Императорский всадник - Валтари Мика Тойми (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Она казалась оскорбленной и была при этом так хороша, что я не мог долго на нее сердиться и тут же попросил прощения.
На некоторое время Отона и впрямь точно подменили. Он стал избегать кутежей Нерона, а если и появлялся во дворце, призванный туда императором, то рано уходил, говоря, что не может заставлять свою красавицу-жену так долго ждать его. О красоте Поппеи и ее искусности в любви он рассказывал с таким неподдельным восторгом, что вызвал жгучее любопытство Нерона. В конце концов це зарь предложил Отону представить ему жену.
Отон возразил, что Поппея слишком скромна и целомудренна, и придумал еще множество отговорок, а потом похвастался, что сама Венера, выходя из морской пены, наверняка не была так прекрасна, как Поппея, когда она по утрам принимает молочные ванны. Отон завел целое стадо ослиц для нее. Они оба с наслаждением плещутся в молоке после любовных безумств.
Меня терзали такие муки ревности, что я избегал всех сборищ, где мог бы оказаться Отон. Друзья подшучивали над моей угрюмой физиономией, я же утешался тем, что должен желать Поппее только добра, если действительно люблю ее, и обязан радоваться тому, что она сделала самую блестящую партию в Риме.
А Сабина все более отдалялась от меня. Мы уже не могли находиться вместе, не ссорясь, и я начал всерьез задумываться о разводе, хотя и понимал, что этим навлеку на себя ненависть всего рода Флавиев. Я не посмел бы обвинить суровую своенравную Сабину в осквернении семейного очага, невзирая на то, что она уже давно дала мне понять: я внушил ей глубокое отвращение к супружеским обязанностям.
Мою жену совершенно не трогало, что время от времени я пользовался услугами какой-нибудь молоденькой рабыни — лишь бы я пореже попадался ей на глаза. Короче говоря, у меня не было обоснованной причины для расторжения брака, заключенного по полному обряду. Да я даже и не пытался заикнуться о разводе — Сабина просто рассвирепела, когда я однажды попробовал заговорить с ней об этом. Думаю, она боялась лишиться своих любимых зверей. Мне оставалось лишь надеяться, что рано или поздно львы разорвут ее за то, что она, насилуя их волю, вместе с укротителем Эпафродитом заставляет хищников делать всякие невиданные трюки.
Вот так протекли мои первые пять лет жизни при правлении Нерона. Наверное, это было счастливейшее время, пережитое миром, и лучшего ему уже не дождаться. Мне, однако, казалось, будто я заперт в клетку. Мало-помалу я перестал следить за собой, забросил скачки и растолстел.
Впрочем, я не очень-то отличался от других римлян — своих ровесников. На улицах столицы тогда часто встречались неухоженные, длинноволосые молодые люди: потные и грязные, они громко распевали, возвещая о появлении нового племени, презревшего строгие нравы предков. Я стал ко всему равнодушен, махнув рукой на то, что проходит лучшая пора моей жизни, ибо мне не было еще и тридцати.
Вскоре Нерон и Отон рассорились. Желая подразнить Нерона, Отон однажды привел Поппею во дворец, и император влюбился в нее до безумия. Этот избалованный ребенок привык немедленно получать все, что ни пожелает, но Поппея решительно отвергла Нерона, заявив, что он, мол, не может предложить ей больше, чем Отон.
После трапезы Нерон велел открыть флакон драгоценных благовоний, чтобы все гости могли умастить себя несколькими пахучими каплями. Когда же вскоре Нерон был в гостях у Отона, тот распорядился, чтобы такие же благовония разбрызгивались, подобно дождю, из маленьких серебряных рожков.
Говорили, будто однажды Нерон, измученный неутоленной страстью, среди ночи велел отнести себя к дому Отона и безуспешно ломился в его дверь. Отон же не впустил цезаря, потому что Поппея сочла время визита неприличным. В другой раз он якобы заявил Нерону в присутствии свидетелей:
— Ты видишь во мне будущего императора!
Не знаю, действительно ли Отону это напророчили или же он сам додумался до такой сумасбродной мысли. Нерон лишь громко рассмеялся в ответ и высокомерно сказал:
— Да я не вижу в тебе даже будущего консула.
