Приключения Найджела - Скотт Вальтер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

Найджел с радостью взял книгу и не отверг также и вина, решив, что стакан-другой хереса, оказавшегося действительно недурным, послужит неплохой интермедией во время чтения. Он отпустил с благодарностью и обещаниями награды старуху, проявившую так много усердия, поправил дрова в камине, снял нагар со свечей и поставил самое покойное из старых кресел в удобное местечко между камином и столом, за которым он обедал и на котором теперь находился запас хереса и свечей; обставив свои занятия со всей доступной для него роскошью, он приступил к изучению той единственной книги, какую могла предложить ему герцогская библиотека.

Содержание ее, само по себе довольно занимательное, не вполне подходило для того, чтобы рассеять мрачное настроение Найджела. Книга называлась «Кара божья за убиение»; как легко догадается осведомленный читатель, это было не то сочинение, которое Рейнолдс выпустил под столь заманчивым названием, а более раннее, напечатанное и распроданное старым Вулфом; экземпляр этой книги, если бы его удалось сейчас найти, ценился бы на вес золота. note 126 Найджелу очень скоро наскучили горестные истории, описанные в книге, и он попытался убить время другими способами. Он выглянул в окно: ночь была дождливая, и дул резкий ветер. Он попытался оживить огонь в камине, но хворост был сырой и дымил, не разгораясь. Будучи от природы человеком воздержанным и почувствовав, что от выпитого хереса кровь его разгорячилась, он решил больше не пить. Он сел было сочинять прошение королю, в котором излагал свое дело и свои жалобы, но тут же, уязвленный мыслью, что прошение будет принято пренебрежительно, швырнул бумагу в камин и с отчаяния снова взялся за отложенную книгу. При второй попытке она показалась Найджелу более интересной. Повествование производило жуткое, отталкивающее впечатление и вместе с тем завладевало воображением, раскрывая тайны колдовства и чар, приковывая внимание читателя все новыми и новыми ужасами. Много там рассказывалось о невиданных, чудовищных кровавых злодеяниях, о том, как люди, бросая вызов вселенной и человеческому роду, руководимые жаждой мщения, страстью к золоту или непомерным честолюбием, попирали все святое. Но еще более загадочными и невероятными были рассказы о том, каким образом преступления эти в конце концов были раскрыты и покараны. Животные, неразумные безгласные твари, выдавали тайну, а птицы разносили ее по всему свету. Стихии обличали убийцу, осквернившего их: земля отказывалась нести его, огонь — согревать его замерзшее тело, вода — освежать пересохшие губы, воздух — поддерживать готовое прерваться дыхание. Короче говоря, все свидетельствовало о вине преступника. Иной раз пробудившаяся совесть преследовала убийцу и предавала в руки правосудия, а порой разверзалась могила и дух убиенного взывал о мщении.

Наступила ночь, а Найджел все еще сидел за книгой, как вдруг драпировка, висевшая позади него, захлопала о стену, и от движения воздуха, вызванного ее колыханием, заколебалось пламя свечей. Найджел вздрогнул и обернулся; от прочитанных историй он пришел в возбужденное состояние, и беспокойство, овладевшее им, усугублялось тем, что в ту эпоху к религиозным верованиям примешивалась доля суеверия. Поэтому не без волнения увидел Найджел бледное лицо и костлявую фигуру старого Трапбуа, который, как некое привидение, протягивал иссохшую руку к столику с оружием. Найджел, уверенный, что в этом позднем посещении кроется какой-то недобрый умысел, вскочил с места, схватил шпагу, выдернул ее из ножен и, приставив конец к груди старика, спросил, что делает он здесь в столь неурочный час. Трапбуа не выразил ни удивления, ни страха и ответил не совсем вразумительно, что скорее расстанется с жизнью, нежели со своей собственностью. Лорд Гленварлох в замешательстве не знал, что и думать о намерениях незваного гостя и как от него избавиться. Он хотел было снова припугнуть старика, когда, к его удивлению, из-за драпировки возник второй призрак, дочь Трапбуа, с лампой в руке. Она, видимо, обладала отцовской неустрашимостью, ибо, подойдя вплотную к Найджелу, с силой оттолкнула шпагу в сторону и даже попыталась отнять ее.

