Цветок с тремя листьями (СИ) - Фламмер Виктор (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Ах, вот оно что! — из-под белой повязки раздался хриплый смешок. — Действительно, слишком сложное решение для тебя. Согреть воду для фуро — не быстрое дело. Пойдем.
— Жалкое зрелище, не правда ли? — Ёсицугу тяжело опустился на ступеньку и сжал рукой, облаченной в перчатку, стойку перил.
— А? — Киёмаса поставил шесты под навес и оглянулся. — Если честно, я думал, что будет гораздо хуже.
Он вытер пот с лица рукавом и направился к крыльцу.
— Это потому, что по тебе очень сложно промахнуться… — Ёсицугу протянул руку, и Киёмаса помог ему подняться. — Мицунари я бы вряд ли уже смог зацепить. Если бы он снизошел до тренировки со мной, разумеется.
— Злишься на него? — Киёмаса пошел вперед, показывая дорогу.
— С чего ты это взял?
— С того, что ты решил остановиться у меня, а не у него.
— Киёмаса, ты знаешь, что я не выношу, когда ты прикидываешься дурачком, — произнес Ёсицугу, останавливаясь.
Киёмаса оглянулся через плечо и усмехнулся:
— Да ладно. Я прекрасно понимаю твое желание спрятаться подальше от нашей заботливой мамочки.
Ёсицугу издал недовольный возглас. Киёмаса вскинул брови в притворном удивлении.
— Я ненавижу, когда меня жалеют. И ты это прекрасно знаешь, — прошипел Ёсицугу.
Киёмаса хохотнул:
— Тогда ты действительно по адресу. Тут нет ни одного безумца, который бы рискнул тебя пожалеть.
— Превосходно. А лекарь, умеющий держать язык за зубами, у тебя найдется?
— Лекарь? Мы не на войне, Отани. Зачем мне лекарь?
Ёсицугу хрипло, с каким-то странным присвистом расхохотался, вздрогнул и внезапно поднес ладонь к горлу.
— Хоть что-то не меняется в этом мире, — сдавленно просипел он. — Ну, тогда тебе придется пережить несколько неприятных минут. Меч и копье мои руки еще способны удержать, а вот с узлом пояса им уже не справиться.
Фуро занимало бóльшую часть ванной комнаты. Горячий пар поднимался над водой, и довольно просторное помещение было словно окутано туманом.
— Ничего себе… — Ёсицугу приблизился к бортику и заглянул вниз. — Да тут утонуть можно.
— Это я приказал поставить. До меня тут была ванна размером с чайную чашку, у меня туда даже ноги с трудом влезали.
Ёсицугу одобрительно хмыкнул. Потом обернулся к Киёмасе с задумчивым видом:
— А побрить ты меня сможешь? Так, чтобы не оставить ни одного пореза на коже?
— Да я тебе могу голову отсечь так, что она повиснет на кусочке кожи! — Киёмаса возмущенно передернул плечами.
— Благодарю за предложение, но пока не нужно. Однако буду иметь в виду. — Ёсицугу расставил руки в стороны. Киёмаса рассмеялся и взялся за узел его пояса.
— У меня осталось очень мало моментов, когда я ощущаю себя живым… и это один из них, — Ёсицугу вытянулся в воде во весь рост и закрыл глаза, явно наслаждаясь, — хотя, конечно, жалко портить столько воды сразу.
Киёмаса опрокинул себе на макушку ковш с горячей водой и замотал головой, отфыркиваясь. Потом потер лицо ладонями, задумался и подошел к ванне:
— Слушай, а зачем ты вырядился, как монах? Ну, эти тряпки на лице. Оно у тебя как раз выглядит вполне… нормально.
— Именно поэтому. Чтобы так оставалось подольше. Я говорил — малейшая царапина тут же начинает гнить и превращается в язву. Но под этими тряпками, как ты выразился, все чудовищно чешется. Поэтому любой монах бы позавидовал моему терпению.
— А мазь?.. Она что, совсем не помогает? Я с тебя ее, точно, пару ведер смыл.
— Почему же? Помогает… немного, — Ёсицугу вздохнул, — хорошо, что напомнил. Прикажи, чтобы ее принесли.
— Хоть что-то ты взял с собой. Надеюсь, чистую одежду тоже. А то твою уже унесли стирать.
— Да? — Ёсицугу оперся на бортики руками и сел. — А ты не боишься, что твои мальчики ее просто выкинут или сожгут?
