Наследник Тавриды - Елисеева Ольга Игоревна (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
– О вас доложить?
– Нет, Агафья. Его высочество здесь?
– Да где ж ему еще и быть-то, сердешному? – горестно вздохнула женщина. – Почитай, третью ночь под матерней дверью почивает. Боится, как бы не стало государыне плохо. Такие удары! Спаси, Господи!
– Ты мне его позови.
Камер-фрау моментом исчезла за дверью, через минуту послышались размашистые шаги и Никс появился на пороге, беспокойно оглядываясь через плечо.
– А, это вы, – вяло протянул он. – Чем могу служить…
– Ваше высочество, – понизив голос, зашептал Бенкендорф. – Как это могло случиться? Что значит ваша присяга?
По лицу великого князя мелькнуло раздражение.
– Когда целый город хочет Константина… Взывает к законности…
– Откуда вам знать, чего хочет город? – возмутился гость. – Вы были на улицах? В казармах?
Николай опустил голову.
– Там передаются самые фантастические слухи. Вам надо выйти из дворца.
– Сейчас? – ужаснулся Никс.
– Я выведу вас и приведу назад незаметно. Только оденьтесь поскромнее.
С минуту великий князь колебался. Потом кивнул. Исчез за дверями и вскоре вернулся. На нем была старая саперная шинель и фуражка. Александр Христофорович окинул царевича придирчивым взглядом, остался доволен и сделал знак следовать за собой. Они вместе покинули дворец через один из боковых выходов. Пройдя под сводами галереи, соединявшей Зимний с Эрмитажем, оказались на площади. Бенкендорф вспомнил, как геройствовал тут в ноябре прошлого года. Поежился.
Мела поземка. Втянув головы в плечи и наклонившись вперед, спутники двинулись по открытому, продуваемому пространству. Ветер с Невы к вечеру крепчал.
– Куда мы идем? – Николай беспокойно оглянулся. – Народу на улице совсем нет.
– Все сидят по кабакам, – пожал плечами генерал. – Вы бывали в подобных заведениях?
Великий князь отрицательно качнул головой.
– Почему?
– Если человек тратит время впустую, он опускается.
Бог мой! Двадцать девять лет. Отец семейства. Служака. Зверски требователен к себе.
– Вы пьете?
– Нет.
– Играете?
– Нет.
– Женщины?
– Я женат.
Бенкендорфа охватила тоска.
– Мы почти пришли. – Он повернул налево.
Спутники достигли середины Английской набережной и остановились в том месте, где ее рассекал Крюков канал. Через его замерзший язык был перекинут подъемный мост на гранитных столбах. Сразу за ним виднелась низенькая избенка.
– Сюда ходят адмиралтейские рабочие, – бросил Бенкендорф. – И те господа, которые, потеряв остроту ощущений на Невском, стремятся к свиному корыту. Такое случается день на шестой запоя.
Александр Христофорович толкнул рукой дверь. Никс содрогнулся, вступив под низкие закопченные своды. В нос ударил спертый запах пота и кислой овчины. Столов не было. Люди теснились вокруг открытых кадок с пивом. Его зачерпывали деревянными ковшами и, чтобы не ронять капель даром, выпивали прямо над бочкой. С усов и бород текла пена, падая обратно в чан. Между посетителями протискивался мужичок в красной рубахе. На шее у него висел ящик, куда желавшие приобщиться к мертвой чаше кидали полушки. В заклад отдавали тулупы, рубахи и нательное белье. Всю эту рванину вешали на кадку, откуда она благополучно сваливалась в пиво или просто полоскалась в нем рукавами.
– Где мы? – сипло спросил великий князь. Ему показалось, что из отверстых глубин ада сатана выплюнул на земную твердь эту язву.
– Тихо, – шикнул на него генерал. Он протянул мужичку в красной рубахе деньги. Тот, нимало не удивленный явлением господ, указал им на одну из кадок и снял с края два ковша.
– Я это не могу, – вознегодовал Никс.
– Зря, пиво хорошее, – отозвался Александр Христофорович, вытирая усы. Он сумел протиснуться к самому краю и помочь великому князю угнездиться тут же.