— Стыдитесь, — сказала она, — обнажать шпагу против восьмидесятилетнего старика! Вот как понимает честь шотландский джентльмен! Отдайте мне шпагу, я сделаю из нее веретено.

— Отойдите, — сказал Найджел, — я не причиню вреда вашему отцу, но я должен знать, зачем он подбирается весь день и даже в этот поздний ночной час к моему оружию.

— К вашему оружию! — повторила Марта. — Ах, молодой человек! Весь арсенал Тауэра для него ничто по сравнению с этим несчастным золотым, который я оставила нынче утром на столе у молодого повесы, не удосужившегося спрятать свои деньги в кошелек.

И Марта указала на монету, по-прежнему лежавшую на столике и служившую той приманкой, что непрестанно влекла старого Трапбуа к этому месту и, занимая его воображение даже среди глубокой ночи, побудила пробраться через потайной ход, которым давно никто не пользовался, в покои постояльца, чтобы завладеть сокровищем. Услышав слова дочери, он визгливо закричал своим надтреснутым, слабым голосом:

— Это мои, мои деньги! Он сам дал их мне как вознаграждение. Я лучше умру, чем расстанусь со своей собственностью!

— Они в самом деле его, — промолвил Найджел, — прошу вас, мистрис, отдайте ему монету и оставьте меня в покое.

— Я сочтусь с вами потом, — сказала девица, неохотно протягивая отцу кусочек презренного металла, на который старик набросился так, словно его костлявые пальцы были когтями ястреба, хватающего добычу; затем, удовлетворенно ворча, точно старый пес, когда, насытившись, он крутится на месте, перед тем как улечься, старик последовал за дочерью через небольшую потайную дверь, ставшую заметной, когда раздвинули занавеси.

— Завтра ее заделают, — сказала Марта Найджелу так тихо, что ее отец, глуховатый и к тому же поглощенный своим обретенным сокровищем, не расслышал. — Сегодня ночью я буду за ним присматривать. Спите спокойно.

Последние слова, произнесенные более любезным тоном, чем был до того принят ею по отношению к постояльцу, выражали пожелание, которому не суждено было исполниться, хотя Найджел тотчас по уходе незваных посетителей лег в постель.

Волнение в крови, вызванное разнообразными событиями этого вечера, лишило его сна. Мучительные, тревожные мысли беспокойным потоком проносились в его голове, и чем настойчивее он старался заснуть, тем больше отдалялся от цели. Найджел перепробовал все подходящие к случаю способы: считал до тысячи, пока не закружилась голова, смотрел на раскаленные угли, пока не заболели глаза. Он прислушивался к унылому завыванию ветра, скрипу и хлопанью вывесок на соседних домах, к лаю бездомных собак, пока его слух не притупился. Внезапно среди этого монотонного шума раздался звук, от которого Найджел сразу насторожился. Кричала женщина. Найджел сел в постели и прислушался; потом он вспомнил, что находится в Эльзасе, где драки между буйными обитателями не редкость. Однако крики возобновились, быстро следуя один за другим, и Найджел уже не сомневался, что они раздаются в том самом доме, где он находится, хотя звучат как-то приглушенно…

Найджел поспешно вскочил, наскоро оделся, схватил шпагу и пистолеты и бросился к дверям. Теперь крики звучали с удвоенной силой и неслись, как ему показалось, из комнаты ростовщика. Доступ на галерею преграждала запертая дверь, и отважный юноша тщетно тряс ее в пылком нетерпении. Внезапно он вспомнил о потайном ходе. Он побежал обратно в свою комнату, с трудом нашарил и зажег свечу; непрекращавшиеся вопли терзали его, но еще больше он страшился, как бы они не смолкли.

Он бросился вперед по узкому извилистому коридору на шум, который хлынул теперь ему в уши; спускаясь по узкой лестнице в конце коридора, он различил приглушенные голоса мужчин, подбадривавших друг друга:

— Проклятая ведьма, стукни ее как следует… Заткни ей рот… Вышиби ты ей мозги!