Орел-завоеватель - Скэрроу Саймон (читать книги онлайн полностью txt) 📗
— Да, моя госпожа, — взвешенно ответил он, — легат заслужил свою долю славы. Второй проявил себя вполне достойно.
— Может быть. Но, боюсь, плебсу нужен героизм, а не компетентность.
Катон с горечью улыбнулся. Его новоприобретенный статус римского гражданина с юридической точки зрения делал его как раз одним из тех плебеев, о которых Флавия отзывалась с таким презрением. Хотя следовало признать, что у нее были на то основания.
— Второй превосходно проявил себя во всех сражениях, которые провела армия. А ведь бриттам кто-то основательно помогал.
— Вот как?
— Да, моя госпожа. Мы частенько сталкивались с дикарями, вооруженными римскими мечами и римскими же свинцовыми ядрами для пращей.
— Может, они подбирали их на поле боя?
— Очень сомнительно, моя госпожа. До сих пор после каждой битвы поле боя оставалось за нами, так что они мало чем могли поживиться. Похоже, их кто-то снабжает.
— Кто-то? Кого ты имеешь в виду?
— Откуда мне знать, моя госпожа? Насколько мне известно, легат расследует этот вопрос и собирается доложить о проблеме командующему.
— Понятно. — Флавия задумчиво кивнула, смяла пальцами ткань своего одеяния и, не поднимая глаз, продолжила: — Все это интересно, но, как мне кажется, есть вопросы, которые вам хотелось бы обсудить без свидетелей. Вечер нынче дивный, как раз для прогулки. Долгой прогулки, как мне думается.
Крепко сжав руку юноши, Лавиния встала и потянула его за собой. Катон поднялся и поклонился Флавии.
— Рад был опять увидеть тебя, госпожа.
— Взаимно, Катон.
Лавиния повела юношу к выходу, но перед тем, как они исчезли в ночи, Флавия промолвила им вдогонку:
— Наслаждайтесь друг другом… пока это возможно.
ГЛАВА 37
Близился рассвет, поднимавшийся с пролива молочно-серый туман окутывал ворота хранилища, как липкое облако, подсвечиваемое расплывчатыми пятнами факелов, размещенных на помосте для караульных. Выстроившиеся по подразделениям люди переминались с ноги на ногу, тихо переговаривались и порой покашливали, ибо здешняя сырость была для многих непривычна. Впереди их ждал долгий дневной переход, а на завтрак им досталась наскоро подогретая овсянка, не отличавшаяся от комьев глины ни структурно, ни вкусом.
Молодые солдаты с опаской думали о том, как их встретят в новом легионе, ибо пройдет время, прежде чем старожилы станут держать их за своих.
Ветераны, надеявшиеся, что им удастся дотянуть до отставки с полной выслугой в каком-нибудь мирном гарнизоне, сокрушались, что в конце карьеры их снова втягивают в нешуточную заваруху. Многие из них уже не имели той силы, ловкости и быстроты, что в молодости, а это значительно увеличивало шансы погибнуть, так и не дождавшись желанного увольнения. Естественно, подобная перспектива не радовала их ничуть.
Ну а совсем зеленые новобранцы, только что из учебки, пока боялись своих командиров больше, чем противника. Они выделялись новехонькой сверкающей пластинчатой броней, стоимость которой им предстояло годами погашать из своего скудного жалованья, и яркими, еще не успевшими вылинять, красными туниками. Рукояти их мечей еще не сделались гладкими от частого употребления, а самим им не терпелось поскорее пообтереться и стать похожими на непринужденных, уверенных в себе ветеранов.
— Все на месте? — спросил Макрон, подойдя к Катону, застегивавшему ремешок шлема.
— Так точно, командир.
— Тогда выступаем.
Центурион повернулся к длинному строю и скомандовал:
— В колонну по четыре, становись!
Шеренги легионеров быстро перестроились в походный порядок.
— Колонна, смирно! Шагом марш!
