Приключения Найджела - Скотт Вальтер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

— По чести, милорд, этот вопрос пристал завсегдатаю ресторации Боже куда больше, чем все, что вы изволили говорить раньше, и справедливость требует, чтобы на него был дан ответ. Что касается моих пэров, то мистрис Марта Трапбуа отвергает всех подряд, духовных и мирян. И капитан просил ее руки и пастор, но она обоим отказала. Она хочет выйти за кого-нибудь получше, да и то, сказать правду, она обладает слишком тонким умом и слишком возвышенной душой, чтобы довольствоваться засаленным камзолом или порыжевшей рясой. Если говорить о нашей особе, то у нас есть подозрения, что супруга наша еще обитает в стране живых и, что важнее, мистрис Марте это известно. Итак, поскольку она согласна обшить свой шерстяной чепец только фамильными кружевами, то вы, милорд, и есть тот счастливец, кто унесет пятьдесят тысяч динариев, собранных с пяти тысяч забияк, мотов и расточителей, и уступит пять тысчонок нам за наш монарший совет и покровительство, без которых, принимая во внимание эльзасские порядки, вам не удастся завоевать приз.

— Но подумали ли вы, мудрый герцог, о том, какую пользу принесет мне этот брак в моем теперешнем затруднительном положении?

— Ну, если, имея сорок-пятьдесят тысяч фунтов в кармане, вы не сумеете спастись, то вы заслуживаете, чтобы вам отрубили голову за глупость и руку за скупость.

— Коли уж ваша милость так всесторонне обдумали мои дела, — продолжал Найджел, рассудивший, что не к чему ссориться с человеком, который по-своему желает ему добра, — быть может, вы также скажете мне, как отнесется моя родня к невесте, которую вы мне подыскали?

— Что касается этого, милорд, то ваши соотечественники, как я слыхал, не хуже других умеют соблюдать свои интересы. Говорят даже, что ни в одной другой стране женщина с пятьюдесятью тысячами фунтов — повторяю, с пятьюдесятью тысячами — не встретит такого любезного приема, как в вашем древнем королевстве. К тому же, если не считать легкой кривобокости, мистрис Марта Трапбуа обладает наружностью внушительной и даже величественной, и может статься, что в жилах ее течет более благородная кровь, чем полагают: старый Трапбуа не слишком-то смахивает на ее отца, а ее мать, мне известно, была женщиной щедрой и свободомыслящей.

— Боюсь, что вряд ли ей все-таки уготован благосклонный прием в знатной семье.

— В таком случае, милорд, — сказал Хилдеброд, — она не останется в долгу перед вашей родней, потому что, осмелюсь утверждать, в злонравии она потягается со всем вашим кланом.

— Мне это может доставить некоторые неудобства, — сказал Найджел.

— Никаких неудобств, — возразил неистощимый на доводы герцог. — Если она окажется совершенно несносной, что вполне вероятно, то на такой случай в замках существуют башни и подземелья; в одно из этих мест вы заточите вашу красавицу, и тогда вы не услышите ее брани, а она очутится или выше, или ниже презрения ваших родичей, смотря по тому, куда вы ее упрячете.

— Премудрый совет, бескорыстнейший герцог, — сказал Найджел, — подобное наказание было бы ей достойной наградой, если бы она сделала такую глупость, что дала мне власть над собой.

— Следовательно, вам нравится мой план, милорд? — спросил герцог Хилдеброд.

— Я должен взвесить его; дайте мне двадцать четыре часа на размышление. И прошу вас, распорядитесь, чтобы мне никто не мешал.

— Я издам указ, чтобы никто не смел нарушать вашего уединения. Как вы думаете, — добавил герцог, таинственно понижая голос, — ведь уплатить десять тысяч государю за отказ от права опеки не так уж много?

— Десять тысяч? — воскликнул лорд Гленварлох, — Помилуйте, вы только что говорили о пяти.

— Ага, вы запомнили? — сказал герцог, прикладывая палец к носу. — Ну, если вы так ловко поймали меня на слове — значит, вы приняли мое предложение ближе к сердцу, чем мне показалось. Ну-ну, не будем спорить о вознаграждении, как сказал бы старый Трапбуа. Завоюйте любовь девицы — с вашим лицом и фигурой это будет нетрудно, — а я позабочусь, чтобы никто вас не беспокоил. Как только сенат соберется на дневное заседание, я издам указ от его имени.

