою армию.

— Можете не верить, если хотите, потому что я всего лишь разношу новости по стране. Не моя забота, захотите ли вы прислушаться к моим словам или нет. Но только знайте, что я никогда не продавал вам неправды.

Я не был так уверен, и еще меньше доверия у меня вызывали слухи о сборе валлийского ополчения. Тем не менее, я промолчал, и вскоре разговор перешел на другие темы. Бартвалд ни разу не упомянул ни о мятежниках на Севере, ни о датчанах за морем. Тем не менее, они беспокоили меня, и я все чаще спрашивал себя: а вдруг Серло был прав? Возможно ли, что неприятель просто выжидает время, собирая свои силы для нового нападения? Что-то затевалось, хотя мы еще не знали, что именно.

Да, враг не показывался, и мы ничего не могли с этим поделать. Нам не оставалось ничего, кроме ожидания, и это тоже было частью жизни воина. В горячке рукопашной схватки, среди звона клинков, треска щитов, от которого закладывало уши, не было времени для страха и сомнений, но бою предшествовали часы размышлений, когда смущение поневоле закрадывалось в душу. Каждый мужчина, мечом зарабатывавший себе на жизнь, чувствовал то же самое, независимо от того, насколько опытен он был, сколько кампаний провел или скольких противников убил. Теперь каждый день ожидания беспокоил меня все больше.

Нам не пришлось долго ждать новых вестей. После валлийского набега прошло чуть больше месяца, хотя казалось, что гораздо больше. Колосья на полях уже поднялись в полный рост, зрея под летним солнцем, а новые дома и ограды выросли недалеко от старых пепелищ.

В день, когда пришли новости, Эдда отправился на разведку с Турольдом и Понсом, а я остался в Эрнфорде выслушивать жалобы сельчан друг на друга и выносить свое суждение. Один из кабанов сбежал от свинопаса, подрыл соседский плетень и сожрал половину овощей на огороде, за что его владелец был приговорен отдать двух поросят потерпевшей стороне. Жена мельника, Годе, была застигнута в лесу за сбором хвороста без моего разрешения, за что была вынуждена отдать мне все собранное, а также три мешка муки из лучшего зерна. После смерти Лифинга она и ее муж Нортмунд очень тяжело работали, пытаясь справиться с потерей сына-работника. Она была не в состоянии выносить еще одного ребенка по причине, не понятной ни ей самой, ни отцу Эрхембальду, ни любому другому человеку, сведущему в различный людских недугах. Смерть Лифинга пошатнула рассудок бедной женщины, и она постоянно пребывала в усталости и отчаянии, особенно в последние дни, когда стояла засуха и уровень воды в реке сильно понизился. Это значило, что бывали дни, когда силы воды было недостаточно, чтобы вращать мельничное колесо. Но ни одна из этих причин не могла смягчить ее вины, так что я вынужден был прибегнуть к правосудию.