– А вот чего расскажу, – вещал один из завсегдатаев, помахивая деревянным граалем. – Оттого царя поставить не решаются, что скоро быть светопреставлению. Страшный суд, значит, грядет. И уж тогда один Царь на небе, один на земле. Не хотят Иисусу Христу дорогу заступать. Кончилося ихнее время.
Другие загудели, застучали плошками, не соглашаясь со столь мрачным пророчеством.
– Чего врешь? – Здоровенный детина, по виду грузчик, наклонился вперед и выловил из пива лоскут материи. – Я слыхал, так дело было. В Черном море показывается престол с надписью: «Отпущен в воду Константином и будет взят Константином-царем. А более никто взять не может».
Отчего-то эта история понравилась слушателям больше, чем про конец света. Видать, хотелось еще покоптить небеса.
– Ничего не так, – к общему разговору подошел мужичок в красной рубахе. – Константин-царевич увидел себя обиженным, ездил в Царьград и во Иерусалим. И нашел в Царьграде отцовское письмо, и во Иерусалиме отцовское письмо, что быть ему после Александра царем. Только никто того письма признать не хочет. Министры не дают. Как их всех побьют, так и назначат царя. Православным на утешение.
– Давно пора, – послышались голоса.
– Еще был тут о прошлом году Константин-царевич в Питере, – продолжал сборщик питейной подати. – И как стали они с братом прощаться, то Николай-царевич говорит: «Ты положи свою шпагу, а я свою на нее сверху». Константин свою шпагу-то положил, а потом молвил: «Которая шпага была внизу, та наверху станет». Вона как.
Никс почувствовал, что вот-вот взорвется, но спутник наступил ему на ногу.
– Опять врешь, – вмешался грузчик. – Слышно, вдова покойного государя брюхата, и Константин, узнавши сие, от престола отказался.
– И совсем государь не покойный, – вылез из-за бочки какой-то дед. – А он сел в лодочку, да и уехал в море. Надоели вы мне, говорит. Пропади все пропадом!
– А вы, господа хорошие, почему молчите? – обратился к незнакомцам грузчик. – Вам, небось, поболее нашего известно?
Христофорыч повел плечами и, к немалому удивлению спутника, заговорил весьма развязно, в тон собеседникам.
– Может, и поболее. Слышно у нас, что Константин женился на некрещеной бабе. И оттого в православный город въехать не может. Хочет править к воротам, ан лошади встанут у первого креста и ни тпру ни ну.
Ужасная сия весть повергла слушателей в ужас, а Никса в негодование.
– Умоляю, уйдемте, – прошептал великий князь, вцепившись Шурке в рукав. – Это уму непостижимо.
Они потолклись еще минут пять, пока разговор не вильнул в сторону от августейших особ. Христофорыч потихоньку отвалил от кадки и вывел спутника на улицу. Некоторое время они стояли у двери, с наслаждением вдыхая морозный воздух.
– Что вы себе позволяете? – едва переведя дух, воскликнул Николай.
– А что? Все врали, и я приврал. Самую малость. – Шурка не был смущен. Даже напротив, весел. – Этим вас пугает Милорадович?
30 ноября 1825 года.
– Как вы могли даже помыслить, будто я предпочту ваши интересы интересам моих детей?
Вдовствующая императрица была человеком очень спокойным. Не то генерал-губернатор стоял бы в ее будуаре красный не от стыда, а от пощечин.
– Но разве Константин Павлович, в пользу которого я действовал со всей честностью, не ваш сын? – попытался оправдаться Милорадович.
Мария Федоровна смерила его колким взглядом серых холодных глаз.
– Не лгите мне. – Ее голос звучал устало. – Вы загнали нас в тупик. Николай присягнул Константину, а тот отрекся. Обоих можно сбросить со счетов. Какую участь вы уготовили Михаилу?
Граф отступил назад.
– Я полагал, что действую в ваших интересах. Ваш брат принц Александр Вюртембергский полностью одобрил мои шаги.
– Я отлично осведомлена о гаденьких делишках моих родственников. – Мария Федоровна заложила руки за спину, отчего стала похожа на покойную свекровь. – Их пригласили в Россию служить, а не царствовать. Что же касается моего братца, то его придется разочаровать. Как удобно! Старуха в качестве регента при маленьком императоре. Потом старуха умирает, и регентом становится он. Или вы, любезный Михаил Андреевич, приберегли эту роль для себя?