В один ослепительно солнечный день, когда в садах Лукулла на Пинции пышно цвели вишни, Поппея позвала меня к себе. Я надеялся, что сумел забыть ее, но, как выяснилось, мне это не удалось, и я помчался к ней в дом, дрожа от возбуждения. Поппея стала еще красивее, чем прежде. Маленький сын возился подле нее на полу, и она держала себя так, как и приличествует добродетельной матери. На Поппее были шелковые одежды, скорее подчеркивавшие ее пленительные формы, нежели скрывавшие их.
— О Минуций, — воскликнула она, — как я ошиблась в тебе! Ты оказался единственным моим бескорыстным другом. Мне срочно нужен твой совет.
Я сразу насторожился, потому что отлично помнил, чем в прошлый раз обернулось мое участие к ее судьбе. Но Поппея так светло улыбалась, что заподозрить ее в чем-либо дурном было просто невозможно.
— Ты, конечно, слышал, в какое затруднительное положение я поставлена Нероном, — проговорила она. — Я не понимаю, как это могло случиться, ибо не давала ему ни малейшего повода. Так или иначе, Нерон преследует меня своими домогательствами, а Отон впал в немилость, защищая мою добродетель.
Она внимательно смотрела на меня. Белокурые волосы ее были уложены так искусно, что она казалась небожительницей: слоновая кость, обрамленная чистым золотом.
Поппея сплела руки и призналась:
— Самое ужасное, что я не могу оставаться совершенно равнодушной к нему. Он очень красивый мужчина. Его рыжие волосы, его глаза завораживают меня. Он так благороден. А когда я слышу, как Нерон поет, я не в силах отвести от него взгляда. Если бы он был столь же бескорыстен, как и ты, то постарался бы щадить мои чувства, а не возбуждать их. Хотя, быть может, он и не подозревает, что со мной творится при его приближении. Да, Минуций, поверишь ли, я вся дрожу, стоит мне увидеть его. Слава римским богам, до сих пор я сумела сохранить себя и избегнуть встреч с ним, насколько это возможно для женщины, чей муж очень часто бывает при дворе.
Поппея говорила сдержанно и в то же время мечтательно; думаю, она даже не понимала, какие страдания причиняет мне.
— Ты в большой опасности, Поппея, — испуганно сказал я. — Тебе нужно немедленно бежать из Рима. Уговори Отона, пусть попытается получить должность проконсула в любой провинции. Не оставайся в столице!
Поппея посмотрела на меня так, словно я был умалишенным.
Да где же мне жить, как не в Риме? В другом месте я умру от тоски! И знаешь, есть еще кое-что, странное и таинственное, такое, что я едва решаюсь сказать тебе, едва решаюсь довериться. Представь, некий иудейский прорицатель — ты же знаешь, иудеи в этом понимают толк, — так вот, он сказал мне, будто в один прекрасный день, только не смейся, я стану женой императора!
Дорогая Поппея, — промолвил я примирительно, — разве ты не читала, что писал о пророчествах Цицерон? Не ломай свою хорошенькую головку над этими благоглупостями.
Она бросила на меня недовольный взгляд и обиженно спросила:
— Отчего же ты называешь это глупостями? Отон древнего рода, у него много друзей в сенате. Нерон может предотвратить исполнение этого предсказания, только разрушив наш брак. И потом, у него же есть Октавия. Он, правда, клянется, что никогда не ложился с ней на брачное ложе — так сильна его неприязнь к этой неумной девчонке. Но вот чего я совсем не могу уразуметь, так это того, как может столь красивый и юный повелитель путаться с бывшей рабыней! Мне это кажется настолько низменным и недостойным, что просто кровь вскипает, когда я думаю о них обоих!
Я помолчал, а потом спросил:
— Но чем же я могу помочь тебе?
Поппея погладила меня по щеке, нежно заглянула в глаза и вздохнула.
— Ах, Минуций, какой ты и в самом деле недогадливый, — жалобно сказала она. — Но, видно, этим ты мне и нравишься. Каждой женщине нужен друг, с которым она может быть откровенна. Если ты и впрямь хорошо ко мне относишься, ты пойдешь к Нерону и все ему расскажешь. Он обязательно выслушает тебя, раз ты пришел от моего имени. Он так влюблен, что я сумею вертеть им, как захочу.