Даже самый зеленый новобранец из пополнения прошел первичное строевое обучение, так что колонна двинулась с места без сбоев, равномерным походным шагом. Влажный воздух слегка приглушал топот сапог, тревоживших меловые пласты. Катон, стоя рядом с Макроном, ожидал, когда пройдет авангард, чтобы занять свое место во главе основного отряда. Когда они вышли из ворот, юноша обернулся и все шарил взглядом по темным очертаниям частокола, пока не увидел Лавинию. Он вскинул руку, чтобы она могла его заметить, и сердце его восторженно подскочило, когда девушка подняла руку в ответ.
— Я так понимаю, что толком поспать тебе не пришлось?
— Так точно, командир. — Катон вернул голову в нормальное положение. — Совсем не пришлось.
— Молодец, парень!
Со стороны Макрона это была вроде бы подначка, но на сей раз прямота центуриона юношу не обидела.
— И небось, чувствуешь себя превосходно. Я и сам, ежели скорехонько перепихнусь с кем-нибудь на сеновале, ощущаю себя свежим, как маргаритка.
— У нас это было не скорехонько, командир. — Катон не удержался и зевнул.
— Понятно. Что же, смотри не засни на ходу, не свались. А то, если навернешься в канаву, я там тебя и оставлю на милость бриттов.
Маршрут, по которому центурия возвращалась к месту расположения своего легиона, был тем же самым, по которому всего несколько недель назад наступала вся римская армия. Правда, римляне не теряли времени зря, и дорога преобразилась. Кусты и деревья по обе стороны от нее на значительное расстояние вырубили, исключив возможность внезапного нападения, а каждый узловой пункт (холм, брод или перекресток) теперь находился под защитой небольшой цитадели с гарнизоном из состава вспомогательных сил. Колонна пополнения нагнала тяжело груженные подводы обоза, везшие к прифронтовому лагерю снаряжение и провиант. В противоположном направлении тарахтели пустые повозки, возвращавшиеся с передовой и направлявшиеся в хранилище, чтобы загрузиться для следующей ездки. Снабжение войск, являвшееся неотъемлемой частью работы прославленной римской военной машины, осуществлялось с непреклонной дотошностью, и не приходилось сомневаться в том, что к походу на Камулодунум легионы приступят, будучи хорошо накормленными и обеспеченными всем необходимым.
Тем более что, когда они выйдут на марш, их возглавит сам император, сопровождаемый отборными преторианскими когортами и устрашающими боевыми слонами, которых погонят на неприятеля, заставляя протаптывать в его рядах кровавые полосы. Право же, Катон едва не жалел туземцев. Правда, память об ужасах последних сражений мешала юноше проникнуться к ним искренней жалостью, к тому же сейчас ему больше всего хотелось, чтобы эта кампания завершилась как можно скорее. Для чего нужен решающий, сокрушающий все и вся удар, который раз и навсегда отобьет у бриттов охоту противиться неизбежному. Только разбив Каратака и его войско наголову, можно убедить другие племена в том, что дальнейшее сопротивление не имеет смысла. Разумеется, он совершенно не сомневался, что рано или поздно весь остров станет провинцией Рима. Пусть это произойдет не сейчас, не во время императорского визита, но, сколько бы ни потребовалось для этого легионов, слонов и чего угодно, бритты все равно будут поставлены на колени. А уж когда это случится, он, Катон, непременно найдет способ снова увидеть Лавинию, чтобы более никогда с ней не расставаться.
Каждый вечер, уже в сумерках, Макрон останавливал свою колонну и располагал людей на ночь во временных лагерях, находившихся под защитой придорожных фортов. Подъем играли еще до рассвета, и задолго до того, как лик солнца выглядывал из-за горизонта, колонна уже выступала в путь. С одной стороны, ускоренный темп движения являлся своего рода проверкой выносливости новых сослуживцев, с другой же — объяснялся желанием поскорее вернуться к своим. Центуриона радовало, что ни один человек из тех, что были отобраны им для шестой центурии, не сбил ног, не отбился от строя и не присоединился к тащившимся сзади бойцам, которым в своем подавляющем большинстве предстояло пополнить соседние легионы. Из ребят же, приписанных ко Второму, заданный темп не сумели выдержать лишь единицы. Такое пополнение, несомненно, устроит Веспасиана, ибо отборные, ладные и крепкие новички, конечно же, не только не посрамят, но и приумножат добрую славу Второго. А раз так, то и Макрон не останется без награды. Легат не забывает добросовестной службы, это центурион знал по опыту.