И с этими словами герцог Хилдеброд удалился.

Глава XXIV

Первое, что испытал Найджел после ухода герцога, было непреодолимое желание расхохотаться; его насмешил мудрый советчик, возымевший намерение соединить его со Старостью, Уродством и Сварливостью. Но следующим его чувством была жалость к несчастным Трапбуа, отцу и дочери; единственные состоятельные люди в этом злополучном квартале, они были подобны судну, выброшенному на варварский берег и уцелевшему, и то ненадолго, единственно благодаря тому, что местные племена ревниво оберегают его друг от друга. Найджел сознавал также, что его пребывание в Эльзасе тоже небезопасно и что эльзасцы смотрят на него как на счастливую находку на Корнуэллском побережье или как на богатый, но изнуренный караван, странствующий по пустыням Африки и выразительно окрещенный разбойничьими народами, населяющими те области, думмалафонгом, что означает предмет, брошенный на съедение, всеобщую добычу.

У Найджела уже созрел собственный план, каким образом, пренебрегая любым риском, он выпутается из опасного и унизительного положения, и он не приводил его в исполнение только потому, что ожидал возвращения посланца от Лоустофа. Прождав некоторое время напрасно, он от нечего делать начал перебирать те свои пожитки, какие были пересланы ему из прежнего его жилища; он хотел приготовить небольшой узелок с самыми необходимыми вещами на случай неожиданного и тайного бегства, ибо, как он предвидел, быстрота и тайна будут особенно необходимы, если он намерен добиться свидания с королем, а соображения чести и пользы побуждали его преследовать именно эту цель.

Разбирая вещи, он, к своему величайшему удовольствию, обнаружил, что мейстер Лоустоф прислал не только его шпагу и кинжал, но еще и два пистолета: Найджел обычно брал их с собой в дорогу, потому что небольшие размеры делали их удобнее общераспространенных в то время громоздких седельных или верховых пистолетов и позволяли носить их за поясом или в карманах. Человеку, находящемуся в крайности, наряду с сознанием, что его окружают сильные верные товарищи, придает смелости главным образом мысль о том, что он хорошо вооружен; Найджел, с некоторым беспокойством думавший о том риске, какому он подвергнется в случае нападения, если ему придется доверить свою судьбу неуклюжему оружию, которым в довершение маскарада снабдил его Лоустоф, испытал чувство уверенности и даже торжества, когда обнажил свою испытанную превосходную шпагу; он вытер ее бережно платком, осмотрел острие, согнул несколько раз, уперев в пол, чтобы ощутить знакомую упругость стали, и наконец поторопился вложить ее назад в ножны, так как услыхал стук в дверь и не желал, чтобы его застали размахивающим обнаженной шпагой.

Это был старый хозяин, который, поминутно кланяясь, сообщил, что занимаемая Найджелом комната стоит крону per diem note 125 и что, согласно уайтфрайерскому обычаю, плата всегда взимается вперед, хотя сам он ничего не имеет против, если денежки полежат с недельку или две и даже целый месяц у таких почтенных постояльцев, как мейстер Грэм, — само собой, за сходное вознаграждение. Чтобы отвязаться от слабоумного старика, Найджел бросил ему два золотых и попросил оставить за ним комнату еще на неделю, добавив, что едва ли проживет здесь так долго.

Скупец с горящими глазами подхватил трясущейся рукой брошенные ему монеты и взвесил их с видимым наслаждением на кончике сморщенного пальца; дальнейшие его действия показали, однако, что даже обладание золотом не может дольше чем на миг усладить душу того, кто так рьяно его добивается. Прежде всего у старика мелькнула мысль, что монеты слишком легки. Торопливо вытащив из-за пазухи миниатюрные весы, он взвесил монетки, сперва вместе, потом порознь, и радостно улыбнулся, увидав, что стрелка заняла должное место против зарубки; обстоятельство это могло принести ему выгоду, ибо упорные слухи утверждали, что обращавшиеся в Эльзасе золотые монеты редко бывали полновесными и что ни одна из них не покидала этого квартала целой.