Киемаса закатил глаза и наклонился:
— Мои косё не в первый раз в жизни стирают одежду, пропитанную кровью и гноем, поверь мне. И я уже не уверен, что не сверну тебе шею до конца сегодняшнего дня. — Он перебросил ногу через бортик и забрался в ванну.
Ёсицугу прищурился и глянул исподлобья слегка насмешливо:
— Ты знаешь, Киёмаса, довольно часто твое бесстрашие граничит с идиотизмом.
Киёмасе до сих пор мучительно хотелось врезать Мицунари. Так, чтобы тот пролетел через две стены и потом ходил опять несколько дней с примочками. Киёмаса прекрасно понимал причину его обиды и что на самом деле стояло за словами «у меня слишком мало свободного времени, чтобы тратить его на пьянки и пустые разговоры», но… Но ёкаи бы его подрали с его обидчивостью и заносчивостью! Впрочем, Киёмаса уже давно зарекся вмешиваться в дела этих двоих, сами разберутся.
Ёсицугу сидел на подушке, прислонившись спиной к стволу той самой сакуры, под которой ночью стоял его паланкин. Глаза его были закрыты. Киёмаса остановился в нескольких шагах, опасаясь его потревожить. Спит? Или о чем-то задумался? Уходя, Киёмаса проверил все в приготовленных покоях, чтобы гость мог как следует отдохнуть с дороги.
— Что он сказал? — медленно произнес Ёcицугу, не открывая глаз. — Не придет?
— Нет. Он очень занят. Зато придет Масанори, если это тебя утешит.
Ёсицугу хмыкнул и приоткрыл веки. И выпрямился, осторожно потягиваясь.
— Мне сейчас не легко много говорить. Масанори в такой ситуации почти идеальный собеседник. Киёмаса, у меня к тебе есть один важный вопрос.
— Какой? Может быть, стоит пойти в дом и поговорить? Или тебе здесь удобно?
— Можно и в дом… так даже лучше. Пойдем, проводишь меня в мою спальню.
— Ты уже хочешь лечь?
— Я отлично выспался, пока ты был в замке. Я хочу кое-что тебе показать.
— В спальне?..
— Именно.
Киёмаса помог Ёсицугу подняться, буравя его вопросительным взглядом. В ответ тот лишь пожал плечами и двинулся по аллее в сторону дома.
Спальня совершенно не изменилась с того момента, как Киёмаса ее видел в последний раз. Он удивленно огляделся по сторонам и вновь с недоумением посмотрел на Отани.
— Подними футон.
Киёмаса вздрогнул и опустил глаза.
— Я тебя все объясню… — пробормотал он едва слышно.
— Нет, ты подними, подними. Мне самому тяжело наклоняться.
Киёмаса послушно нагнулся к изголовью постели и отвернул край.
Ёсицугу подошел сзади и указал рукой на лежащий на полу пожелтевший от времени лист бумаги.
— Расскажи мне, Киёмаса, что это может быть такое? — тихо, почти ласково произнес он.
Киёмаса бережно поднял листок и осторожно прижал к груди.
— Как ты его нашел?..
— Какая разница? Ты мне обещал, Киёмаса. Давно уже обещал.
— Я обещал не читать над тобой Сутру Священного Лотоса и не привозить к тебе монахов. Но это же совершенно другое!
— То есть это — не Сутра Священного Лотоса? Так? А что же? Похабный анекдот, начертанный рукой самого великого Нитирэна [36]?
— Не смей говорить так! — Киёмаса вспыхнул и, осторожно свернув листок, спрятал его на груди. — Эти священные строки и правда написаны его рукой! И есть множество свидетельств, что они исцеляли проказу!
Ёсицугу иронично кивнул:
— Да, согласен, это совершенно другое. Зачем читать, если можно просто подсунуть это мне в постель. Сколько ты заплатил за эту бумажку?
— Это не бумажка, Ёсицугу! Возьми свои слова назад, немедленно! Даже тебе я не позволю оскорблять бесценную реликвию! — Киёмаса резко развернулся и ожег Отани гневным взглядом.
Плечи Отани мелко задрожали, он сделал шаг назад и поднял руки.
— Я и не думал оскорблять, успокойся, — слегка сдавленно произнес он. — Я лишь хотел сказать, что ты абсолютно безответственно относишься к этой реликвии.
— Что?.. — Киёмаса непонимающе уставился на Ёсицугу.
— А ты сам подумай. Разве лишь проказу могут исцелить эти святые строки? И разве не преступление — расходовать их целительную силу на ничтожного меня? Есть люди, куда более достойные.
Лицо Киёмасы просветлело, он раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его и радостно заулыбался:
